Демонология Сангомара. Наследие вампиров

Демонология Сангомара. Преемственность
Джейн Штольц

Более 2000 лет назад мир Сангомара слился с полуматериальным миром демонов и обрел магию. Теперь в этих суровых землях пытаются сосуществовать друг с другом люди и многочисленные демоны, которые в попытках приспособиться обрели самые различные формы. В мире Сангомара нет добрых богов, а каждый печется лишь о собственном благополучии. Наивный и добродушный молодой рыбак, связавший в детстве по воле случая свою душу со старым демоном Сонного озера – Кельпи, попадает в череду перипетий. Личное счастье рушится, долгая болезнь матери нависает тенью над семьей, а вокруг горной деревни бродит оголодавшая за зиму стая вурдалаков. И даже помощь, что кажется благословением и даром, в жестоком мире Сангомара может оказаться лишь извращенной формой очередного проклятья. Содержит нецензурную брань.

Джейн Штольц

Демонология Сангомара. Преемственность

Карты

Карта Северных королевств

Карта Солрага и Офурта

Благодарности

Чтобы не растекаться мыслью по древу и излишне многословить, просто хочу выразить свои благодарности тем, кто помогал в работе с книгами. Спасибо мужу, который стойко терпел меня вечерами, пока я начитывала ему текст, а также спасибо Даниэлю Дмитриеву за полезные комментарии по поводу написанного. В качестве хороших советчиков выступили и ребята с русскоязычного чата «Гвинт». Художником обложек для серии книг «Демонология Сангомара» является Слизовский Д.Н. – https://illustrators.ru/users/dmitriy-slizovskiy (https://illustrators.ru/users/dmitriy-slizovskiy).

Глава 1. Не ешь меня

2105 год по общему летоисчислению, 228 год по Офуртскому.

Мальчик, лет восьми, с короткими и неровно обрезанными волосами, черными как смоль, пробирался через густые заросли рогоза. Рогоз устилал берега Сонного озера, старого и забытого богами места, где по слухам жителей Больших Вардов и Малых Вардцов, обитали чудовища.

Но этого высокого для своих лет мальчика, получившего от матери имя Уилл или Уильям, истории о духах и демонах, населяющих Сонное озеро, скорее не пугали, а влекли. Поэтому, когда старшего брата, с которым обычно рыбачил мальчик, матушка попросила помочь по огороду, а младший ребенок должен был пойти рыбачить сам, он чуть не завопил от восторга и едва не выдал своих намерений.

– Сынок, ты уже взрослый мальчик, поэтому сегодня сходишь за рыбой сам.. Принеси немного, на ужин, да соседям чтобы хватило на шесть ртов. Уди на Белой Ниви, и ни шагу дальше! Понял? – наказывала матушка Нанетта и грозила пальцем.

И вот сейчас этот озорной мальчик, не послушавшись матери, шел вдоль берега Сонного озера с плетеным коробом из ивового прута, набитым рыбой: ленками и гольричкой. На плече колыхалась небольшая удочка, тоже из крепкого и гибкого ивового прута, который вдоволь рос по берегам озер в горах. Ниже же, если спуститься, начинался сосновый бор, раскинувший свои владения практически на всю землю Офурта.

Поселение Малые Вардцы, где жил Уильям, располагалось на земле графства Офурт, который прочие северяне прозвали “Земля тысячи гор и рек”. И действительно, если посмотреть на карту Офурта, то графство покажется совсем небольшим и затерянным между другими землями, намного больше. Однако в действительно территория Офурта был необъятна и непостижима, до конца так и не исследована.

Сколько же потаенных мест прятали в себе эти горные хребты, как змеи наползающие друг на друга, когда греются под теплыми лучами солнца на камнях весной, свернувшись в клубки. Меж острых или круглых горных вершин зияли пропасти, а по этим горам, которым не было числа, как вены на руке извивались сеточкой горные реки.

К нескольким относительно крупным городам, которые даже язык не повернется назвать нормальным городом, вели дороги, связывающие их с другими графствами. Сотни же других, совсем мелких деревень были разбросаны по горам и так умело спрятаны от людских глаз, что некоторые совсем глухие и отдаленные от троп поселения порой не видели ни одного чужака десятилетиями. Здесь люди жили в своем, закрытом от Севера, мире, в тишине и спокойствии… Их не касались на бури войн, ни жернова времени. Так и существовали они, столетиями с одними и теми же традициями и обычаями, словно и не было другого мира вовсе. Впрочем, и их для внешнего мира тоже не было…

Мальчик обмахивался шляпой, плетеной из тонких стеблей выращиваемой около соседнего городка в долине пшеницы-дикарки. Стоял жаркий полдень, почти середина лета и солнце пекло так, что ребенок попеременно, не зная как лучше, то обмахивался шляпой с широкими полями, то надевал ее на нагретую макушку. На ногах у Уильяма были надеты плетеные сандали, коричневые штаны сделаны из простой ткани, а бежевая легкая рубаха из льна уже каким-то непостижимым образом обпачкалась в траве.

Ребенок выбрался из зарослей рогоза, вышел на небольшую полянку недалеко от озера и нырнул под тень ивы, одиноко стоявшей в этом месте. На другом берегу, а также чуть далее, было много других деревьев, но вот именно эта ива почему-то стояла в гордом одиночестве, лишь жухлая трава да выжженный солнцем рогоз составляли ей компанию. Мальчик прислонил короб с уловом к стволу, очистил от травы землю, достал из мешочка, крепленного к поясу, огниво и шустро развел огонь. Потом вытащил из-за того же пояса небольшой нож, ловко очистил рыбу, выпотрошил ее и надел на ивовый прутик.

По берегу разнеслись ароматы жареной рыбы, где-то вдалеке, на границе с ивняком, из кустов высунулась перекошенная морда какого-то чудного зверя с черными глазами, он втянул запах и тихонько зарычал в возбуждении. Похоже, что его влек аромат не рыбы, а мальчика. Чудище, передвигаясь на четвереньках, тихонько стало красться, порой привставая на двух задних лапах и внюхиваясь.

Ребенок же беззаботно жевал рыбину и весело насвистывал под нос одну и ту же песенку, понятную лишь ему и придуманную им же. Мальчик прислонился спиной к стволу и смотрел на тихую гладь озера, о котором слагали совсем нехорошие легенды. Но вот ничего такого страшного Уилл так и не нашел…

Зверь крался и становился все ближе и ближе, из оскаленной пасти закапала слюна. Вдруг монстр приник к земле, услышал что-то, что ему не понравилось, приподнялся в траве и, увидев то, что его напугало, с тихим скулением скрылся в кустах, совершенно забыв о мальчике.

Уилл, доев рыбу, прислушался и беспечно огляделся по сторонам, на открытом лице появилась счастливая улыбка.

Неожиданно послышалось ржание, совсем рядом. Мальчик подскочил как ужаленный и завертел головой, не веря своим ушам. Послышалось? Нет, ржание повторилось, шагах в ста, Уилл со вздохами удивления кинулся в сторону звуков. Он раздвинул высокую траву, потом пробрался через рогоз и вышел на другую полянку, еще меньше предыдущей. Посреди выжженной травы стояла, пританцовывая, огромная темно-мышастая кобыла. Стройная, грациозно водящая шеей из стороны в сторону – она смотрела бархатными и ласковыми глазами на ребенка. Корпус у лошади был темно-серый, а конечности, хвост и шелковистая грива черного насыщенного цвета.

Уилл восхищенно с открытым ртом взирал на кобылу. Он потер глаза кулаками, не веря тому, что видит. Но лошадь также и продолжала стоять посреди полянки, довольно ржала, пофыркивая, и смотрела на ребенка. Тот, очарованный, подошел ближе, охнув. Как же такое чудо могло оказаться около Сонного озера? Где всадник? Мальчик огляделся в поисках хозяина лошади, но кругом не было ни души, совсем тихо и даже птицы не пели. Лошадь была не оседлана и не подкована, с гривы и хвоста капала вода. А в самой гриве виднелись водоросли Сонного озера, будто лошадь только что вышла из воды.

Кобыла подошла чуть ближе к ребенку и наклонила морду, рука ребенка потянулась погладить ее, но на полпути мальчик вдруг замер. В синих проницательных глазах блеснуло сначала подозрение, потом страх. Ребенок одернул руку и медленно, словно боясь спугнуть животное, отошел сначала на шаг, потом на два, все дальше и дальше. Тело мальчика затряслось мелкой дрожью, а он все отходил назад, пятился, в ужасе взирая на прекрасную кобылу.

Лошадь, казалось, удивилась, потому что повела шеей и замерла, смотря на ребенка удивительно голубыми глазами с продольно-овальным зрачком. Кобыла сделала шаг к ребенку – тот отошел еще дальше.

– Я знаю, кто ты, – воскликнул он испуганно.

Лошадь заржала и сделала еще один шаг в сторону ребенка, пританцовывая, побила копытами землю.

– Нет, я к тебе не притронусь, – мальчик пятился в высокую траву, лошадь шла за ним, ребенок не сводил с нее глаз, та тоже смотрела на него.

– Не иди за мной! – перепуганно пропищал Уильям и едва не споткнулся о камень.

Неожиданно лошадь встала как вкопанная, замерла, она поняла, что мальчик не собирается больше подходить к ней. Из ее глотки раздался жуткий визг, тело преобразилось, в мгновение морда удлинилась и появилась оскаленная и усеянная кривыми и острыми зубами пасть, грива и хвост покрылись тиной, корпус вытянулся и провис к земле, оканчиваясь длинным хвостом, передние ноги скрючились, а задние будто и вовсе пропали.

Ребенок вскрикнул, развернулся и в страхе пустился наутек, не оглядываясь. Через высокую траву прочь от озера, к сосновому бору. За ним с оглушающим грохотом, словно был не ясный полдень, а гроза с громом, мчалось чудовище, уже совсем не грациозное и величественное, а отвратительное, темное, с запахом тины и пускающее пену из пасти. Длинный язык вываливался из оскаленного рта, черная демоническая лошадь хрипела и визжала так, что у мальчика заложило уши.

Как бы быстро не бежал Уилл, но кобыла настигала его гигантскими скачками на своих кривых передних конечностях. Сверкнула разверзнутая над головой ребенка пасть с кучей острых зубов в несколько рядов, мальчик прыгнул вперед, перекатился, послышался еще более громкий визг, ребенок оглянулся. Кобыла забилась в приступах, ударилась словно о невидимую стену, защелкала озлобленно пастью в нескольких шагах от ребенка.

Мальчик дрожал, обхватил руками колени и смотрел на бьющуюся в агонии Кельпи. Кельпи верещала и долбилась головой о эту непреодолимую для нее преграду, пускала пену ртом, а Уилл плакал навзрыд и, кажется, вся округа притихла, вслушиваясь и всматриваясь в том, что происходило у озера.

Чуть погодя Кельпи замерла у невидимой стены и застыла как вкопанная, разглядывая всхлипывающего и лежащего на траве ребенка; она тихо фыркала и лязгала пастью в воздухе, можно было подумать, что она уже мысленно пережевывает мальчишку. С трясущимися руками и зареванными глазами Уильям унял дрожь в коленях и встал. Кобыла, ну то есть то, что теперь ее лишь отдаленно напоминало, смотрела на ребенка немигающим взглядом ярко-синих глаз с продольно-вытянутым зрачком.

– Кельпи, ты Кельпи… – мальчик снова разрыдался от нахлынувших его эмоций и сделал пару шажков назад. – Я читал о тебе в сказках.

Демоница взбрыкнула и завопила гневно и обиженно.

– А я тебя не боюсь!!! – мальчишка вытер слезы испачканным рукавом и, пошатываясь и дрожа как осиновый лист… скорчил рожицу и показал язык чудовищу.

У него еще дрожали руки и ноги, он был до смерти перепуган, но он ощутил то, что называют самым сладостным чувством – чувством победы. Еще мгновение назад он должен был погибнуть, а сейчас уже, хоть и со слезами, но в ликовании строил мины.

– Чудище озерное, чтоб тебе пусто было! – закричал ребенок, стараясь унять, наконец, эту предательскую дрожь в теле. – Сиди тут одно, страдай!

Кельпи фыркнула, развернулась и медленно побрела в сторону озера. Из ее глотки раздался горестный стон от того, что такая легкая добыча сбежала, а теперь еще и издевается. Мальчик, поеживаясь от страха и постоянно кидая взгляды в сторону озера, затушил огонь у ивы, которая стояла на таком же примерно отдалении от воды, что и место, где кобыла ударилась в невидимую стену. Он быстро взвалил на себя короб с рыбой, взял удочку, опер ее об плечо и побежал, таща тяжелую ношу домой.

2107 год по общему летоисчислению, 230 год по Офуртскому, спустя два года.

Стояла дикая жара, над Сонным озером колыхалось душное марево и всякий зверь, птицы или рыба попрятались куда только можно было. Даже ивы, окружавшие озеро, казалось скрючились от жуткого пекла и слегка подвысохли. Высокая и пожухлая трава раздвинулась и на небольшую полянку ступил мальчик. Это был тот же самый мальчик, который два года назад чудом избежал смерти от Кельпи. Но теперь он же, подросший и вытянувшийся, десятилетний, снова пришел на это же место. Зачем?

Он оглянулся заплаканными и опухшими глазами, нашел взглядом тот клочок земли, где кобыла ударилась о невидимую стену, еще раз посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что это то самое место и никак иначе. Снова нырнул в кусты и вернулся с несколькими камешками, которые разложил по границе, чуть ближе к своей стороне, с запасом на пару шагов.

– Кельпи, ты здесь? – позвал негромко и неуверенно юноша.

Ответом ему была лишь зловещая тишина, парень прождал, сдерживаясь, пару минут и когда понял, что никто не придет, упал на землю на колени, разрыдался.

– Я просто не знаю, куда еще идти, – слезы бежали по его лицу, казалось, что юноша сильно ранен, настолько громкими и проникновенными были рыдания. Но нет, внешне он был цел и невредим. Похоже мальчика терзала внутренняя и очень сильная душевная рана.

– Вчера случился пожар в храме Ямеса… И… Отец погиб, его, обожженного, вытащили, когда потушили огонь… И Вларио, он тоже сгинул в этом чертовом пожаре… А мой учитель… Он задохнулся в дыме и не смог выбраться, потому что был почти слеп… – юноша прижал руку к сердце и склонился к земле в громких рыданиях.