Ваша справедливость мертва

Ретане подняла глаза от тарелки.

– Ах, Мэйсин… Она живёт в одном городке, ещё меньше этого, и вокруг дома у неё разбит красивый сад… А там растут желтянки, раннеросты и другие чудесные цветы…

По описанию дома – со стражей и слугами – Лэннери догадался, что Мэйсин из богатой семьи. Отчего же ей взбрело в голову бежать в Университет, расположенный далеко на севере, в столичном городе Гаркенсоль? Неужели так велика жажда знаний, что ради них изнеженная девушка была готова переносить все тяготы пути пешком?

– Я смотрела на неё, сидя на крыше, – вздохнула Ретане, подцепляя вилкой кусок мяса и макая в красный, будто огненный соус. – И под лучами Золотой Звезды локоны Мэйсин тоже казались золотыми… Потом я осмелилась увеличиться и подойти к ней. Прочитала стихи, которые сочиняла много дней для неё… А Мэйсин испугалась, хотела убежать, и мне пришлось поймать её за руку. Потом я много раз прилетала и стучала в окно, оставляла цветы для Мэйсин. А если она их не забирала, я сердилась, плакала и закидывала стёкла грязью, угрожала ей проклятием Кэаль… Тогда Мэйсин выходила ко мне, слушала мои речи, а я держала её за руку, перебирала локоны, и мне становилось горько и сладко одновременно… Удивительное чувство.

Торнстед пробурчал с набитым ртом:

– Ты чуть не сорвала нам задание из-за неё!

– Глупости, – отмахнулась Ретане. – Вы превосходно обошлись без меня, не так ли?

И она отправила кусок мяса в рот, зачавкала, жуя, а потом обмакнула палец в соус и облизала, жмурясь от удовольствия. Образ хрупкой нежной феи рассыпался прямо на глазах, и Лэннери почудилось, будто он слышит скрип зубов Торнстеда.

– Послушай, – вмешалась Беатия, которая до сих пор помалкивала и ела сайкум, – а ты не заметила, что Мэйсин твоё внимание неприятно?

– Что?! – вскинулась Ретане. – Неправда! – Она повысила голос, и на визг взбешённой феи обернулось сразу несколько посетителей таверны. Парни и Мэйсин резко замолчали, в таверне воцарилась тишина, и в этой тишине глухой стон коротышки в жёлтом прозвучал как-то особенно жутко. Злая, раскрасневшаяся Ретане отбросила тарелку, та с грохотом упала на пол, разбросав содержимое.

– Неправда! Неправда! – заверещала фея, и её голос резанул Лэннери по ушам. Он хотел прикрикнуть на неё, но так и замер с раскрытым ртом: коротышка в жёлтом, страшно захрипев, опустил руки и повалился на пол лицом вниз.

– Нечисть! – закричали со всех сторон. – Помогите! Кэаль Справедливая, спаси нас!

Лэннери глазам своим поверить не мог – с коротышкой происходило что-то невообразимое! Во все стороны от него брызнуло чем-то тёмным и зловонным. Одному из посетителей таверны попало этой дрянью на лицо и руки. Он завыл, как дикий зверь, кожа его сморщилась, как старый пергамент, и начала сползать с щёк и пальцев. Бедолага затрясся, как в приступе дурной болезни, и упал. Те, кто недавно сидел с ним за одним столом, дружно распивая кохль, теперь попятились, невзирая на стоны и сдавленное:

– Помогите!

Всё это происходило в считанные мгновения. А затем тело коротышки стало увеличиваться, и послышался треск рвущихся на одежде швов. Обломанные жёлтые ногти на руках вмиг превратились в длинные острые когти. Тёмные волосы на голове стали шерстью, и такой же шерстью обросли шея и могучее туловище.

– Бить его! – раздался истошный вопль. – Бить, скорее!

Но ни один человек не осмеливался близко подойти к нечисти. Всех сковал священный страх.

– Служители Кэаль! – А это был призыв к застывшим, словно опутанным чарами феям. – Спасайте!

Суетясь и толкаясь, посетители таверны кинулись к выходу; овладев собой, Лэннери схватил палочку:

– Вон! Все вон!

Он видел, как Мэйсин и её парни жмутся к стене, держа в руках бесполезные ножи, слышал за спиной рыдания помощницы Жёлтого Уса. Нечисть, вселившаяся в тело коротышки, вскочила, стряхнув лохмотья одежды на пол. С рёвом потрясла ногой, избавляясь от продранного башмака. Подняла огромную голову и упёрлась ею в потолок, сверкая выпученными, как у змеи, глазами и выставив вперёд клыки, достойные легендарного геариса.

– Кай-су! – пролетело мимо Лэннери заклинание Ретане. Однако нечисть с неожиданным для такой туши проворством увернулась. Лэннери не стал церемониться:

– Пер-кусса!

Его голос слился с восклицанием Беатии; чудовище отпрыгнуло, а затем схватило скамью и швырнуло в фей. Торнстед перехватил её своими могучими руками, пока Лэннери, Беатия и Ретане забрасывали врага лучами и заклинаниями. Тот увернулся раз, другой – и прыгнул, только не на фей, а на зазевавшегося парня из компании Мэйсин. Схватил его, как куклу, вбил головой в стену, затем отбросил обмякшее тело и издал звук, похожий на довольное мурлыканье.

– Стойте! – заорал Лэннери, когда ещё двое с ножами кинулись на чудовище. – Это не срабо…

Он не успел закончить фразу. Остриё ножа ткнулось в грудь нечисти, как в кору тысячелетнего дуба. Чудовище издало неприятный скрежещущий звук и ударом огромного кулака отправило противника в полёт. Беатия выругалась:

– Тхагасса!

И спустя миг Лэннери понял, в чём дело: перед ними золотистой молнией пролетела Ретане, мешая прицелиться. Фея успела уменьшиться и теперь с палочкой в руке парила перед испуганной Мэйсин. Оберегала от чудовища!

Лэннери наконец-то смог выстрелить – и попал! Белый луч прошёл сквозь волосатую лапу, пробив в ней дыру. Хлынула кровь, чудовище взревело и, пнув второго парня с ножом, бросилось на фей.

– Эй! – Торнстед подхватил кубок, который Ретане так и не осушила, и плеснул кохлем прямо в глаза чудовищу. Скрежет был такой, словно металлом провели по стеклу. Враг пошатнулся, и этого промедления хватило, чтобы Лэннери и Беатия смогли выпустить новые лучи из палочек. Ноги израненного чудовища подломились, и оно тяжело рухнуло на пол.

– Готово! – пробормотал Лэннери и попытался вытереть зловонную кровь с лица рукавом, но только размазал ещё больше. – Беа… Беатия, ты в порядке?

– Да, – коротко ответила она.

Отбросив нож, Мэйсин кинулась к телу одного из парней, убитых чудовищем, и запричитала, опустившись рядом на колени:

– Эрек, Эрек, ну как же ты… почему… за что?!

Ретане вилась вокруг неё и, видимо, пыталась утешить – отдельных слов Лэннери не разобрал. Мельком он заметил, как парень, которого пнула нечисть, поднялся на ноги и зашатался. К нему подбежали товарищи.

– Пристала к бездарной, когда в Школе столько хороших фей! – с нескрываемой злобой буркнул Торнстед, глядя на Ретане. Помолчал, видимо, ожидая поддержки, но Лэннери было не до него – к ним спешил, пыхтя и вытирая пот со лба, хозяин таверны. Заплаканная помощница семенила следом.

Остановившись на расстоянии двух шагов от Лэннери, хозяин рассыпался в благодарностях и пожеланиях:

– Да воздаст вам Кэаль благом за спасение моей таверны! Пусть ваша дорога будет лёгкой, а десница разит без промаха! Пусть от взмахов ваших сияющих крыльев враги разлетаются, как от ветра! А ежели вы захотите отдохнуть, пусть никто не побеспокоит ваш покой! Отныне мой дом – это ваш дом, и…

– Останавливаться мы здесь не будем, – прервал его Лэннери, не дожидаясь, пока иссякнет поток красноречия. – Нам нужно лететь дальше.

Чувствовал он себя прескверно, и не только потому, что был весь перемазан в крови чудовища. Хуже всего было то, что постоянно из-под земли вылезала очередная нечисть, о которой феи не слышали, и укрыться от Мааль и её детей негде. Эх, поскорее бы долететь до Школы Алой Звезды! Хоть там можно отдохнуть.

Хозяин таверны неуклюже поклонился:

– Как вам угодно, служитель Кэаль! Сейчас я позову людей, мы всё уберём и вы сможете спокойно поесть.

Вместо ответа Лэннери прошагал мимо него к двери, распахнул её, вдохнул побольше свежего воздуха и прищурился, глядя в синее небо. Остатки туч сгрудились на горизонте грязной кучкой, а посреди неба сияла треснутая и чуть потускневшая Золотая Звезда.

– Да, хорошо бы ещё посидеть, – донёсся сзади капризный голосок Беатии. – Я даже половину своего сайкума съесть не успела!

Торнстед что-то сказал ей, засмеялся. Лэннери нахмурился, отрываясь от созерцания неба и чувствуя, как знакомая тяжесть давит ему на сердце.

«Не думай об этом», – тихо посоветовала Айя.

Из переулков выглядывали разбежавшиеся посетители, и едва увидев Лэннери, пусть и окровавленного, они обрадовались: кто-то улыбнулся, другой воздал хвалу Кэаль, а третий отвесил поклон её служителю. Он устало кивнул людям и проговорил вслух, не оборачиваясь:

– Ладно. Мы задержимся в таверне, только ненадолго, поняли?

Глава II

Светлой Душой в местном храме, традиционно расположенном неподалёку от кладбища, оказался фей из Школы Золотой Звезды, умерший всего девять месяцев тому назад. Он назвал своё имя – Зейнеран, – расстроился, что Торнстед и Ретане его не помнят; неохотно впустил фей переночевать, а сам вылетел из храма и парил перед окном, бормоча что-то себе под нос. Кровавое небо просвечивало сквозь белёсую фигуру, делая её зловещей, и Лэннери заметил, как Ретане передёрнуло. Остальные не обращали на такие мелочи внимания; Торнстед пожирал глазами Беатию, а она готовила себе ложе из белоцветов у алтаря.