Страж морского принца

– Это так, – тяжело уронил король. – Я признаю, что сделка была бесчестной по отношению к тебе. Но это ничего не изменит, потому что выбора нет ни у тебя, ни у нас. Выслушай, прежде чем судить. Наверху люди многое забыли о нашем народе, а еще больше никогда не знали. Тебе известно, что иреназе выбирают пару однажды и на всю жизнь?

– Это известно любому ребенку, слушающему сказки, – буркнула Джиад. – И я слышала, конечно. Про морскую принцессу Ираэль и принца Эравальда Аусдранга…

Ответом был долгий взгляд короля, такой холодный и пронизывающий, что Джиад напряглась, не понимая, что сказала не так. А что она сказала что-то очень нехорошее – это было ясно.

– Никогда не произноси этих имен здесь, – сказал после томительно долгой паузы король. – Они под запретом. Услышит кто-то другой – навлечешь на себя беду. Ты нужна нам, жрица из Арубы. Нужна живой, но вовсе не обязательно невредимой. Язык, например, может оказаться лишним.

– Я поняла, – бесстрастно отозвалась Джиад, садясь на ложе совершенно прямо. – Прошу прощения, ваше величество, если по незнанию оскорбила чем-то. Я запомню.

Взгляд короля явно смягчился. Он кивнул, отведя взгляд от Джиад, с которой словно сняли тяжеленный груз.

– Хорошо. Ты умна, это удачно. Мы выбираем себе пару один раз, – негромко продолжил король. – Все иреназе в одном городе-государстве – родственники, потому супруга нужно искать в другом городе. Добрачные связи – сколько угодно, но при них не происходит запечатления.

– Чего? – переспросила Джиад, полагая, что не расслышала.

– Людям оно неизвестно. Это ваша беда или ваше преимущество, уж не знаю, но так судили боги. Если двое из разных городов, достигшие созревания, возлягут друг с другом, они будут связаны на всю жизнь богами. Их тела больше не пожелают никого, кроме законного супруга, а близость с ним всегда будет слаще, чем все, испытанное с другими. Этот союз нельзя расторгнуть, как нельзя разлучить супругов. Если сделать это насильно, оба будут чахнуть в разлуке.

– А если кто-то из них умрет? – осторожно спросила Джиад, боясь думать о том, к чему ведет рассказ морского короля.

– Тогда второй либо исчахнет от тоски, либо будет оплакивать его до смерти. Запечатление второй раз невозможно.

Взгляд короля встретился со взглядом Джиад, и в глазах иреназе промелькнула такая глубокая боль, что Джиад, уже готовая спросить, прикусила язык и опустила голову.

– Ты верно поняла, – прозвучал бесстрастный голос иреназе. – Та, что ушла к предкам, оставив новорожденного Алестара и меня, забрала с собой мое сердце. Это было две дюжины лет назад. Я король своего города и народа; у меня, разумеется, есть наложницы, готовые усладить тело ласками, развлечь разум и развеять печаль души беседой, но когда-нибудь, когда мой сын будет готов к правлению, я оставлю ему трон и отправлюсь в ту пещеру, где лежит мое счастье, чтоб уснуть рядом с ней. Две дюжины лет я жду этого с нетерпением, как когда-то ждал свидания с возлюбленной невестой.

– Я… сожалею, – тихо отозвалась Джиад, чтоб сказать хоть что-то, и никакая сила на свете сейчас не заставила бы её произнести, что лучше бы королю не отправляться в ту пещеру как можно дольше. А то город и народ наплачутся от рыжей твари, если он и есть наследник.

– Да, ты кажешься способной это понять, – согласился король. – Тогда пойми и другое, Джиад из Арубы. Алестар – мое единственное дитя и наследник, надежда народа Акаланте. В королевских семьях редко бывает по одному ребенку, это слишком большой риск, но так уж вышло. Он вырос во всеобщей любви и полном обожании, ему многое прощалось, и хоть я старался воспитывать его, как подобает, боюсь, мне не во всем это удалось.

Король вздохнул совсем по-человечески. Джиад, старательно разглядывая узор из черно-белых плиток под ногами, молчала, не представляя, что можно сказать.

– Он не терпит отказа ни в чем, – заговорил вновь король. – Алестар считает, что весь мир принадлежит ему и создан для его удовольствия. Так и есть, потому что в нашем городе любая из девушек посчитала бы за честь, упади взгляд принца на неё, а девы других городов запретны, и этого не изменить.

– Я это за честь не считаю, – бросила Джиад, с трудом сдерживая злость, от которой даже щеки загорелись.

– Я знаю, что наверху иначе смотрят на многое, – бесстрастно ответил король. – Но знаю также и то, что для своего господина ты была не только клинком и щитом, но и усладой на ложе.

– Не ваше дело!

– Увы, мое. Уложив тебя на песок ради случайной забавы, Алестар поплатился за свой поступок дороже, чем ожидал. Его тело восприняло тебя, как чужую кровь. Ту, с кем возможно супружеское запечатление.

– Этого не может…

– Не трать слов даром, – прервал её король со спокойной властностью. – Это уже случилось. Поверь, меня это печалит больше всех. Алестар сговорен с принцессой соседнего королевства, брак должен быть заключен к осенним холодам. Что я теперь скажу королю Карианда? Что мой сын, наследник и будущий король связал себя с человеческой девушкой? Над моей семьей, над всем моим народом будет смеяться каждая безмозглая медуза.

– Так это я виновата?

Джиад вскочила на ноги, уже не думая об этикете, и едва не всплыла вверх от резкого движения, в последний момент зацепившись ногой за край ложа. Злость кипела внутри, требуя выхода, в висках билась кровь, и лицо горело, так что вода показалась холодной.

– Прощу прощения, что невольно нарушила ваши планы на брачный союз для принца, – выплюнула она, глядя в лицо королю. – Не знаю, что он вам рассказал, но я становиться его забавой не собиралась. Я даже защищаться не могла, потому что он угрожал отомстить людям побережья! Отличный выбор был…

– Это я тоже знаю, – прервал её король. – Его охрана приставлена мной, они пересказали каждое слово, прозвучавшее там. Успокойся. Сделанного не исправить. Какое возмещение ты хочешь за это?

– Единственное возмещение, которое я бы приняла – это извинения самого принца и немедленная свобода, – с горечью произнесла Джиад. – Но догадываюсь, что ни того, ни другого не получу. Эти узы, о которых вы говорили, их можно разорвать?

Надежда, что король кивнет и скажет, что именно для этого её сюда и приволокли, еще теплилась, но двадцать лет морской торговли – слишком высокая цена за то, чтобы немного погостить на морском дне. Джиад понимала это, и все же, когда король медленно покачал головой, её накрыла холодная волна слепого отчаяния.

– Пока – нет, – подтвердил король, меняя положение тела так, чтоб опереться хвостом иначе. – Но все мои ученые жрецы и целители сейчас ищут способ. Не сомневайся, нам этого хочется не меньше.

– Да неужели, – вымученно съязвила Джиад, снова опускаясь на постель и борясь с желанием съежиться, обняв руками колени. – Кто же вам поверит…

Плотная вода мешала сесть, как обычно, но и стоять в ней было тяжелее, чем сидеть, а у неё все больше кружилась голова, и рот наполнился вязкой горькой слюной, которую она пока сглатывала. Еще не хватало вырвать в присутствии морского короля, чтоб его…

– Ты думаешь о себе, – сказал король, не сводя с неё взгляда. – Но если что-то случится с Алестаром, это будет общей бедой нашего города. Я уже не способен зачать ребенка, других наследников нет. Что бы ни произошло, какова бы ни была цена, с головы принца не должен упасть ни один волос. Запомни это, Джиад. Потому что платить будешь не только ты. Ваш народ причинил нам достаточно горя в прошлом. Вы ловили нас сетями и били острогами, как рыбу. Вы выставляли нас на потеху в балаганах, держа в тесных вонючих бочках. В ваших сокровищницах полно перчаток, поясов и шкатулок из нашей кожи и чешуи, а ваши маги столетиями пытались приготовить эликсир бессмертия из крови иреназе. Как думаешь, эту кровь отдавали добровольно? Знаешь, что по вашим поверьям съесть сердце иреназе помогает вылечиться от любой болезни? В этом нет ни капли правды, но люди надеются и ловят наших детей, из любопытства подплывающих к вашим кораблям. Они не считают нас равными себе существами, и мы научились платить вам тем же. Да, ты не виновна в грехах других. Но ты должна понять. Здесь не любят людей, потому что слишком долго не видели от них добра, зато зла было предостаточно.

– Что вы со мной сделаете? – обреченно спросила Джиад, стискивая сплетенные пальцы на колене и продолжая рассматривать плитки, которые так и норовили расплыться перед глазами.

– Ничего ужасного. Ты будешь жить в покоях Алестара или там, где он тебе прикажет. Ты будешь принимать его на ложе и не откажешь ни в чем. В пределах разумного, конечно. То, что ты запечатлена с Алестаром, ставит тебя выше всех его наложниц, но ты не законная супруга и никогда ею не будешь. Ты понимаешь это?

– И не дайте боги, – зло сказала Джиад. – Лучше сразу убейте. Значит, я теперь его игрушка?

– Нет, – спокойно ответил король. – Ты лекарство для больного. Алестара тоже не радует то, что он сотворил. Но близость с тобой ему необходима. Сама все поймешь… Тебе запрещено выходить за пределы дворца без охраны и моего разрешения или приказа Алестара. Если что-то понадобится, говори его слугам, они будут служить и тебе.

– В пределах разумного, конечно? – растянула губы в невеселой усмешке Джиад.

– Конечно, – бесстрастно подтвердил король. – Если у тебя найдут оружие или что-то, способное причинить вред, будешь наказана. Если ты хоть чем-то повредишь принцу, наказана будешь не только ты. Я найду тех, кто тебе дорог, кем бы они ни были, и они будут умирать на твоих глазах, долго и мучительно.

– Долго же искать придется, – огрызнулась Джиад, стыдясь бессильной злости в собственном голосе.

– Те, кто служит нам, есть везде, – с той же ледяной бесстрастностью отозвался король. – И в Арубе тоже. Твои учителя в храме и те, кто учился с тобой, заплатят за твою непокорность. Подумай, стоит ли оно того?

– Теперь я вижу, у кого принц учился уговаривать, – тихо и бесцветно сказала Джиад, отводя взгляд от тяжелого, пронизывающего взора морского владыки.

– Говори, что хочешь. Я понимаю твою боль и стыд. Но у меня нет выбора. Если я останусь без наследника, город будет завоеван другим родом, а море здесь благодатное, и многие захотят переселиться к побережью из глубин. Будет война… Алестар бесценен не потому, что он мой сын. Он будущее всех нас.

– Паршивое тогда у вас будущее, ваше величество, – так же тихо отозвалась Джиад. – Что ж, я поняла. А если ваши жрецы не смогут разорвать эту… связь?

– Вот тогда и поговорим об этом. Ты узнала о наказании. Не хочешь спросить о награде?

– За меня уже заплачено.

Поднимающаяся изнутри тошнота крутила внутренности, больше всего Джиад хотелось, чтоб её оставили в покое. Сейчас хорошо бы прочистить желудок, напиться прохладной чистой воды… Но как здесь пить? И есть? И все остальное тоже непонятно… Хотя, о ней наверняка позаботятся, как о ценном имуществе… Бежать! Неизвестно как, но бежать. Наверху они её второй раз не достанут. В арубских храмах учили не только драться, но и менять внешность, прятаться среди толпы в городе или в лесной и горной глуши. Дома, в храме, ее укроют от кого и от чего угодно, там ее семья, пусть и не по крови, а по духу. Только бы выбраться отсюда, а для этого придется притвориться покорной, но не слишком. Король не глуп, он понимает, что пленница просто так не смирится…

– Я заключал договор с твоим прежним господином, не с тобой. Поверь, если все закончится удачно, ты вернешься наверх богатой настолько, что внуки твоих внуков смогут жить безбедно.

– Обойдусь, – буркнула Джиад.

– В самом деле? – в голосе короля теперь чувствовалась мягкая насмешка и что-то еще, что она не могла понять. – Ты можешь не верить мне, но твой прежний господин тебя уже не ждет. Или ты вернешься к тому, кто тебя продал, как вещь? Я покупал не удовольствие для своего сына, а спасение города. Знай он об этом, мог бы получить куда больше. Торвальд Аусдранг никогда не станет другом и союзником иреназе, потому что предавший однажды предаст снова. Но ты – дело другое. Джиад, не считай меня врагом. Каждый день, проведенный рядом с Алестаром, я возмещу так щедро, что ты и представить не можешь. Не хочешь брать для себя – возьми для храма. Там ведь воспитывают сирот и подкидышей? Разве Аруба не скажет тебе спасибо за новый храм со всем необходимым на годы и годы вперед?