Жизнь в раю

Айзик не мог удержать восхищения и захлопал в ладоши, как счастливый ребенок. Картины, которые хасиды рисовали в своих славных сказках, что рассказывали за огромным гостеприимным столом в доме Айзика, оказались совершенной реальностью!

Тяжкий путь

1

Габриэль воздержался от продолжения экскурсии по небесам. Ведь судьба Айзика еще не определена, и не следует слишком возбуждать его чувства. Ангел вернул новобранца к порфировым воротам, надеясь, что вердикт Высшего суда небесной справедливости уже вынесен. Увы, дело оказалось слишком сложным для быстрого ответа.

“Вот летит вестник из Высшего суда, наверное он несет решение твоей судьбы!” – произнес Габриэль, обращаясь к Айзику. Посланец подлетел вплотную к Габриэлю, отозвал его в сторону, и стал шептать ему на ухо, оглядываясь на трепещущего новичка. “Благие намерения не искупят плохих манер!” – проворчал Айзик.

Опыт земной жизни научил бывшего цадика: радостную весть сообщают немедля, без посредников и не секретничая. Ему стало жутко. Холодная волна ужаса затопла все то, что называлось прежде его существом. “Говорят, смерть – разрешение всех тревог. Ложь!” – подумал хасид.

Наконец, вестник обратился к Айзику. Он сказал, что добрые дела хасида равновесны ошибкам, и требуется пристальное изучение его поступков и намерений. Айзик будет оставаться у ворот до окончательного выяснения всех обстоятельств. Продолжительность ожидания непредсказуема и зависит только от времени, потребного для вынесения безусловно верного вердикта. Гонец спросил, нет ли у Айзика в раю ходатаев, могущих дать рекомендации. Айзик потупился и угрюмо молчал. Он был уверен, что Гершель пребывает в раю, но не был уверен в готовности идейного противника помочь ему. Не дождавшись ответа, вестник взмыл ввысь и улетел. Айзик испытывал страх и горечь – чувства, столь малознакомые ему при жизни.

“Нет на свете ничего страшнее вечного счастья! – пытался утешить себя Айзик, – Пусть я пойду в ад, зато как любили меня хасиды! Мне не грозит забвение. Кто умер, но не забыт – тот бессмертен!”– не унимался жизнелюб.

“Неужели на небесах возможна кривда?” – задался трагическим вопросом бывший хасид. В земной жизни он знал два рода несправедливости. Той, что в его пользу, он не избегал, а от той, что против него – уклонялся. Несправедливость по отношению к другим порицал безоговорочно. И вот безрадостный итог чистых воззрений и безупречной практики: небесный суд не удовлетворен, сомневается, медлит. “Небось, Гершеля, бирюка и хасидоборца нелюдимого, не терзали, как меня! Выходит, популярность среди смертных и любовь их не слишком высоко ценятся на небесах!” – сокрушался бедняга.

2

Мучительно долго томился Айзик в неизвестности. Наконец, вновь показался вестник. Лицо его сияло. Он сразу и напрямую обратился к изнуренному ожиданием. “Ликуй, Айзик: тебе назначен рай! Благодари Гершеля, заступника твоего!” – воскликнул посланец небесного суда и тут же очутился в объятиях осчастливленного адресата. Слезы радости катились из глаз цадика, в сердце своем он благодарил того, кого несправедливо осуждал.

Пока для Айзика приготовлялась одежда, корона и прочие атрибуты принадлежности к счастливому племени, ангелы Михаэль и Габриэль рассказали ему две истории “со значением”.

“Тебе, дорогой Айзик, безусловно знаком из книг печальный факт грехопадения и последующего изгнания из рая Адама и Хавы, – начал Михаэль, – я же намерен открыть тебе некоторые менее известные детали, очевидцем коих мне довелось быть. Я всего лишь хочу, чтобы не повторялись старые и не изобретались новые ошибки.”

“Запрет на вкушение плодов дерева познания был не единственным в ту древнюю пору. В раю возбранялось употреблять в пищу мясо, недопустимым являлось и совокупление. Не сочти последнее ограниченее излишним, ибо даже не отведавшие запретного плода, но подстрекаемые зудом похоти, могли потерять голову. Этот пример не прилагай к себе буквально, но усмотри остерегающее иносказание. Мораль состоит в том, что не все дозволено в раю!”

“Изгонять из рая Адама и Хаву поручили ангелам, среди которых был и я. По просьбе Адама мы в последний раз прогулялись с ним по райскому саду. Богом отверженный, он сердцем понял, что не только вечное счастье утратил, но и исключительность свою не сберег. Он будет как все, которые будут. Какое нестерпимое страдание сознавать, что раскаяние не спасет! Обезумев от горя, Адам умолял ангелов оставить его в раю. Мы, плача вместе с первым человеком, напомнили ему, что лишь исполняем волю Господа.”

“Так случилось, что час выдворения из рая пришелся на канун субботы. И дабы не убавлять от ее святости, милостивый Бог перенес исполнение наказания на исход благостного дня. Я рассказал тебе это, дорогой Айзик, желая показать, как нестерпимо тяжела утрата рая, и даже Божья милость может всего лишь отсрочить ее!” – закончил Михаэль.

Понятливый Айзик был несколько обижен чрезмерной очевидностью морали. “На небесах, как и на земле, хасидов считают бестолковыми и разъясняют простые вещи, словно ученикам хедера!” – подумал Айзик. Впрочем, великая радость не замечает неприятных мелочей. Тут подступил со своими речами ангел Габриэль.

“Послушай мой рассказ, Айзик, – начал Габриэль, – он короток, но поучителен. Тебе, разумеется, известно, что Авраам послал раба своего Элиезера выбрать невесту для сына Ицхака. И Элиезер избрал Ривку, и повез ее в дом Авраама. Мы знаем из книг, что на обратном пути случилось досадное происшествие: Ривка упала с верблюда и от этого падения утратила девственность.”

“Ицхак заподозрил Элиезера, будто тот в дороге взял Ривку силой. Всевышний, для которого не существует тайн ни в помыслах ни в деяниях человеческих, велел мне разъяснить ревнивцу его неправоту. Я спустился с неба на землю к Ицхаку и в продолжительной беседе, кажется, убедил его в неосновательности подозрений.”

“Бог не оставил это дело без последствий. Терпевшему несправедливую ревность Элиезеру Господь возместил избавлением от смерти, взяв его в рай живым. Ицхака же Бог наказал, лишив этой счастливой доли, и тот пришел в рай лишь после кончины. Теперь ты видишь, Айзик, каковы последствия напрасных подозрений!” – закончил свой рассказ ангел Габриэль.

Айзик подумал о добром сердце Гершеля, а себя упрекнул. Бывший цадик поблагодарил Михаэля и Габриэля за полезные сведения, и в сопровождении ангелов миновал порфировые ворота и вступил в рай.

Встреча

1

Нет ничего удивительного в том, что Айзик поселился по соседству с Гершелем. И стулья, на которых бывшие раввин и цадик будут сидеть под навесом левиафановой кожи и учить Тору, не волей случая оказались рядом. Случайность не в ладах с рассудком и порядком. Это старший над раем свел вместе Гершеля и Айзика и поступил так вовсе не потому, что они земляки из Божина: мол, пусть и в раю останутся соседями. Дело в другом. Рай – это не Божин (тем более, Божин – не рай!), и Михаэль видит задачу небес широко, не только как вечную награду за праведность. Рай призван выпрямлять кривое и хранить обретенное. Ненасильное примирение соединяет сердца. Сойдясь вместе, бывшие неприятели полюбят друг друга и привязанность сохранят навсегда.

Что объединяло раввина и цадика, пока были живы? Соперничество, вражда, распри да общие беды, недругами иудейства чинимые. Они ведь и по одной улице никогда не хаживали, и молились в разных синагогах. Не то здесь, в раю. Тут совершенно иные виды открыты. Высоко вознесшись, далеко смотрит око.

Узревши друг друга, Гершель и Айзик обрадовались несказанно, но чувства свои выразили каждый сообразно его темпераменту. Ветеран благожелательно улыбнулся и протянул ладонь для рукопожатия. Новичок с ликующим приветственным криком бросился навстречу новой неминуемой дружбе. Объятия, похлопывания по плечам и спинам, внимательно-настороженные взгляды, комплименты.

Айзик удивился: почему Гершель не задавал вопросов о городе и о семье? “Наверное, райская жизнь стирает память о родном и о родных, – подумал Айзик, – если так, то и меня это ждет!”

– Как приняли тебя у нас на небесах? – спросил Гершель.

– Тяжкий путь. Твоя помощь решила дело, – ответил Айзик и благодарно пожал руку товарищу.

– Тебя познакомили с раем?

– Сперва ангел Насаргиэль показал мне ад, потом ангел Габриэль дал мне взглянуть на рай.

– В чью пользу сравнение?

– Тебе легко шутить, а я такого насмотрелся…

– Ты видел самые первые учреждения Господа!

– Габриэль сказал, что Бог создал рай и ад за две тысячи лет до сотворения земли.

– Я знал это из книг.

– Однако, рай и ад долго ожидали первых праведников и грешников!

– Будем учиться, и удивляться, и не удивляться, и постигать! – философично заметил Гершель.

– Габриэль показал мне четыре реки рая: Прат, Пишон, Гихон и Хидекель.

– Михаэль назвал другие четыре: реки текущие медом, молоком, вином и маслом афарсмон.

– Разберемся! Будем учиться и постигать! – подмигнул Айзик.

– Да, учиться! Сам Всевышний разъясняет праведникам и ангелам трудные вещи в Торе.

– Неужели? Я изумлен! Гершель, ты удостоился видеть Бога?

– О, нет, Айзик! Лишь после тысячи лет пребывания в раю можно претендовать на такую честь!

– Тысяча лет – это много или мало? Быстро или медленно течет время в раю?

– Мы в сладком плену многоликой Торы, и вечная новизна ее ускоряет наше время.

– Значит, я скоро забуду жуткое зрелище ада – не могу оправиться от него!

– Я не бывал там, но я воображаю эти муки.

– Не так муки страшны, как беспросветье душит!

– Что ты разумеешь, Айзик?