Лихая звезда

– Значит, всякий, кому в голову взбредет, может у нас ямы копать?!

Наверно, давно бабе Рае не доставался такой лакомый кусочек, как самовольный раскопщик. Антон уже прикидывал, как подхватить старуху на лопату и перекинуть через забор, когда за спиной у него зазвенел совершенно хрустальный голосок:

– Бабушка, вы ведь здешняя? Скажите, пожалуйста, где тут Самохины живут?

– Нет тут никаких Самохиных, – огрызнулась баба Рая.

– Как это нет, когда есть?! Алла Самохина, Гоша Самохин…

– Да говорю ж тебе, ни Аллы, ни Гоши!..

– Бабушка, почему вы на меня кричите?

– Кто кричит, я кричу?

– Вы кричите!

Тут только Антон обернулся и радостно воскликнул:

– О!

Бабу Раю завела и раскручивала на полноценную истерику та самая хрупкая девочка, которая ехала в его маршрутке и, получив звонок от бромпира, выскочила чуть ли не на ходу.

С виду девочка была – сущий ангелочек, нежнейшее личико, светлые волнистые волосы до плеч, фигурка – непревзойденного изящества, но со всеми округлостями, которые полагаются шестнадцатилетней красавице. И голосок у ангелочка был как-то особенно, издевательски, свеж, чист и простодушен.

Баба Рая вдруг замолчала и взялась за сердце.

– Ой, бабушка, что с вами? – забеспокоился ангелочек. – Вам плохо?

Отмахиваясь и отплевываясь, старуха побрела прочь.

– Так… – сказала девочка. – Это было очень кстати…

Ее лицо менялось прямо на глазах – вот только что было бледненьким, продолговатым, полупрозрачным, с точеными чертами, и вдруг щеки налились румянцем, округлились, исказились пропорции, и перед Антоном стояло уж никакое не заоблачное существо, а спортивная девчонка, только что пробежавшая кросс и очень довольная результатом.

– Ни фига себе… – пробормотал Антон.

– Меня Гера прислал. Я Сильда, – представилась девочка. – Мало ли что… Я не помешаю, просто буду рядом, можно?

– Можно, – согласился Антон, хотя без особого желания. Но спорить с такой Сильдой – себе дороже выйдет.

Он опустился на корточки и посветил фонарем сквозь решетку. Металлические прутья позволили бы проскочить и более крупному предмету, чем флешка. Но за много лет и под решеткой накопилось порядком грязи.

– Ну-кась… – пробормотал Антон и попытался раскачать решетку. Она не поддавалась. Нужно было соорудить рычаг. Антон почесал в затылке – из чего бы?

Когда речь шла о простых и элегантных технических решениях – он был очень сообразителен. В этом случае элегантность составилась из колоды для колки дров, найденной в полуразрушенном сарае, черенка лопаты (толщиной сантиметра в три) и шнура от покойной настольной лампы, который Антон зачем-то отцепил и припрятал.

Выворотив решетку, Антон уселся рядом с дырой и попытался высветить флешку. Но трудно разглядеть черное на черном.

– Давайте я, – предложила Сильда. – У меня ночное зрение, как у кошки.

Она опустилась на корточки, вглядывалась минут пять.

– Знаете, там никакой флешки нет, – произнесла девушка растерянно. – Точно нет… Может, он ее еще куда-то забросил?

– Так… – ответил Антон. – Бежит человек, за ним гонятся… Он не уверен, что не догонят… на всякий случай прячет флешку, выживет – достанет… Так… бежит от моей подворотни…

Вместе с Сильдой он еще раз прошел тем маршрутом, которым пробежал почти через весь квартал по диагонали покойный Миха.

– Вот тут его подняли, – девушка показала пальчиком с острейшим коготком.

– А странно…

– Что?

– Что никто об этом не вопил… Ну, соседи, да та же баба Рая… И телевизор молчит, а там ведь всегда что-то этакое, с кровищей, они это любят…

– Так свои же подобрали и унесли, бромы то есть, и драмбои. Еще не хватало, чтобы полиция получила обглоданный труп без печенки. Тогда такое начнется… – Сильда возвела глаза к небу.

– Драмбои?

– Ну да. Мальчики-драматисты. А я – девочка-драматистка, драмгерл. Мы же теперь в союзе с бромами.

– Они вам не конкуренты?

– Они ночью кормятся, мы – днем. Но мы не можем слишком долго жить на одном месте, нас запоминают… – Сильда вздохнула. – И у вампов примерно такая же проблема – если вамп живет в одном районе и там кормится, то находятся охотники. Поэтому мы решили с вампами объединиться. Если бы Майкл остался жив, я бы, может, пустила его пожить у себя, а сама уехала на полгода в Горелов. И гореловские вампы не дали бы меня в обиду, а Майкл тут дружил бы с нашими бромами и драмбоями… Мальчиков бы от нямов защищал…

– А это зачем?

– Нямы на драмбоев охотятся. Девочку еще могут отпустить, а мальчика – нет, охота у них такая…

– Сложная у вас жизнь.

– Сложная. Мне бы школу окончить, я бы артисткой, может, стала. Мы, драмы, ведь все – прирожденные артисты, что хочешь сыграем! – Сильда оживилась. – А с публикой хорошо, кормишься – каждый дает крошечку, а тебе на три дня хватает!

– Ясно, – пробормотал Антон. Смысл проекта договора, записанного на флешку, стал ему понятен. Оставалось только найти треклятую флешку!

Как он ни ломал голову, единственным уцелевшим тайником могла быть только дыра у кирпичного склепа. Сарай, где мальчишки прятали свою тайную и непонятную взрослым дребедень, давно был разломан. Раздвоенное дерево, в развилке ветвей хранившее немало ерунды, от пустой «лимонки» до сигарет, давно было спилено. Оставалось предположить, что Миха сорвал флешку с шеи и запустил куда попало. Впрочем, было еще местечко – у брандмауэра, к которому когда-то лепился двухэтажный деревянный домишко. Там была щель, в которую Миха мог на бегу забросить флешку, если бы сделал небольшой крюк. Эта щель имела печальную славу – в ней испытывали самодельную взрывчатку, в полной уверенности, что брандмауэр такой мелочью не опрокинешь, и однажды Антон опалил волосы, дома была очень неприятная разборка…

– Ну? – спросила Сильда. – Есть еще идеи?

– Есть. Только я бы съел чего-нибудь, – признался Антон.

Поесть он любил и, выходя на смену, всегда имел с собой отличные домашние бутерброды, с толсто нарезанной колбасой, с хорошим сыром.

– Пойдем, угощаю. Гера велел о тебе позаботиться. Может, шашлыка хочешь? Там, через дорогу, – Сильда махнула рукой, – шашлычная ничего, чистенькая. Могу добежать, принести. Или сходим?

– Сходим. Там сортир есть?