Граница нормальности

– Потому что он большой и страшный? – сказал я, глядя на отъезжающую неотложку.

– Нет. Это алкогольная железа. Она вырабатывает алкоголь, а они бомжи. Что им еще надо? – сказал Тоха. Без особой горячности сказал.

– То есть…

– Конечно. Сван. Кто же ещё.

– Доктор Зло, – сказал я.

Тоха повернулся на каблуках и уставился на меня. Так смотрел он на меня с минуту, а потом сказал:

– Не знаю. Не уверен.

Мы начали собирать информацию.

***

– А вот интересно, – говорит Тоха. – Они там в Европе думают, что мы тут зимой загибаемся. Скажешь «минус тридцать», так они сразу глаза выкатывают на лоб. А вот то, что влажность у нас низкая и мороз легко переносится…

– Ты это вообще к чему мне рассказываешь? – спрашиваю я.

– Да замёрз я чего-то, – говорит Тоха.

***

– Ох, – сказал Салават. – Неужели минус сорок? И как вы там живёте?

– Нормально живём, – ответил за нас всех Колька. – Ты лучше у якутов спроси, как они в минус пятьдесят в своем Якутске собак выгуливают.

– Нормально мы их выгуливаем, – сказал Малыга. – Собака скулить начинает еще в подъезде, потом скачками делает свои дела и обратно… Вся прогулка – секунд двадцать.

Мы стояли на вокзале славного города Казань. Это уже был ноябрь, первые числа. Мы с якутами уезжали с полуфинала, а татары нас соответственно провожали. Все слегка под газом, якуты на радостях, мы с горя, татары на правах провожающих хозяев.

В поезде не спалось. И мы с Тохой всю ночь разговаривали.

– Ладно, – говорил Тоха. – Мы вылетели в полуфинале. Хреново. Зато теперь мы с тобой можем взяться за Свана.

Разговор с самого начала принял некий трагический оттенок. Пролёт в полуфинале все же давил на нас. Помнится, мне все мнилось, что всё рухнуло. Мысли в голове бродили такие, вот, мол, шесть лет уже по лигам долбимся, и все насмарку. Так что мне было пофиг. Сван так Сван. Поспать все равно не удастся. На верхней полке храпел Шах. Я пишу просто – «храпел», но это слово здесь не совсем подходит, ибо для настолько чудовищных звуков человечество название еще не придумало. На другой верхней полке спал Колька, но его храп, по сравнению с шаховским, был нежен и даже казался мелодичным.

И мы начали разговаривать о Сване. Про него мы уже и впрямь знали очень много.

***

– Да только это было всё не то, – говорит Тоха. Из-за какого-то сооружения на крыше выглядывает кошка. Недовольно смотрит на нас и уходит.

– Ну да, – соглашаюсь я. Должность, семья, сколько получает, на что тратит, дети. Детей, впрочем, не было. Банк, номер счета, зарплатный проект. Футбол по субботам, сауна после футбола, участие в кассе взаимопомощи. Семнадцать статей, кандидатская.

До хрена всякой информации.

Единственное, на что не было ответа – откуда трупы?

– Коробан подъехал, – говорит Тоха.

***

Дальше события понеслись вприпрыжку. В первый же вечер по приезду мы пошли посмотреть на Свана. С противоположной крыши в выцыганенный у знакомых бинокль, хороший бинокль, шестнадцатикратный. Сван ходил по квартире в халате, спокойный, уверенный.

– Всего-то десять дней его не видели, – сказал Тоха. – А как поправился.

На следующий день мы узнали, что Сван взял отпуск. Об этом нам поведал за кружкой пива коллега Свана, с которым мы специально знакомились на турбазе «Щучье озеро». Сван сказал на работе, что едет в Сочи. Через три дня мы поняли, что ни в какие Сочи Сван не поехал. Он вообще, судя по всему, не выходил из квартиры. Даже в магазин. Разносчики таскали ему два раза в день из «Пепино» пиццу, а он все так и ходил по квартире в халате, спокойный и уверенный.

На четвертый день он вышел из дома. В черном демисезонном пальто до пят.

Было шесть часов вечера, почти темно.

Он что-то чувствовал, потому что пару раз выкидывал трюк с отходящим трамваем. И оба раза мы Свана находили. Мы не профессионалы, но иногда удача весит больше, чем выучка. Так мы петляли за ним по родному городу часа два, пока не вернулись обратно к дому Свана. И тут мне пришла в голову мысль. Я не хвастаюсь – со мной действительно иногда такое случается.

– А может, есть путь попроще? – сказал я Тохе. Тоха в это время, как в плохом фильме, украдкой заглядывал за угол. Всё происходящее ему нравилось.

– Ты о чем? – спросил Тоха и передернул воображаемый затвор воображаемого пистолета.

– Мы хотели узнать правду, – сказал я.

– Так, – сказал Тоха хладнокровно.

– Та-ак, – сказал я. – Может, просто спросим?

– Свана?

– Свана.

– Бесперспективняк, – аккуратно выговаривая слога, сказал Тоха. – Не признается. Я бы не признался. Это ж трупы.

Тоха снова выглянул за угол, высунулся до пояса: "Куда он делся? А-а! Домой зашел". И всунулся обратно.

А мы пошли в бар согреться. Через час мы были уже вполне горячие восточные мужчины. И решили перед сном еще раз глянуть на Свана. Как он там в своей квартире.

***

И сразу же наткнулись на него. Десяти шагов пройти не успели.

– А-а, – сказал Тоха. – Привет, Слава.

– Здравствуйте, Вячеслав, – сказал я. – Вам не холодно? В такую-то погоду в таком-то пальто.

И фраза эта подействовала странным образом. Сван неожиданно ударил меня в лицо, пнул Тоху и побежал.

– Ты как?