Красные герои

– За что же нам выпить?

– Не знаю… За знакомство? – предложила Юлия.

– Но мы ведь толком не знакомы.

– Моё имя вы знаете.

– Справедливо. А меня зовут Олег.

– Рада познакомиться. – Девушка вся просияла.

Они чокнулись стаканами и сделали по большом глотку. Грегори заметил, что немного томатного сока осталось у неё на губах и жестом указал на это. Юлия постаралась аккуратно облизать губы, но избавиться от красной мякоти полностью у неё не получилось.

Тогда он своей рукой осторожно прикоснулся к её лицу и стёр остатки сока. При этом Юлия чуть запрокинула голову назад и с нескрываемой симпатией глядела на своего нового знакомого. Обычно Вильямс умел себя контролировать, но тут внезапно поддался порыву. Он наклонился вперёд, почти коснувшись губ девушки своими губами и лишь в последний момент смог остановиться.

– Не стоило этого делать, – произнёс Грегори, отстранившись. – Извини.

Он поставил стакан на столик и поспешил выйти в салон, оставив девушку в сильном смятении.

Тем не менее Юлия довольно быстро сумела взять себя в руки, и когда через полчаса они с напарницей развозили пассажирам горячее питание, она как ни в чём не бывало отдала Грегори его набор. Он же всё это время мысленно ругал себя за проявленную слабость и поклялся больше ничего такого не повторять. Уже на выходе из самолёта он простился с ней одним лишь взглядом, после чего постарался перестать думать о Юлии и сосредоточиться на деле.

Благодаря первоклассной подделке Вильямс без труда прошёл паспортный контроль, потом ещё некоторое время побродил по залу прилётов Шереметьево, по выработанной годами привычке проверяя, не следят ли за ним. Встречаться с кем-то из членов своей команды здесь, в зоне аэропорта, под прицелом огромного числа камер, Грегори посчитал рискованным. Поэтому он купил билет на поезд «Аэроэкспресс» и, как самый обычный турист, неторопливо покатил в красном вагоне по направлению к Москве.

Глава 3

– Максим! Эй, Максим! Ты где? Иди-ка сюда и помоги мне собрать свёклу! – позвал Веретенников.

Он уже некоторое время не видел внука и предполагал, что тот снова бездельничает, уткнулся в экран телефона или читает дурацкие комиксы. Его дочь и «распрекрасный» зятёк избаловали своё чадо. С этим обязательно нужно бороться, и есть только один надёжный способ: привлекать парня к физическому труду в саду и огороде, к работе по хозяйству, не давать ему много свободного времени.

Веретенников ждал, когда Максим явится на его зов, а пока коротал время, любуясь результатами своей работы. Он успел собрать дюжину свёкл, которые благодаря заботе и научному подходу бывшего учёного уродились крупными и ровными, а если и имели изъяны, то незначительные, так что не тренированный глаз вряд ли бы их заметил.

– Одна к одной, как близняшки… Прекрасно-прекрасно, – удовлетворённо бормотал себе под нос Веретенников.

Садоводство-огородничество для Петра Константиновича уже много лет являлось главным увлечением. В небольшой домашней лаборатории, расположенной в подвале дома, он продолжал по мере сил заниматься селекцией, стараясь с каждым разом ещё улучшить и без того прекрасные образцы своих овощей, фруктов и ягод.

Казалось, он мог заниматься этим бесконечно. Здоровье пока позволяло. Для семидесяти пяти лет Веретенников выглядел и чувствовал себя отлично. Натуральные продукты, свежий воздух и каждодневная гимнастика пока что исправно уберегали его от болезней и других симптомов надвигающейся старости. На зависть многим ровесникам с их трясущимися руками и шаркающей походкой, он продолжал передвигаться вполне уверенно и быстро.

И тем не менее годы шли. Пётр Константинович понимал, что чем дальше, тем труднее ему будет жить здесь одному. То и дело его посещали мысли поддаться слабости и принять предложение дочери и её мужа и переехать к ним в город. Но пока Веретенников чувствовал в себе силы жить так, как он привык, характер и природная склонность к независимости заставляли его раз за разом отвергать такую возможность. Ещё успеется, думал он, а пока уж как-нибудь так.

Привыкнуть к образу жизни Оксаны и Дмитрия он с трудом, но смог бы. Пётр Константинович считал их хоть и испорченными современным образом жизни, но в целом хорошими людьми. Да и Максим, пускай и порядочный лоботряс, тоже не безнадёжный малый. Из него ещё может выйти толк, если как следует взяться за воспитание. И ни в коем случае нельзя проявлять нежность в обращении с парнем – это всё испортит.

– Максим! Ну ты что, оглох там что ли в своих наушниках? – снова позвал Веретенников, осознав, что внук так и не спустился к нему.

Он уже хотел сам подняться наверх, чтобы задать Максиму трёпку, но тот, наконец, появился в оконном проёме и, глядя на хозяина дома сверху вниз, недовольно спросил:

– Дед, чего тебе? Мы же вроде договорились, что я могу посидеть пока у себя.

«Ах ты, маленький негодник!» – подумал про себя Пётр Константинович, но вслух произнёс:

– Не помню такого уговора. Старый стал совсем твой дед. Память уже не та. Да и сил у меня поубавилось. Ты бы помог мне, а, Максимка?

– Дед, ну я же просил меня так не называть! – вспылил мальчик. Такое уменьшительно-ласкательное обращение вызывало у него отторжение. Как будто обращаются к маленькому, а он уже большой!

– Ну ладно-ладно, – примирительно произнёс Веретенников. – Так ты спустишься или нет?

На лице парня читалась борьба. С одной стороны, ему явно неохота была идти и копаться в земле, а с другой, ссорится с дедом вот так сразу, когда впереди ещё почти целый месяц бок о бок с ним, Максиму тоже не хотелось.

– Но мы же с тобой вчера собирали эту… как её там… – предпринял он последнюю попытку отделаться от ненавистного занятия.

– …Репу, – закончил фразу его дед. – А сегодня нужно убрать свёклу и потом ещё заняться помидорами…

– О-о-х! – обречённо протянул Максим. – Ну ладно, сейчас спущусь.

Нехотя он свернул все приложения в смартфоне, убрал наушники в футляр и поплёлся вниз. Как показалось парню, его дед пытается скрыть победоносную улыбку. Тот уже протягивал Максиму перчатки и небольшие вилы.

– А это зачем? – спросил мальчик, кивая головой на инструмент. – Их разве не руками выкапывают?

– Нет, сначала стоит аккуратно подкопать. Кожица нежная – можно повредить. Потом от них толку не будет. И мыть их после выкопки не нужно – лучше отряхнуть или протереть тряпочкой.

– Верю тебе на слово, – поспешил заявить парень, опасаясь, что сейчас дед в очередной раз затянет нудную лекцию на тему ботаники.

Вчера Веретенников уже предпринял такую попытку, и Максим, боясь показаться невежливым, стойко слушал его почти полтора часа, когда надо поддакивая. Позже в переписке с друзьями он поделился впечатлением, что это «была просто жесть». Но на этот раз, словно почувствовав отсутствие у внука реального интереса, Пётр Константинович не стал продолжать.

Они оба приступили к работе. Веретенников внимательно наблюдал за действиями Максима и должен был признать, что у того получается не так уж плохо, хотя назвать его старательным работником язык тоже не поворачивался. С другой стороны, вряд ли стоило ожидать чего-то иного от изнеженного городского мальчишки.

– Что там мать-то с отцом задумали, а? – спросил он вдруг, когда со свёклой было уже почти покончено.

Максим удивлённо посмотрел на деда. Вопрос застал его врасплох.

– Ничего… не задумали. Просто в Китай едут по работе – ты же слышал отца.

– Да слышал-то я, слышал. Но папаша твой, он никогда особой откровенностью не отличался. Думаю, что он далеко не всё сказал, скрывает что-то.

– Почему ты так решил?

– Знаю я его. Хорошо успел изучить. Я вообще в людях разбираюсь.

– Откуда? Ты же сидишь тут безвылазно! – справедливо, но грубовато возразил мальчик.

Веретенников смерил его взглядом, но не стал раздражаться.

– Я не всегда здесь жил, если помнишь. Да и потом тут, в деревне, тоже люди имеются – мне есть, на ком потренироваться. А, впрочем, деревенские, они попроще Елагина будут.

– Ничего он не скрывает. Отец с мамой здесь работу потеряли, но за границей предложили хорошие деньги… – защищая родителя, повторил Максим уже известную Петру Константиновичу историю.

– Ага. На месяц, он говорил. А может и подольше, да? Может, им так там понравится, что и возвращаться не захотят?

– Да нет, ты чего! – Максим испуганно возразил, опасаясь, что дед может и вправду раньше времени догадаться о планах по эмиграции из России.