Демонология Сангомара. Небожители Севера

Демонология Сангомара. Небожители Севера
Джейн Штольц

В мире, где нет места богам, а каждый печется лишь о собственном благополучии, молодой рыбак Уильям искренне верит, что, возможно, после всего того, что с ним произошло, он обрел любовь и семью. Однако в Сангомаре, пережившим когда-то слияние с миром демонов, не существует счастья, а каждое создание в нем – заложник потребностей, воспоминаний и ошибок. Кто знает, какими мотивами руководствуется тот, кто пообещал помощь и поддержку? Куда заведет тропа судьбы? В сторону светлой и счастливой жизни или, быть может, к обрыву, предательству и смерти?

Джейн Штольц

Демонология Сангомара. Небожители Севера

Карты

Карта Северных королевств

Солраг и Офурт

Глава 12. Отъезд

Закат прошел незамеченным, все небо над Брасо-Дэнто затянуло черной тучей и тяжело было различить, какое время суток сейчас в Солраге. Серые дни тянулись друг за другом. Порой дождь прекращался и давал жителям города передышку, чтобы те добрались, куда нужно. А потом начинал лить с новой силой – по улицам вниз к основанию скалы устремились настоящие реки. Неосторожных людей, чаще детей или стариков, в некоторых местах сбивали с ног бурные потоки. Лишь благодаря уклону и отводу в реку Брасо город оставался не затопленным, в других же областях Вороньей Долины все плыло: переполненные реки выходили из берегов и затапливали поселения, сели спускались с гор, разрушая все на своем пути.

В раздумьях наблюдая за городом из полуцилиндрического окна своей спальни, Уилл вспоминал матушку, Линайю, брата и его жену, да и вообще жителей Больших и Малых Вардов. Заветный серебряный браслетик лежал в кармане его штанов и в последнее время мужчина ловил себя на мысли, что все реже и реже он вспоминает свою прошлую жизнь. Все чаще украшение забывается в карманах и обнаруживается уже случайно, при стирке вещей в тазу. А образ невысокой Линайи с черной косой до пояса, с приятными округлостями и ласковыми синими глазами теперь стал размытым и далеким. И все-таки, была ли любовь между этими двумя или Линайя просто заменила Уильяму в один момент Вериатель?

Над выстроенным из светлого камня городом сверкнула яркая молния, поделив небо пополам и прочертив на небе зигзаг. Громыхнуло так, что, казалось, зашаталась сама гора, где располагался замок. Уже завтра Уильям покинет город вместе с графом и его семьей, отправится в заветную Йефасу, столицу вампиров.

Развернувшись, молодой Старейшина тихонько вышел в коридор и направился к спальне Йевы, так же негромко постучал и стал ждать. Из дальней комнаты Леонардо доносились дикие крики перепуганного ворона. Тот проснулся от сильного раската грома и теперь, похоже, летал по комнате, мешая хозяину спать. Скрипнула дверь, зеленые глаза засияли в темном проеме.

Девушка как-то грустно улыбнулась и впустила Уилла.

– Уже завтра… – отрешенно, словно обращаясь к самой себе, пробормотала Йева.

– Да, уже завтра, – радостно и с теплотой в голосе ответил Уильям.

Он взял рукой ладонь девушки и поцеловал ее, потом прижал к груди. Другой обхватил за тонкую талию. Раскрасневшаяся Йева, словно желая запомнить каждую черту лица Уилла, гладила пальцами его по густым, но изящным бровям, небольшому шраму на переносице, щекам, покрытым щетиной, тонким губам и красивому овалу лица.

– Такое чувство, что ты в первый раз меня видишь, – широко улыбнулся вампир, обнажив острые дальние зубы и поцеловал гладящие его губы женские пальчики.

“Или в последний”, – подумала Йева и, не ответив ничего старейшине, обняла его.

Тот принялся неторопливо расшнуровывать завязки на нижнем платье, пока оно не упало к ногам девушки. Йева зябко поежилась от холода – камин уже потух как с час, а слуги из-за забот по подготовке отряда графа к отъезду забыли донести дров. Вампир подхватил девушку на руки и донес до кровати, там, раздевшись сам, накрыл себя и дочь графа теплым белоснежным одеялом.

Ближе к середине ночи дремавший мужчина приоткрыл глаза и увидел, как на него пристально в темноте смотрели зеленые глаза.

– Ты чего не спишь? – спросил он тихо у лежавшей подле него Йевы.

– Не спится, – вздохнула девушка и подвинулась ближе. – Думаю об отъезде, отец сказал, что я тоже поеду с Вами.

– Так это же замечательно! – резко воодушевился Уильям.

– Да… Но лучше бы остались в Брасо-Дэнто, – вздрогнув, Йева погладила мужчину по длинным, до плеч, волосам цвета вороньего крыла, и поцеловала его. – И погода отвратительная, ну, сам видишь, да и.... да и вообще.

Раздался раскат грома и заглушил стук в дверь. Ничего не услышавшая пара поцеловалась, распаленный мужчина погладил Йеву по спине, ягодицам и меж бедер. Та шумно выдохнула и с любовью посмотрела на молодого Старейшину, тоже лаская его в ответ. Повторный стук, громкий и настойчивый, заставил Уильяма подскочить в кровати. Он выпрыгнул из-под одеяла и спешно оделся. Открыв дверь, Старейшина увидел нетерпеливого графа, который, сложив руки на груди, иронично поглядывал на Уилла. Молодой вампир покраснел, понимая, что граф сначала искал его в другой комнате, где Уилл и должен был находиться.

– Пойдем со мной, перед долгой дорогой нам нужно поесть, – вздохнул Филипп и, сделав шаг в комнату, обратился к бледной Йеве, которая осторожно выглядывала из-за огромного одеяла. – Тебя это тоже, касается, дочь моя.

Граф вышел в темный коридор и, опершись о стену, стал ждать дочь. За ним последовал Уилл и прикрыл за собой дверь. Смущенная Йева быстренько надела нижнее платье, поверх – платье-сюрко и, поборовшись с завязками, выбежала из спальни. Смерив дочь задумчивым взглядом синих глаз из-под густых седеющих бровей, Филипп развернулся и быстрым шагом направился к лестнице, оттуда вниз на первый этаж и к тюремному крылу замка. Пара следовала за графом, молодые люди неловко поглядывали друг друга.

– Отец, а Лео? – наконец, решилась спросить девушка.

– Уже поел, пока вы сладко спали в обнимку, – слабая улыбка пробежала по губам Филиппа, когда он обернулся и увидел пунцовое лицо Уильяма.

Граф уже оделся в выходной костюм. Сквозь прорези между черной шнуровкой на груди стеганого зеленого балахона, доходящего до колен, проглядывала кольчуга. Балахон был подвязан черным кушаком, поверх которого был пристегнут кожаный коричневый ремень, к нему ножны с одной стороны, а с другой небольшая сума, куда Филипп сложил письма, печати и кольца. На руках были кожаные перчатки с обрезанными пальцами – митенки, на ногах же – коричневые теплые штаны и черные сапоги до колен. Седые волосы, ничем не подвязанные, лежали свободно на плечах.

Троица вампиров спустилась по мокрым от подтекающих вод ступеням и прошли общее отделение, на удивление пустое. Лишь в ближайших к основному проходу клетках сидела пара человек, чистых и судя по всему недавно прибывших.

– Почему так пусто? – удивился Уильям, оглядывая пустые помещения.

– Во-первых, мы уезжаем на несколько недель и здесь остается не так много вампиров, а во-вторых, осенью после сезона дождей первое отделение тюрьмы бывает заливает.

И действительно, сапоги хлюпали по лужам, а терпкий запах сырости и плесени заставлял морщиться чутких к ароматам вампиров.

Перед входом в темный коридор, где располагались камеры-комнаты, как обычно сидел охранник. Дремавший, он услышал приближающиеся шаги, и резко выпрямился. Оглядев прибывших, стражник тюремного отделения для графской семьи заприметил хозяина и, бледный, поклонился.

–Сколько там людей? – спросил Филипп.

– В дальней камере трое, во второй один сидит. – поспешно ответил стражник, поправляя плотный ворот стеганой накидки, которая грела его в этом влажном и холодном помещении.

– Хорошо, – граф кивнул и повернулся к своим спутникам. – Йева, твой во втором комнате. Уильям, следуй за мной.

Два Старейшины прошли коридор до конца и Филипп снял засов и открыл железную дверь. Эта часть тюрьмы была более сухой, но все-таки, когда двое мужчин вошли внутрь, в нос ударил слабый запах прелости.

Также, как и тогда трое насильников – это была та же темница – у стен сидели трое мужчин, на ногах которых крепились металлические кандалы.

– Ого, Лугос Залекон, – чуть удивленно произнес Филипп, вглядываясь в одного из сидящих на подстилке мужчин. – Право, не ожидал я Вас здесь увидеть.

Пожилой мужчина, весьма красивый для своих лет, высокий и чуть полноватый, с волевым лицом, крупным носом, широким подбородком и густыми седеющими волосами привстал с лежанки. Его одежда: серое шерстяное котарди с черными шоссами, а также теплый и отороченный по капюшону мехом синий плащ с витиеватой тесьмой – выдавали в нем весьма обеспеченного человека.

– И Вам здравствуйте, господин фон де Тастемара, – тихо произнес, поклонившись, Лугос.

Филипп вышел в коридор, достал из крепленной к стене доски лист бумаги, и вернулся.

– А, вот оно что… Как же Вы так, уважаемый Лугос, не смогли сдержать себя в руках? – вчитываясь в историю заключенного, спросил Филипп. Уильям все это время стоял рядом с дверью, наблюдая.

Двое других смертников, обычные сельские мужики, посмотрели на их богатого соседа, который до того, как пришел граф, не обмолвился с ними ни словом и вообще делал вид, что находится в темнице один.

– Я и не собирался держать себя в руках, господин, – мрачно буркнул купец, смахивая какие-то лишь видимые ему пылинки с плеча. – Если бы Вы узнали, что Ваша жена изменяла Вам пару десятков лет с Вашим торговым партнером, а потом еще и понесла от него, выдав рожденного ублюдка за Вашего сына – вы б не закололи ее?

– Кто знает, – пожал плечами Филипп, – Но мальчика-то за что убили?

– Потому что он не мой сын! – воскликнул, рыча, Лугос. – Угробить двадцать лет, чтобы дать образование, одеть, обуть, купить дом с видом на Вороний камень. И кому! Сыну того, кого называл другом! А я ведь верил этой блуднице, хотя и видел, что Обрахам не похож на меня ни капли! Эти женщины – подлые существа!

– Ох, Лугос, Лугос, – пробормотал задумчиво Филипп, возвращая лист бумаги в деревянный карман доски, – с таким талантом к торговле, с таким умом и дальновидностью да закончить свою жизнь в тюрьме, убив собственную жену, сына, пусть и не родного, и зарубить своего торгового партнера.