Амплерикс. Книга 1. Серый камень

– Пять монет? – удивилась Лерия. – Это очень много, побери вас!

– Тогда пусть идет пешком, никто ему не мешает.

– У меня дома есть три монеты, – сказала девушка. – За три повезете?

– За три не повезу, – фыркнул мужчина.

– Послушайте, – голос Лерии стал серьезным, – у вас есть возможность заработать три монеты ни за что. Либо вы можете ничего не заработать. Я плачу три монеты. По рукам?

Деквид снова почесал затылок, смерил Лафре недоверчивым взглядом и утвердительно кивнул.

– Вот и замечательно, – с облегчением вздохнула Лерия, а затем повернулась к Лафре и сказала: – Стойте тут, а я пока схожу домой за монетами.

– Мне так неловко, право, – ответил Лафре.

– Бросьте вы… В конце концов, это всего лишь железки. Отдадите, когда сможете.

– Если смогу, – смущенно поправил ее Лафре и покраснел.

– Если сможете, – улыбнулась Лерия. – А если и не получится, то ничего страшного. Монеты у нас не шибко в ходу, как вы могли убедиться.

Она с материнским теплом коснулась плеча Лафре, улыбнулась ему и пошла в сторону своего дома. «Надо же, – подумал про себя молодой человек, – в какой-то глуши живет такая замечательная девушка, а меня заставляли брать в жены богатую уродину…»

Лерия вернулась довольно быстро. Она подошла к каравелле, с которой спустился тот вредный жадный деквид, и передала ему три монетки. Тот быстро засунул их в карман и обратился к Лафре: «Давай поднимайся. Сейчас поймаем ветер и отчалим».

Лафре взглянул на Лерию:

– Даже не знаю, как и благодарить-то вас…

– Оставьте, прошу вас. Зато очень скоро вы окажетесь у себя дома. Как думаете, вы сможете найти в долине свой дом?

– Думаю, что смогу. Спасибо вам!

Неожиданно для Лафре Лерия обняла его, и он покраснел от смущения. Улыбнувшись этой милой девушке на прощание, Лафре начал взбираться по веревочной лестнице на каравеллу. Судно было огромным, но совершенно пустым – накануне его полностью разгрузили, оставив в Аладайских озерах короба с едой, лекарствами и строительными материалами. Лафре бросил взгляд на развевающиеся на мачтах паруса, в которых играл ветер; и в скором времени паруса колыхнулись и напряглись, а каравелла медленно тронулась с места и неспешно поплыла по воздуху. Посмотрев на оставшуюся стоять на каменной земле Лерию, Лафре помахал ей рукой. Она улыбнулась, махнула в ответ, развернулась и пошла в сторону своего дома.

Каравеллы, способные парить в воздухе, изготавливались в единственном на планете месте – в Эрзальской долине, куда сейчас и держал путь Лафре. Именно недалеко от Гальтинга произрастали особые деревья, которые годились для производства воздушных судов. Ангалийцы хорошо знали толк во всем, что касалось извлечения прибыли при минимальных затратах. И обеспечивали каравеллами всю планету, имея с этого колоссальные доходы. В королевском флоте Триарби было более тридцати лучших каравелл, безвозмездно предоставленных короне Гальтингом. Впрочем, нельзя было исключать, что истинно лучшие каравеллы ангалийцы все же предпочли оставлять в своем распоряжении.

Обучиться искусству водить каравеллу по воздуху можно было тоже только в Эрзальской долине. Должность капитана каравеллы была желанной и прибыльной. Не всякий деквид мог позволить себе овладеть этой редкой профессией, ибо Гальтинг взимал непосильные двести монет за обучение. О да, Эрзальская долина зарабатывала на всем. И, если бы на троне Амплерикса восседала ангалийка, а не Королева из династии Бальеросов, то Гальтинг наверняка взимал бы и с Эксиля плату за кровь своей правительницы. Едва ли не каждый будущий капитан жил несколько месяцев или даже лет впроголодь, экономя на всем, лишь бы накопить денег на обучение и ожидать того момента, когда внушительные вложения окупятся заказами со стороны торговцев и пассажиров.

На Лафре работники каравеллы не обращали никакого внимания. Он сел на какой-то сколоченный из досок пустой ящик, стоящий прямо у края палубы, подпер подбородок руками и стал всматриваться в проплывающие перед глазами виды Медистого плато слева и начинающиеся поодаль земли Эр-Нерая – справа. С каравеллы Медистое плато походило на бескрайний, обтянутый коричневой выделанной кожей быка старинный барабан. Желто-коричневая трава равнины мелкой рябью бежала под дуновением эрзальских ветров, которые увлекали судно по воздуху за собой в сторону Гальтинга. Плато было усыпано лесами разной величины и волнистыми холмами, между которыми время от времени на глаза Лафре попадались небольшие деревушки. Насмотревшись на Медистое плато, Лафре повернул голову и стал любоваться пейзажами земли Мастеров воды – трава там была более сочной, с мерцающим зеленоватым оттенком, а через несколько миль взору предстал и сам величественный Эр-Нерай. Казалось, что этот белый водоем не имел границ и у самого горизонта сливался с темным краем неба Амплерикса. В нескольких местах над Эр-Нераем то и дело образовывались воздушные завихрения, как будто черпавшие воду из белого водоема, чтобы разнести ее по планете.

Лафре подпер голову рукой и задремал.

Когда, вздрогнув, он проснулся, то поразился увиденному. Лафре два года назад уже бывал в Эрзальской долине, куда Гальер отправил его постигать мастерство стрельбы из лука. Юноша прожил там более полугода и видел легендарную столицу Эрзальской долины – Гальтинг. Но сейчас, когда Гальтинг, этот поразительный город, вновь предстал перед его глазами, хорошо обозримый с каравеллы во всей своей красе, Лафре не смог сдержать восхищения и произнес протяжное: «Оу-у-у». Устремившийся в небеса скалистый Гальтинг, словно гигантский поднявшийся из океана айсберг, величественно парил на эрзальских ветрах в воздухе, опоясанный синеватыми облаками, и с его острых уступов в пустоту струились пенные водопады. Лафре задумался над тем, почему же этот необыкновенный город парит над Эрзальской долиной. Может быть, его держат на высоте мощные ветра? Быть может, долина зовет, манит город к себе, а он, как капризный младенец, норовит удрать, взмыв как можно выше? А может быть, наоборот, город стремится опуститься в земли долины, слиться с ними, вот только земля не желает принимать его, точно подчеркивая, что такому дивному сооружению, как Гальтинг, не пристало стоять на поверхности – только воздушная толща должна быть его колыбелью.

По мере того, как каравелла приближалась к столице Эрзальской долины, Гальтинг увеличивался в размерах, будто угрожающе надвигался на корабль. Каравелла со скрипом накренилась и, огибая город, стала подниматься по спирали все выше и выше, пока наконец не сбавила ход и, постепенно притормаживая, не остановилась у отвесной скалы. Работники судна перекинули трапы через борт и один за другим начали спускаться с корабля.

– Ну что, путешествие закончено? – бросил деквид юноше.

– Да, спасибо, – тихо ответил Лафре.

– Знаешь, куда тебе идти?

– Разберусь.

Лафре плохо помнил этот большой город, но ему было плевать – он сбежал от прошлой жизни, от Хельды, к которой его приговорил отец. Теперь совсем не важно, как сложится его дальнейшая судьба – он был готов обречь себя на любой, даже самый низкооплачиваемый труд. Готов был завести хоть сотню смертоносных диетр и копаться с ночи и до ночи в их бездонных пастях, отрабатывая налоги. Лишь бы не Хельда. Лишь бы не становиться частью их омерзительного, пусть и до неприличия богатого семейства.

Пока он слонялся по Гальтингу, на глаза ему попадались ангалийцы – высокие, стройные, длинноволосые, бросавшие и на него, и на других живших тут деквидов надменные взгляды, точно подчеркивая свое над ними превосходство. Но надо сказать, что и сами здешние деквиды были не похожими на остальных людей планеты – может быть, они старались копировать представителей четвертой ступени, а возможно, за долгие годы проживания в Эрзальской долине они впитали присущую ангалийцам породистость и высокомерность.

Он наткнулся на огороженный невысоким заборчиком сад, за которым стройными рядами росли деревья. Таких Лафре еще не видел. Деревья были невысокими – может быть, с два или три его роста. К одному из деревьев была приставлена стремянка. На ней стоял ангалиец. Его серебристые волосы развевались на ветру. Он протягивал руку к кроне дерева, срывал по одному диковинные круглые зеленые плоды, похожие на небольшие шарики, и складывал их в ящик, висящий на груди ангалийца. Хозяин сада увидел Лафре, который завороженно наблюдал за сбором урожая.

– Тебе чего? – спросил ангалиец.

– Ничего, извините, – стушевался Лафре. – Что это за деревья?

– Яблони, – ответил ангалиец, недоверчиво посмотрев на юношу. – Ты что, яблонь ни разу не видел?

– Ни разу…

– На, лови яблоко.

Ангалиец бросил ему плод, и Лафре поймал его. Он покрутил фрукт перед глазами и понюхал. Яблоко пахло свежестью и сладостью. Лафре откусил кусочек, и сок яблока приятно обжег его язык.

– Мне нечем заплатить за это, – сказал Лафре с набитым ртом, но ангалиец лишь усмехнулся и вернулся к сбору урожая.

– Загадай желание, – сказал ангалиец.

– Зачем?

– Есть поверье, что, когда впервые пробуешь новую еду, можно загадать желание. И оно сбудется.

– Я не знаю, что загадывать, – ответил Лафре и в тот же момент понял, что на самом деле у него есть желание, которое пронеслось в голове.

– Не знать, что загадать, есть настоящее счастье, должно быть, – не глядя на него, сказал ангалиец, потянувшись за очередным плодом.

«Пока ласточка не вернется в свое гнездо, пока засохшая яблоня не заплодоносит», – вспомнил Лафре слова жрицы смерти Сеолы, и по его спине побежали мурашки. А что, если это страшный знак, сулящий ему скорую смерть?

– А у вас есть засохшая яблоня? – испуганно спросил ангалийца Лафре.

– Засохшая яблоня? – переспросил тот. – Не обижай меня, нахал! Все мои яблони еще тебя переживут!

«Это меня и беспокоит», – подумал Лафре. Он поблагодарил ангалийца за угощенье и пошел прочь.

Куда идти? С кем говорить? Лафре плохо знал Гальтинг, даром что бывал тут во время своего обучения мастерству стрельбы. Казарма находилась не в городе, но там, внизу, в Эрзальской долине. В Гальтинг его когда-то притащил тренер, чтобы Лафре смог преклонить колено перед патрицием Шаем Лаплари и извиниться за нелепую драку с патрицием на тренировочной поляне. Ах, если бы каравелла, на которой сейчас прилетел сюда Лафре, не подняла его в Гальтинг, а оставила там, внизу, возле тренировочной поляны.

Поняв, что скитаться по огромному Гальтингу бессмысленно, Лафре решил – пора найти способ спуститься из города в долину. Он подошел к пирсу, где стояли старые мелкие суда – скорее лодки, чем корабли. Лафре обратился к одному из хозяев лодок с просьбой спустить его к тренировочной поляне. «Две монеты», – ответ хозяина был предсказуем. «Две монеты», – услышал Лафре от двоих других хозяев лодок. Только четвертый смилостивился и согласился спустить юношу вниз за одну монету. Если бы у Лафре в кармане была хоть одна… «Эй, пацан!» – до него донесся чей-то высокий голос. Он обернулся и увидел невообразимо высокую крупную женщину. Если бы не голос, Лафре мог принять ее за мужчину – из-за широких брюк, объемной кофты и короткой стрижки. Она подмигнула ему и поманила к себе. В зубах она держала соломинку. Когда Лафре подошел к ней, большая женщина вытащила соломинку и сплюнула.

– Тебе чего внизу? – спросила она, почесав груди сквозь одежду.