О российской истории болезни чистых рук

И называлось бы она именно так: «О мерах по планомерному предотвращению грядущего продолжения нынешней гибельной ситуации».

То есть в тех самых нисколько совсем нелегких для большевистской власти условиях, когда то сколь невероятно прожорливое население всей планеты срочно бы еще потребовалось столь неминуемо резко начать сокращать, эта власть вполне закономерно и пришла бы к «светлой идее» насильственной кастрации большей части новорожденных лиц мужского пола.

И ведь все это столь обезличенно верно бы осуществлялось именно ради лучшего будущего всего человечества, поскольку то крайне уж обильное деторождение во всем том дальнейшем еще грозило выразиться в самом явном сумасшедшем переизбытке голодных ртов.

Причем любое сопротивление было бы жесточайше подавлено и растоптано кирзовыми сапогами привилегированных частей отныне так уж единственной в мире коммунистической армии.

И главное, все эти недюжего ума бравые действия были бы всецело призваны сколь так незамедлительно остановить бесконтрольное увеличение всей человеческой биомассы, которая при коммунизме точно бы жила (как и понятно) в самой полнейшей идиллии с довольно-то скромными ресурсами нашей планеты.

Причем то-то и оно, что хуже всех тех подлых фашистов в этом вопросе самую что ни на есть суровую принципиальность могли бы явно так проявить одни лишь разве что те самые буквально доверху переполненные верой в свой светлый путь милые господа товарищи!

И то ведь совсем не иначе, а только поскольку те самые фанатики нацистской идеологии аморально и вконец уж безумно уродливо все-таки явно столь обходительно некогда пожелали крайне во всем извращенного всеобъемлющего добра всей той своей арийской нации.

Ну а большевики всеми силами пожелали своей стране одного лишь разве что совсем небезызвестно так всеобъемлющего тотального вырождения…

4

Ими безостановочно двигало стремление к самым максимальным (дутым) успехам, и вовсе не менее однозначному перерождению всего же рода людского в сплошное безмозглое и исключительно так непоправимо тупоголовое быдло.

То, что Варлам Тихонович Шаламов в его «Колымских рассказах» совершенно этак весьма ведь ошибочно называет «канцелярской выдумкой» на самом-то деле являлось вполне прагматичной политикой государства более чем однозначно всецело нацеленной на грядущее всеобщее вырождение нации.

Вот она яркая цитата из его «Колымских рассказов».

«Если уж к ним относятся как к рабочей скотине, то и в вопросах рациона надо быть более последовательным, а не держаться какой-то арифметической средней канцелярской выдумки. Эта страшная средняя в лучшем случае была выгодна только малорослым, и действительно, малорослые доходили позже других».

Как говорится, если уж до самого конца и вправду столь на удивление беспроигрышно начать изыскивать наиболее так скрытые устремления всего того новоявленного тоталитарного общества, то вернее всего они проявят себя как раз именно там, где у него имеется полноценно максимальная всесильная власть…

*Причем есть в России такие люди, которые явно так замечают только те тысячи евреев, что заседали в сталинском правительстве, верно несли службу в системе НКВД, а заодно еще и в управлении Гулага было их не так уж и мало.

Да только вот сотни тысяч расстрелянных и ни за что посаженных евреев эти люди замечать совершенно уж никак не желают.

А между тем среди тех евреев вполне так хватало и таких на воле вольной совершенно так законопослушных граждан, что устроили бы (имей они такую возможность) евреям работникам НКВД такую изощренную казнь до которой никто из братьев славян никогда бы и вовсе так не додумался*.

5

Нет, давно бы пора изъять из обращения всякую мысль о некоей более чем простой аморфной тупости дьявольской большевистской заразы к тому же донельзя еще и пропитанной безнадежно скотской идеологией…

Эта власть была по-своему очень даже явно мудра и начала, она действительно вырождаться разве что только вместе со всем своим народом.

Виктор Астафьев являвшийся плотью от плоти всего своего общества в его книге «Царь рыба» вполне наглядно, не жалея на то самых черных красок, сколь живописно описывает сущую деградацию широчайших северных просторов его некогда благодатной… вширь необъятной и на карте – северной родины.

Вот он весьма конкретный пример его глубоко прочувствованного мироощущения.

Астафьев «Царь рыба».

«…а начальник строительства требует продукции, на каждой оперативке брякает по столу: «Нам завезли достаточно человеческого материала, но добыча руды тормозится. Доставленный на всю зиму человеческий материал несоразмерно убывает, и если так будет продолжаться, я из вас самих, итээровцев, вохры и всяких других придурков, сделаю человеческий материал!»

Много людей пало в ту зиму. Но с весны караван за караваном тащили по Енисею вместо убывших на тот свет свежий человеческий материал. По стране катилась волна арестов и выселений, массовых арестов врагов народа, вредителей, кулацких и других вредных элементов».

Люди довольно быстро (после революции) совершенно так разом попросту перестали быть хоть сколько-то вообще живыми людьми…

И ясно, как божий день, что общемировая диктатура, глупая, яростная, подкованная исключительно в одном лишь ярком техническом смысле, в конце концов, вообще перестала бы их считать за какой-либо живой материал, к чему действительно вполне так наблюдались весьма наглядные тенденции, причем еще в тех незабвенных 20 годах прошлого столетия.

6

Может, конечно, все это одни лишь нелепо досужие домыслы автора, однако совсем уж недавно российская цензура столь милостиво соизволила разрешить несколько дополнить книгу Ивана Ефремова еще ведь теми двумя некогда ранее (навсегда) напрочь изъятыми из нее абзацами текста.

Наверное, на наш сегодняшний день, все те «мысли праведные» о вполне вскоре весьма надежно и верно осуществимой общемировой диктатуре пролетариата в Кремле, и впрямь-то окончательно, да и вполне, кстати, своевременно начисто выдохлись.

Солдатские портяночные духи мировой революции нынче, явно уж полностью окончательно превратились в гниющий тлен на свалке общемировой благополучно минувшей всех нас истории…

Иван Ефремов «Час быка»

«Родис узнала о массовых отравлениях, убавлявших население по воле владык, когда истощенным производительным силам планеты не требовалось прежнее множество рабочих. И наоборот, о принудительном искусственном осеменении женщин в эпохи, когда они отказывались рожать детей на скорую смерть, а бесстрашные подвижники – врачи и биологи – распространяли среди них нужные средства. О трагедии самых прекрасных и здоровых девушек, отобранных, как скот, и содержавшихся в специальных лагерях – фабриках для производства детей».

Там же.

«Безмерная людская глупость не дает возможности понять истинную природу несчастий. С помощью наших аппаратов и химикалий мы вбиваем в тупые головы основные решения социальных проблем. По заданию великого и мудрого Чойо Чагаса мы создали гипнотического змея, раскрывающего замыслы врагов государства. Наш институт изготовил машины для насыщения воздуха могущественными успокоителями и галлюциногенами, ничтожное количество которых способно изменить ход мыслей самого отчаявшегося человека и примирить его с невзгодами и даже смертью…»

7

Вот неужели именно за этим и надо было столь мучительно голодать, да и всем кагалом роиться вокруг сказочно уродливой идеи всеобщего тотального столь ведь ярко наружно выраженного равенства?

Да и нуждалось ли то еще дореволюционное общество в тех совершенно несуразно и яростно скоропалительных всесокрушающих переменах?

Ответ на этот вопрос следует поискать в том же «Часе Быка» Ивана Ефремова.

«Ведь ничего не изменится, если принять доктрину, противоположную предыдущей, перестроить психологию, приспособиться. Пройдет время, все рухнет, причиняя неисчислимые беды».

И из всего этого, несомненно, можно сделать вполне здравый и более чем естественно до чего только окончательный вывод.

Уж в чем человеческое общество действительно от века еще нуждалось, а, между тем, и теперь в точности в том испытывает самую невпример всему тому прочему исключительно всецело так попросту истинно острую нужду, так это в одном лишь весьма и весьма существенном подъеме всеобщего уровня всей своей духовности и культуры.

8

И это как раз тогда, несмотря на то, что кое-кто, быть может, в это вообще никак совсем не поверит, весь народ и сам по себе более чем до чего бескомпромиссно и громогласно всячески затем востребует, все то, чего ему и вправду действительно житейски необходимо для вполне уж сносного своего существования.

И кстати, это как раз тогда он с величайшей легкостью уж до чего безыдейно вернее верного еще вот явно обойдется и безо всех тех излишне назойливо красноречивых выразителей всей его доброй или, безусловно, крайне ведь незатейливо злой воли.

И, во всяком случае, когда ему свои, а не чужие обильно и напрасно бездумно разом пускают ручьем кровь все то новое и светлое из него полностью уходит в сущее небытие.

А именно этак оно и происходит в условиях всей той, куда пострашнее чем все библейские козни египетские чудовищной гражданской резне…

И лучше при этом кому-либо стать жить и трудиться вообще вот принципиально так вовсе не может…

Лучшие качества многих душ в гражданской неразберихе зачастую сгнивают, издавая при этом самый отвратительный трупный запах…

Да и вообще во время дикого бунта обнажаются одни лишь те вконец побелевшие от времени кости старого, и вроде бы как давно в нем ныне раз и навсегда более чем успешно ныне изжитого.