Весняна. Моя легенда

– Бабушка, а как же вы с батькой? – спросила я, сдерживая подступающие слёзы.

– За нас, Весенька, не переживай. Мы здесь пока нужны. Кто ж селян от нечисти защищать-то будет? – ответил вместо бабки Фини батька, который стоял всё это время рядом. – Что ж я Невров брошу, а сам сбегу? Нет, дочка, всякому войску воевода нужен. Да и бабка у тебя та ещё знахарка да ворожка. Нам без неё никак. А мы как тут управимся, так вас и отыщем. Так что отправляйтесь, милые, да не вздумайте воротиться. Тут вы ничем не поможете, а там всех спасёте.

Он поцеловал меня в лоб и отошёл в сторону, давая попрощаться с бабкой.

– Вот, милая, – протянула она мне Ужика, что тут же переполз с её рук на мою и обвился вокруг неё. – Возьми его с собой, да в избу мою снеси. Он нам сегодня помог знатно, а здесь ему больше делать нечего.

Я глянула на руку с Ужиком, и меня озарило. Это перенос Домовойко из старой избы в новую, а значит, моей хаты скоро не станет. Той хаты, где я прожила свои счастливые и беззаботные девятнадцать год. Того места, где мы ели за одним столом и рассказывали истории да делились секретами. Где было столько смешных и веселых воспоминаний. Столько радости и любви. Моего самого родного уголка на целом свете. Скоро всё исчезнет.

Стараясь не заплакать, я наклонилась к своей любимой старушке и поцеловала её в макушку. На заволоченных белым глазах старушки блестели непролитые слёзы. Родным тоже было тяжело меня отпускать, и от того становилось ещё горестнее. Внезапно в ночном небе что-то оглушительно просвистело и взорвалось миллионами красных искр.

– Всё, пора. Граница, сдерживающая нечисть, пала. Езжайте! – сглотнув ком, сказал батька и хлопнул коня по крупу. Мы резко сорвались с места, да так, что я едва успела схватиться за поводья, а Рыжка вцепиться в меня мёртвой хваткой, при этом оставляя синяки.

– Веська! Считай до пяти! – крикнула нам вслед бабка. Так, что я еле разобрала.

Когда обернулась, она стояла и глядела на меня: такая маленькая, хрупкая и скрюченная. Кажется, дунешь на неё – сломается. Если бы не культяпка в её руках, то и ходить, наверное, не смогла бы. А за ней возвышался батька: такой крепкий и сильный, как гора. Он накидывал на себя шкуру с головой волка и готовился дать отпор незваным гостям.

Я отвернулась и теперь могла дать волю пробивающимся слезам, никого не стесняясь. Рыжка сзади уперлась лбом мне в спину да крепко обняла. Мы стремительно удалялись от села, и так же быстро нарастал наш с подругой рёв. Я перехватила поводья в одну руку, а другую положила на сцепленные в замок ладошки рыжей девушки, тем самым давая понять, что она не одна. Я рядом. Теперь только мы есть друг у друга, и нам надо держаться вместе. Слёзы застилали глаза, но мы двигались дальше. К лесу.

Чем ближе были деревья, тем сильнее во мне нарастало волнение. Доброхожий охранял эти места. Раньше он всегда пропускал нас с бабкой в лес. Но что будет теперь, когда граница пала? Даст ли добрый дух проехать дальше? Не посчитает ли нас злыми людьми, что пытаются пробраться в его владения?

Ответов на эти вопросы я не знала, поэтому стала молиться всем Богам, повторяя просьбу, как заклинание:

– Прошу тебя, хозяина дворового, полевого и лесного. Пропусти нас в свои владения. Дай отыскать верный путь и безопасно схорониться от зла всякого нас преследуемого.

Мы мчались, виляя, по лесу, пригибаясь и минуя частые раскидистые деревья, цепкие сухие ветки кустов да старые трухлявые пни. Они встречались то намертво приросшие к земле и покрытые мхом, то почти выкорчеванные и разломанные на части. Рысик и правда знал дорогу, поэтому мне не приходилось следить за тем, куда мы едем. Я целиком доверилась ему и углубилась в свои мысли. Теперь стало ясно, для чего мне рассказывали о разной нечисти, обучали лекарству и умению постоять за себя, а не хатним делам, как всех девок в селе. Понятно, почему, пока они собирали цветочки на лугу да плели венки, я изучала травы для изготовления снадобий и заговоров. Пока они прибирали хаты, да работали в поле, я тренировала меткость да изучала уязвимые места тварей. Я могла подумать обо всём, что случилось накануне нашего побега. Провертеть в голове, как моя бабка Финя могла оказаться в двух местах одновременно.

Змейка при этих мыслях заворочалась на моей руке, словно прочитав их, да осторожно переполз на шею. Да, это был Ужик. Я вспомнила, как бабка сказывала, что перед смертью кого-то из хатних Домовойко может принять его вид и предупредить об опасности. А это значит, что мою любимую бабушку сегодня ждёт погибель. Эта мысль ударила меня как обухом по голове.

«Этого нельзя допустить. Только не её! Ту, которая растила меня все эти годы, отдавая часть себя с любовью и заботой. Ту, которая души во мне ни чаяла. Она хоть и бранилась часто, да держала меня в ежовых рукавицах, но я понимала, что это не со зла, а от любви. Она любила меня всем сердцем, как и я её.»

Мне надо было что-то делать. Нельзя оставлять бабку в беде. Я крепко натянула поводья, и конь резко затормозил, вставая на дыбы. Так что мы с подругой чуть не свалились.

– Веська! Ты что творишь? Смерти нашей хочешь? – испуганно завизжала Рыжка.

– Рыжа, к нам в баню Домовойко ломился! Это он нас предупредил. А значит, что бабке Фине беда грозит. Ей помочь надо!

– Чем ты ей поможешь, коли сама смерти сыщешь? Думаешь, мне легко село покидать? У меня там и мать с батькой, и братишка младший. Думаешь, мне за них не боязно? – срываясь сквозь слёзы, кричала подруга. – Мои родные сроду в руках ничего, кроме сохи и вил не держали. А твой батька – воевода Невров. Он мне пообещал, что село защитит и в обиду никого не даст. Невры всех спасут. А ты хоть битве и обучена, а им в подмётки не годишься. Так что не трать зря их старания. Поехали быстрее. Всё равно с той нечистью тебе не справиться.

– Меня хорошо обучали, Рыжка! Я тоже кой-чего умею. Да и если они справиться с ворогом могут, то для чего нас с тобой отослали? – запротестовала я и уже хотела развернуть Рысика, когда за нашими спинами раздался приближающийся утробный вой, непохожий ни на один из тех, что я раньше слышала.

– Ой! – испугалась подруга. – Ой-ой-ой. Весенька. Милая. Нам вперёд надобно скорее. Бабка твоя не просто так сказывала, что в избе её схорониться надобно! Ну, поскакали скорее. Пожалуйста.

Я тяжело вздохнула понимая, что Рыжа права. Не просто так меня отослали подальше. Да ещё и сон этот треклятый. Всё было не просто так и от этого я только пуще злилась.

«Ну почему всё так обернулось? Из-за чего моя жизнь так резко переменилась? Что я сделала не так? Сняла эту ненавистную Лунницу? Да кому вообще она нужна? Нате! Заберите! Не надо мне ни мир спасать, ни людей. Не хочу я всего этого. Только верните мне ту спокойную да беззаботную жизнь с родными. Прошу.»

За нашими спинами раздался ещё один леденящий душу вой. Я крепче ухватилась за поводья и хотела пришпорить коня, но заметила три белые волчьи фигуры. Они окружали нас. Один из волков вышел спереди, а другие двое стали по бокам. Их шерсть переливалась лунным светом, а в глазах пылал жёлтый безжалостный огонь. Это были не волки, а Волколаки, люди-оборотни. Такой нечистью либо становились сами, либо обращали. Обращённые волки не контролировали себя, а эти вполне разумны, видно, сами обратились. Только это особо не радовало, ведь они далеко нас не на вечерю пришли пригласить, а наоборот.

Волколак, что стоял спереди, самый большой из них, был вожаком. Это я поняла по его ушам, что были острее чем у других и гордо возвышались над вытянутой мордой. Но в стае далеко не три волка, а это значит, что остальные где-то на подходе. Нам надо было быстрее выбираться отсюда. С тремя я возможно и справлюсь, а вот с целой стаей точно нет.

Вожак будто понял, о чём я думаю, поднял вверх голову и позвал своих собратьев таким громким воем, что у меня аж в ушах зазвенело. Он посмотрел на нас, оскалился и начал наступать. Рысик занервничал. Он переминался с копыта на копыто, а мы с Рыжкой замерли, стараясь даже не дышать. Я аккуратно потянулась к поясу, смотря Волколаку прямо в глаза и стараясь не привлекать внимания к движению руки. Нащупала маленький метательный нож и стала медленно его вытягивать. Я почти справилась, но внезапно раздался еле слышный, но такой громкий в окружающей нас тишине щелчок отсоединения ножа от пояса. Мгновение и волки кинулись на нас сразу со всех сторон. Кто-то целился на коня, а кто-то на нас с Рыжкой. Я резво метнула нож в сторону ближнего к нам с права и попала аккурат ему в огненный глаз. Он тут же припал к земле, барахтаясь да скуля от боли. Осталось ещё два.

Волколака с лево от нас я заметила уже в полёте, когда он клацнул зубами у шеи Рысика. Но конь вовремя увернулся, и волчья пасть схватила лишь воздух. Что-то рядом стремительно пронеслось со свистом, и через мгновение оборотень свалился замертво. Из его черепа торчала знакомая стрела, а из раны вытекала тонкой струйкой алая кровь. Такие стрелы только в отрядах наших Невров. Они сделаны из мёртвой сосны, пера чёрного ворона и серебряного наконечника с замудрённым узором. Я бы нипочём их не спутала. А значит, что отец отправил кого-то нам на помощь.

Пара мгновений и тело белоснежного Волколака начало трястись и менять форму. Волосы на загривке удлинились, да поменяли цвет с бело-лунного на каштановый. Шерсть стала отпадать клоками, показывая при этом оголённые участки смуглой кожи. Тело постепенно превращалось в человеческое являя изящные формы: тонкие руки, длинные ноги, большую красивую грудь. Полуоткрытые губы и глаза возведённые к небу. Очень красивая женщина. Только мёртвая.

Ещё один свист и третья цель распласталась вдоль дороги, так и не достигнув нас. Всё произошло мгновенно.

– Лельчик! – протянула с благоговением Рыжка, увидев подъехавшего к нам хлопца. – Миленький, как хорошо, что ты здесь. Я уж думала, что на тот свет отправимся, а ты нас спас.

Голубоглазый хлопец прошелся по мне обеспокоенным взглядом. Убедился, что всё в порядке, и быстро, с каким-то пренебрежением кивнул подруге. А я дивилась как Рыжа не замечает его к ней отношения? Тут же всё как белый день ясно. Но мою подругу, судя по всему, не вытащить так просто с радужных облаков. Ох уж эта слепая любовь. Я уж точно такой не стану, будь со мной рядом даже писаный красавец. Не хочу быть такой же пустоголовой, как все влюблённые девки. И всё тут!

– Вы почему стали? – строго спросил светловолосый. – Тебе бабка Финя сказала нигде не останавливаться! Ты помереть раньше времени удумала? Скачи вперёд скорее, изба уже рядом. Я вас догоню! – приказал он и хлопнул нашего коня, что рванул вперёд быстрее ветра, не дав мне опомниться.

Проехав немного вглубь леса с кривыми да изломанными деревьями, мы увидели крышу избушки, обнесённую высоченным, немного лоснящимся частоколом. Как только Рысик остановился, подруга вмиг слетела с него и не удержалась. Просто шмякнулась на самую мягкую седельную часть тела. Но после быстро поднялась и, не отряхиваясь, побежала к калитке. Я слезла не на много аккуратнее Рыжи. Лишь на ногах удержалась. Хоть они и трусились то ли от долгой скачки, то ли от сильных нервов.

– Веська. Что это? – прошептала подружка и прикрыла рот рукой. – Это что же, лапы мертвецов?

Я глянула на калитку. Потом подняла голову на верхушки частокола, чтобы убедиться, правда ли то, о чём я подумала. И точно, наверху каждого лоснящегося кола висел череп. Их было так много, что не сосчитать. И принадлежали они не только людям да оборотням, но и другим видам нечисти. А значит, белый частокол – это кости, выстроенные в высокий забор и сплетённые меж собой. И затвор на калитке – костяные человеческие руки.

«Так вот почему бабка сказала считать до пяти? Мне ж смалку рассказывали, как попасть за такую охорону: нужно пересчитать кости каждой руки до пяти в разном порядке.»

Только я собралась начать счёт костяных пальцев, как сзади раздался злобный рык, от которого по спине пробежал быстрым потоком ледяной пот. Я резко обернулась и шагнула в сторону, загораживая собой подругу. Хотя из моего худого тельца такой себе щит, но я хотя бы умела обороняться, и какое-никакое оружие всё-таки имела. Рыжка же, кроме ухвата для чугунков да грабель, ничего в руках с роду не держала. Где уж ей за себя постоять?

Подруга вцепилась в меня крепкой хваткой. Я чувствовала, как она дрожит всем телом, и эта дрожь передавалась мне. Огромный Беролак стоял в шагах пяти от нас и мог перемахнуть это расстояние всего за одно мгновение. Он запрокинул голову к ночному небу, как это делали Волколаки, и проревел во всё горло, оповещая своих собратьев о найденной добыче. От этого дикого звука конечности вмиг заледенели.

Только успокоившийся доселе Рысик вскочил на дыбы и дал дёру. Но бурый медведь-оборотень остался на месте. Ему был не интересен конь, а только мы.

Я много слышала о нечисти, но знать о ней и встретить вживую – две разные вещи. Практика в таком деле бы не помешала. Хоть меня и обучали, как защититься от Беролака, но от твари передо мной поджилки тряслись. Он был крупным, как гора. Слишком мощным и, скорее всего, очень быстрым.

«Так Веся! А ну не трусь! Соберись! Ты знаешь, что делать. Не зря ж батька на тебя столько времени потратил!»

Мы с Беролаком двинулись в одно время: я, доставая метательные ножи, он, вставая на задние лапы и кидаясь на нас. Моим ножом вряд ли можно с такой нечистью справиться, и я это прекрасно понимала. Но если попасть в нужное место, то выиграть время и скрыться за забором можно. Только бы успеть.

Я уже занесла нож, попутно прицеливаясь, как передо мной, откуда не возьмись, возникла тёмная фигура. Я заметила лишь проблеск металла за широкими плечами и услышала короткий рык медведя. Брызги тёплой крови окропили мшистую землю, задевая меня. Его огромная голова отлетела в лево и покатилась к корявым пням, постепенно превращаясь в человеческую. Некогда горящие жёлтым огнём глаза поменяли цвет и навсегда застыли пока я стояла, разинув рот.

– Чего стала как примороженная? – раздался низкий мужской голос. – Открывай калитку. Или хочешь, чтобы нами поужинали?

Опомнившись, я подбежала ко входу и пока пересчитывала кости, как учила бабка, рядом послышался вой и скулёж ещё пары Волколаков. По звукам, доносящимся сзади, было понятно, что идёт бой. Когда калитка была открыта, мы с Рыжкой влетели в неё и обернулись, облегчённо вздохнув. Вместо оборотней лежали двое нагих мужиков крепкого телосложения, а незнакомец вкладывал им в рты по три серебряные пластины, чтобы те не обернулись упырями. Я уже хотела затворить калитку, потому как кто его знает, что у этого чужака на уме. Но он обернулся, и я застыла, прикованная глубиной его холодных глаз. Таких синих, что аж дух захватывает. Это были те самые глаза, что показал мне Банник на гадание. Те бесконечно чистые и прекрасные сапфировые глаза, от которых невозможно оторваться. Так бы и стояла как вкопанная, если бы Рыжка не заорала как ненормальная:

– Лельчик! Лельчик! Сюда! Скорее!

Лель мчал на всей скорости, на которую был только способен его конь. А за ним следом гналась стая Волколаков из шести голов. Мужчина в чёрном стремительно двинулся к нам. Он зашёл во двор и открыл калитку на распашку, попутно отодвигая нас с Рыжкой в сторону. А когда светловолосый заскочил внутрь, мигом затворил, сцепив костяные пальцы с внутренней стороны в крест каждый, да отошёл к нам.

Рыжка сразу подбежала к Лелю и стала тараторить, но что именно, я не услышала. Всё моё внимание было обращено ко входу во двор. Пару мгновений и я услышала громоподобные удары о ворота, словно в них врезались несколько огромных тел с разбега, да царапанье звериных острых когтей о костяной частокол. Вой стоял оглушительный. Нечисть была раздражена. А потом всё затихло так же резко, как и началось.

Я медленно попятилась назад, пока не упёрлась спиной во что-то тёплое и жёсткое. Лёгкие наполнил знакомый запах свежести и чего-то приторно сладкого. Задралв голову я встретилась всё с тем же ледяным и окутывающим взглядом. Эти глаза манили меня необъяснимой силой. Они были холодными, но словно дарили знакомое тепло. Глядя в них, я чувствовала себя спокойно. И как-то… защищённо?

Мы с незнакомцем просто стояли и молча смотрели друг на друга, не отрываясь. Его взгляд скользнул от моих глаз к губам и опустился ниже вдоль шеи, до самых ключиц.

– Миленькое ожерелье, – подметил синеглазый. И тут же раздалось шипение Ужика, про которого я совсем запамятовала. Он всё это время бережно обвивал мою шею, не беспокоя своим присутствием.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я почувствовала жёсткую хватку на своём запястье. Меня потянуло вперёд, и я оказалась в руках Леля, меж тем стукнувшись лбом о его грудь. Лоб тут же засаднило. Видно хлопец хорошо натренирован.

– Ты кто такой? Что здесь делаешь? – спросил враждебно и раздражённо светловолосый хлопец. Я даже не ожидала, что он может быть таким. Всегда дружелюбный и ласковый, а тут, словно ёрш обозлённый.

– Саргон. Но могу задать тебе тот же вопрос. – спокойно ответил черноволосый незнакомец с равнодушием в голосе.

– Меня Лель кличут, а это, – указал он на меня, – моя девушка. Так что не смей трогать её да в гляделки играть!

Опешив от услышанного, я быстро глянула на подругу. Рыжка стояла смурная, а из широко распахнутых глаз уже начали катиться большие, как гроздья винограда, слёзы. Я, как бешеная замотала головой, оттолкнула недоухажёра и подбежала к ней.

– Нет-нет-нет, Рыженька, – начала я тараторить. – Это всё неправда! Ты же знаешь, я бы никогда с тобой так не поступила!

Но подруга всё не унималась. Видно, моих слов было недостаточно для этого. Я обняла её и начала гладить по голове, успокаивая.

– А девушка, похоже, с тобой не согласна. Лель, – сказал мужчина в чёрном, с нажимом выделяя последнее слово, да ухмыльнулся.

– Вот зачем ты так сказал? – гневно прикрикнула я на хлопца.

– Прости, – обижено произнёс тот. – Не знал, что наш поцелуй около ручья для тебя ничего не значит.

С этими словами подруга оттолкнула меня и разрыдалась пуще прежнего.

– Я тебя об этом не просила! – обозлилась я.

«И как только ему на ум пришло это всё при Рыже сказать? Знает же о её чувствах. Только, видно, не сильно они его заботят, как и сама девушка.»

Мы бы так и стояли: подруга, заливаясь слезами, я, успокаивая её, да хлопцы, сверля друг друга глазами, если бы по ту сторону частокола не раздался зычный вой.

– Давайте зайдём в избу, – проговорила сквозь слёз Рыжа. – Там безопасней.

Глуподырая – глупая.