Новое под солнцем

Не смотря на столь неблагоприятные условия вынашивания ребенка, Агар удалось сохранить плод, и в положенное время она разрешилась от бремени. Родившегося с Божьей помощью сына она назвала Ишмаэлем.

Жизнеописание Ишмаэля выходит за рамки нашего повествования. Однако отметим, что Ишмаэль, как и Ицхак, которому еще предстоит родиться у Сары, стал родоначальником многочисленного народа. Удивительно, но факт: на протяжении тысячелетий потомки Ишмаэля и Ицхака словно впитывали с молоком их матерей Агар и Сары взаимные обиды этих двух женщин. Результат неистребимой живучести зла мы наблюдаем и по сей день.

***

Задумав сделать семя Авраама своим избранным народом, Господь должен был изобрести некий убедительный признак принадлежности человека к славному племени. Разумеется, Бог весьма надеялся на нравственный перевес своих избранников над прочим людом, но будет ли такое преимущество очевидным для всех времен и народов? Нет, на это нельзя рассчитывать. Стало быть, духовного знака не достаточно, и требуется какая-либо однозначная телесная примета, которую нельзя толковать то так, то эдак.

Перебрав в уме разные возможности, Бог остановился на обрезании крайней плоти у новорожденных мужского пола. Всевышний принял во внимание, что теоретически иноплеменники вполне могут производить такую же процедуру и незаконно выдавать себя за избранников. Однако Он не посчитал такое плутовство практически реальным, резонно полагая следующее: во-первых, чужакам не доступно понимание восторга от принадлежности к избранному Им народу, а, во-вторых, они из чувства ложного милосердия не решатся на болезненную операцию над своими младенцами.

Необходимо было начать с взрослых мужчин клана – пришельцев из Ур-Касдима, о чем Бог и сообщил Аврааму. Последний с готовностью взялся исполнить указ, усматривая в нем еще одно возложенное на него Господом испытание верности. Он изготовил кремниевые ножи и раздал их своим адептам. Два из них – Анэр и Эшколь – скептически отнеслись к идее обрезания. Третий – Мамрэ – безоговорочно поддержал учителя.

При обсуждении вопроса на совете племени, Аврааму удалось убедить оппонентов в своей правоте. В течение одного дня всё мужское население лагеря произвело над собою предписанный Богом акт.

***

Разоренный войной город Сдом был, как сказано выше, быстро восстановлен, а Лот вернулся к родному очагу. Напомним, что первоначально в состав семьи Лота входили его жена и четверо дочерей. Двум старшим отец нашел мужей, и те забрали жен к себе. Две юных девицы на выданье продолжали жить под родительским кровом и уж имели нареченных женихов из числа горожан.

Лот по-прежнему оставался относительным праведником в сравнении с другими обитателями Сдома. Но всё же мерзость окружения не могла не сказаться на формировании его морального облика. Под влиянием среды Лот пристрастился к вину, хотя, справедливости ради надо заметить, что робкое начало этой червоточинке было положено во времена его пребывания в лагере Авраама, где тоже не чурались солнечного напитка.

Бог не желал долее терпеть существование осиного гнезда порока в земле Ханаанской. Поэтому Он вознамерился уничтожить город Сдом вместе с его преступными жителями. О своем решении Он поставил в известность Авраама. Господь вполне мог и не уведомлять своего любимца, но Ему важно было еще раз убедиться в милосердии Авраама, а, главное, в его готовности отстаивать справедливую избирательность суда.

Всевышний получил желаемое Им особое мнение Авраама, представляющее собой статистический подход, суть которого состоит в следующем. Мы называем Сдом местом грешников, но это не означает, что обязательно все его обитатели таковы. Для формирования негативного суждения в нашем склонном к лицеприятию сознании, вполне достаточно лишь части, порой совсем малой части, преступников среди горожан. Иными словами, достойные имеются даже в запятнавшем себя мерзостью городе. Поэтому перед свершением суда необходимо отделить хороших от дурных.

Авраам добавил, что уничтожение жителей Сдома поголовно без разбору это, конечно, самое простое, однако нельзя стричь всех под одну гребенку. Наверняка среди обитателей города имеются приличные люди. Лишить жизни праведника ради избавления от грешника вовсе не есть справедливость, ибо злое деяние не годится для искоренения зла. Не лучше ли оставить безнаказанными виноватых, чем заодно с ними карать безвинных?

В полемике, возникшей между Господом и Авраамом, последний просил не уничтожать город и горожан, если выяснится, что среди его жителей есть пятьдесят честных людей. Бог принял это. Тогда Авраам повысил до сорока порог справедливости судопроизводства. И на это Бог согласился. Дискуссанты остановились на десяти. Авраама это вполне устроило. Дело в том, что он имел в виду Лота с семьей: сам Лот, его жена, две замужние дочери с мужьями, две девицы на выданье с женихами – итого десять человек!

Лоту и его родне была предоставлена возможность оставить Сдом за несколько часов до ликвидации сего места. К сожалению, старшие дочери с мужьями и женихи младших дочерей не пошли за Лотом, не поверив в нависшую над ними смертельную опасность. Стены города покинули четверо – отец с матерью и две незамужних дочери.

Ангел, который помогал Господу, строго-настрого наказал Лоту и женщинам, ни в коем случае не оборачиваться в пути. Причина запрета до конца не выяснена и по сей день, но, по мнению авторитетов, Господь якобы не хотел, чтобы смертные увидали Его за свершением кары. Бог дождем пролил на город серу и огонь, и сгинул Сдом со всеми своими обитателями.

Увы, жена Лота не утерпела и обернулась. Нет, дело тут вовсе не в женском любопытстве, как полагают некоторые неглубокие исследователи древности. Сердце матери болело за оставшихся в городе дочерей, хотелось увидать девочек в последний раз!

Возмездие за нарушение запрета последовало немедленно. Супруга Лота превратилась в соляной столб. Знатоки утверждают, будто бы и по сей день пастухи останавливают в этом месте стада, и быки, организм которых требует соли, лижут столб.

Далее с Лотом и его двумя незамужними дочерьми случилась пренеприятнейшая история, легшая несмываемым пятном на репутацию этих исторических персонажей. Покинув Сдом и разместившись временно в уединенном месте, девицы ошибочно посчитали, что им не суждено в будущем вновь оказаться среди людей. В панике подумали они: “Женихи наши погибли, и никогда не будет у нас мужей, и не испытать нам материнского счастья, и ждет нас бездетная судьба!”

Тогда одна из них сказала: “Напою-ка я родителя вином, войду к нему ночью в шалаш, и он, пребывая в беспамятстве, оплодотворит меня!” Задумано – сделано. В следующую ночь ее примеру последовала сестра. Так обе девы зачали от собственного отца.

Дальше в спор – больше слов

Итак, мятежное семейство покинуло родные места в Вавилонии и отправилось в указанную Богом землю Ханаанскую. Там от семени Авраама должен народится великий народ, коего Господь назначил своим избранником. По замыслам Всевышнего и раба Его, преданного Авраама, сей союз (а по циничному выражению некоторых – сделка) сулил великие преимущества обеим сторонам.

Время шло своим чередом. Господь всё экзаменовал и проверял Авраама, а тот, с точки зрения своего высочайшего наставителя, вполне удовлетворительно, хоть и случались шероховатости, выдерживал испытания. Поскольку еще не все обязательства сторон были выполнены, союз пока не вступил в законную силу. Тем не менее, Бог требовал, а Авраам старался, жить по новым принципам.

В стане Авраама пока не было достигнуто необходимое по мысли Бога полное единогласие в отношении достоинств союза. Находились инакомыслящие, раздавались неудобные голоса оппозиционеров, не все выражали довольство. Аврааму приходилось время от времени возвращаться к истокам и напоминать людям о прелестях избранничества. Нехитрое дело уговорить большинство, трудно усмирить критичное меньшинство.

Время для бесед Авраам избирал вечернее и обязательно после сытного ужина, когда люди, утомленные дневными трудами и занятые перевариванием доброй порции молодой козлятины, бывали не слишком расположены к возражениям. Впрочем, иногда разговор осложнялся, и возникал спор.

– Не правда ли, замечательное мясо сварили сегодня мои женщины, Сара и Агар? – задал Авраам риторический вопрос своим семейным и гостям, усевшимся у костра широким кругом.

– Изумительное мясо! – поддакнул Элиэзер.

– Прекрасные женщины! – воскликнул Лот, приглашенный на ужин вместе с дочерьми, обе в деликатном положении.

– Сынок, передай, пожалуйста, Лоту эту чашу с вином, – обратился Терах к Аврааму.

– Нечего потакать пьянству! – сердито возразила Сара, бросив многозначительный и полный презрения взгляд на округлившиеся животы злополучных дочерей Лота.

– Мне кажется, Авраам, твоя вавилонская сестра сегодня не в духе, – заметила Агар.

– Я жена ему! – взвилась Сара.

– Неужто? А где же брачный плод, зреющий во исполнение мечты? – уколола Агар первую жену.

– Злопыхательство! – вспыхнула Сара, – прошу тебя, Авраам, уйми, наконец, египетскую содержанку!

– Ты распустил своих баб, сынок, – сухо вставил Терах.

– Хватит ссориться, женщины! – призвал жен к порядку Авраам, – я похвалил вас за вкусно приготовленный ужин, но могу и наказать за склоку.

– Кого любят, того и наказывают! – пискнула Агар.

– Наказанием не устрашишь и не исправишь мир! – добавила Сара.

– К умелым рукам да добрые бы языки! – поддержал хозяина Элиэзер.

– У Сары есть серьезная причина для досады, – заметил Лот, возвратив Аврааму опустошенную чашу и незлопамятно поглядев на Сару.

– Авраам, уж годы минули с тех пор, как твой добродей на Небесах обещал вам с Сарой наследника, а всё ни тпру ни ну, и нет у меня внука от сына и дочери! – бросил Терах, – пришлось тебе сойтись с египтянкой, и родила она тебе Ишмаэля, и как бы не стал род его врагом нашему роду!

– Отец, побереги соль для козлятины, не сыпь на раны! – недовольно ответил Авраам и обнял за плечи всхлипнувшую Сару, – чтоб сбылись обещания Господа надо верить им и в Него, не так ли, Сара?

– Нет, не так! – сердито воскликнула Сара и сбросила с плеча руку Авраама, – молодость коротка, уж не в бессильной ли старости ждать обещанного? Ставит вере предел пустое ожидание – сам прекрасно знаешь. Не признавал бы этого, дорогой муженек – не приголубил бы Агар!

– Ложь! – вскричала Агар, – не по неволе, а по любви взаимной сблизились мы с Авраамом! Ведь правда, милый?

– Не отвечаешь, дядюшка, словно вопроса не слыхал! – зацепил родственника Лот, – хотя семейное твое дело меня не касается. А вот бесконечное ожидание – моя печаль! Господь обещался дать тебе, Авраам, власть над землею от Египта до реки Пырат. А за посулом этим война и кровь! Да где уж нам на великое царство посягать, коли и Ханаанская-то земля не по зубам! Вон, пастухи твои на моих пастухов чуть было вилы не подняли. Пришлось мне уйти в нечестивый Сдом. Господь твой уничтожил скверну, а я вот двух дочерей с зятьями потерял, и женихов мои девочки лишились, и сам я остался без супруги.

– Утешься, Лот, скоро новый приплод появится: дети у тебя народятся, они же и внуками тебе станут, плохо разве? – не смолчал Терах.

– Всего одна чаша выпита, а какая путаница в голове твоей, Лот! – вмешался Элиэзер, – да и неправдой ты не брезгуешь!

– Не мне Господь посулил владеть великими пространствами, а народу, который от моего семени произойдет, то бишь далеким моим потомкам, – возразил племяннику Авраам, – а что ты в преступном Сдоме обретался – так, признайся, Лот, это же твой выбор был!

– Пастухи меж собой не поладили – вовсе не по вине Всевышнего, а по неразумию аборигенов-язычников, неужто не ясно тебе, Лот? – поддержал хозяина верный раб его Элиэзер.

– Ты, Авраам, и Господь твой, вместе уповаете на безмятежное будущее, – глубокомысленно сказал Терах, – мол, сделает Он наш народ избранником, мы же в ответ прилепимся к праведности и станем примером прочим народам, и они признают Его единственным Богом и станут нам, богобоязненным, подражать. Я прожил двести лет, я был большим царедворцем, и поверь опыту, сын мой, – не сбудутся досужие мечты! Принять Господа – примут, а более ничего из задуманного вами не случится. Зол человек от природы, а добро лицемерием заместит. Никогда не бывать миру и благости. И простолюдин на простолюдина покусится, и царь на царя войско поведет…