Троянский кот

Физиономия исчезла, а лесник, не обращая внимания на почтенную колдовскую компанию, уперся в торец стола и погнал его подальше, к стенке.

– Место для пляски нужно!

И точно – не успел петух куру потоптать, как вовлечены были за шиворот свирельщик с барабанщиком, как влетели отчаянные, кругломордые, счастливые девки, как ввалились молодцы, и вроде никто о спиртном с закуской не позаботился, а они возникли, и пиво шапкой выперло из каждого кувшина, и сами собой зажглись факелы в настенных кольцах, и загуляли вперемешку ярчайший свет и угольные тени, и грянула музыка, и громыхнула пляска!

И таковы они были, пронзительная музыка и дикая пляска, что потолок дрогнул!

А там, наверху, Туанетта подняла голову от насквозь мокрого тюфяка и злобно заколотила кулаком в пол.

Буйство не унималось – кулака не услышали.

Тогда Туанетта, кипя возмущением до такой степени, что слезы высохли, вытерла кулаком нос и полезла ногами вперед в квадратный люк. Она была готова взять метлу и выгнать всех этих сумасшедших из харчевни собственноручно.

– Смотрите! – заорал мастер Жербер, увидев торчащие из потолка ноги.

– Мало ли что он ее выманил! – таким же воплем, сама себя не слыша, отвечала Маурина.

Один лишь мастер Ожьер удержал вскочившего было Ансельма.

– Смотри и учись, – велел он. – Вот еще и такая магия на свете бывает.

Туанетта спрыгнула, шарахнулась от пролетающих и топочущих пар, ударилась о стену и стала озираться в поисках метлы – вымести всю честную компанию вместе с музыкой.

Очевидно, всякая музыка была для нее теперь хуже рвотного порошка.

Тут же перед ней возник лесник Гильом.

– Спляшем? – без церемоний спросил он. – Ну?

Очевидно, первым желанием бывшей повитухи было перегрызть наглому леснику глотку. И ее оскал выразил именно это вполне справедливое желание.

Все-таки пора бы уж было осознать леснику, с кем он имеет дело. Ведь к той же Маурине подошел бы он с двойным поклоном и целованием края юбки – хотя и стояла она сейчас в коротких штанишках пажа. А майстра Антуанетта была до истории с Жалобным Магом ничуть не ниже званием, чем майстра Маурина. И всякой мелкой сошке и придорожной шушере следовало бы это учитывать!

Но Гильом стоял перед ней, знать не желая про все ее страдания, и смотрел в глаза, и что-то прямо из зрачков в зрачки перетекло, и вдруг стало ясно, что сейчас следует кинуться в пляс и уплясаться до такой степени, чтобы рухнуть без сил и без мыслей куда попало!

– А спляшем!

Велико было удивление колдовской компании, когда в середине круга стремительно объявились Гильом с Туанеттой. Танец был прост, бешеная прыготня с прихлопами и беготня взявшись за руки. Трудно было даже вообразить, как в этаком плясе позволить себе лишнее, да еще имея правую руку на перевязи, но Гильом умудрился – чем и ошарашил Туанетту наповал.

Она уж и позабыла, когда ее в последний раз хватали таким непотребным способом за такие запретные места!

Туанетта отшатнулась, размахнулась – и визг музыки был перекрыт звоном оплеухи!

Мастер Жербер с мастером Ожьером вскочили, готовые отшвырнуть наглеца ледяным ветром так, чтобы сквозь стенку пролетел, а Маурина успела накинуть на дудку с барабаном немое заклинание.

Яростная Туанетта и потирающий щеку Гильом стояли друг против друга.

– Беги! – крикнула Гильому Маурина, готовая удерживать подружку от побоища, сколько хватит сил.

– А вот на это может быть только один ответ… – как-то странно, неторопливо, весомо произнес лесник, левой рукой исхитрился сгрести Туанетту в охапку и поцеловал в губы таким долгим поцелуем, что Маурине даже страшно сделалось – хватит ли у обоих дыхания?

– Ой, ой, ой… – вдруг принялся шепотом отсчитывать мгновения обалдевший Ансельм.

Туанетта вырвалась и уставилась на потрясающего наглеца, которому было наплевать на слезы и скорбь по Жалобному Магу! И неизвестно даже, мог ли он своими мужскими мозгами понять всю глубину той скорби. Скорее всего, что нет. И ежели бы понял – держался бы в отдалении, делая вид, будто поддерживает Туанетту сочувственным молчанием. Но именно своей поразительной наглостью он вернул ей то, что было много лет назад, до всей дурацкой истории с Жалобным Магом!

Это было как будто Туанетта, сойдя с тропы, провалилась по уши в болото, а чья-то грубая рука ухватила ее за шиворот и, рискуя удавить, с силой из того болота выдернула!

И она вновь стояла на твердой тропе, свободная и готовая к защите и нападению!

Нахал с веселыми глазами, опозоривший ее на всю харчевню, тоже был свободен, тоже – сам, без подсказки, готов к защите и нападению, и меньше всего на свете он, охладительным зельем потравленный и ядовитой стрелой покалеченный, нуждался в бабьей жалости.

Вот что было изумительно!

Туанетта даже не сразу поняла, что улыбается.

Очевидно, для того, чтобы стать настоящей женщиной рядом с настоящим мужчиной, требуется хотя бы несколько секунд – не то чтобы на размышление, размышлять в таком положении обычно нечем, а чтобы насладиться своей новой, хотя и древней, древнее некуда, сутью. Туанетта честно сказала себе, что поцелуй был что надо, и неплохо бы его повторить – сперва миллион раз, а потом – как уж получится…

И она протянула руки рыжебородому нахалу, и он взял две ее руки в одну, причем поместились они очень даже неплохо, и эта парочка понеслась, кружась и притоптывая, в немом плясе, даже не замечая, что музыки-то и нет, потому что оба, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

– Вот и вся магия… – ошалело пробормотал мастер Жербер.

– Понял? – спросил мастер Ожьер ученика. – Вот тебе наука!

Маурина сверкнула на обоих синими глазами.

– Это у нее помутнение рассудка, – буркнула колдунья. – Опомнится и… и…

– И еще одного убогого подберет? – строго оборвал ее мастер Ожьер.

Маурина не нашлась, чего бы ответить. И в поисках помощи уставилась на бывшего отшельника. Но мастер Жербер, видать, был того же мнения.

Он взял Маурину за руки, вывел в круг и неуверенно притопнул. Сперва – левой, потом – правой, потом – дважды левой, потом – дважды правой.

Мастер Жербер не умел плясать, никогда не умел, но в том, что вытворил у него на глазах лесник Гильом, была магия, и он пытался эту магию осознать и перенять. Всё равно ведь не миновать придумывать себе новый набор заклятий. А тут он нюхом чуял, что имеет дело с немалой силой!

– Музыка нужна, – вдруг сказала Маурина. – Без музыки не получается!

– А у них вон получается!

Вновь взвизгнула свирелька и грянул барабан. Но, когда мастер Жербер попытался найти взглядом Гильома с Туанеттой, чтобы понять, как поступать дальше, те исчезли.

Пропали! Смылись! В ночной свежести растворились!

И правильно сделали.

Рига, 1999

Якорь спасения