Мышь в Муравейнике

Что поделать. Выбираемся из машины, Лекс вытаскивает наши сумки. Офицера рядом уже нет. Бокс с наружной стороны уже закрылся, но впереди есть небольшая овальная дверь. Лекс первым переступает высокий порог и получает такого пинка, что летит через весь коридор, и впечатывается в следующую дверь. Я удостаиваюсь только болезненного тычка в спину.

– Сказал же, быстрей двигайтесь! – скалится Кейн.

Всю дорогу подпихиваемые офицером, по хорошо освещенным коридорам мы добираемся до просторного зала с перегородкой посередине, верхняя часть которой прозрачная и видно, что с той стороны все уставлено столами, картотеками и всякой офисной техникой. Множество человек в форме сидят за компьютерами, говорят по телефонам или носятся с какими-то бумагами туда-сюда.

С нашей стороны зала все менее напряженно, людей меньше и не все они одеты в форму. Кто-то стоит компанией и разговаривает, кто-то просто сидит на расставленных вдоль стены стульях.

В перегородке есть несколько окошек, возле некоторых кто-то стоит и совещается с людьми внутри “аквариума”. Кейн оглядывает зал и подходит к одному из таких окон. Там за стеной сидит еще один страж, он кому-то что-то жарко доказывает по телефону. Перед ним на столе стоит некое устройство, которое Кейн, не дожидаясь окончания разговора, тащит к себе через окно. За ним тянется и шнур.

– Давайте свои карты, – говорит офицер и пихает свою карту, а потом и наши в разные слоты этого устройства.

Провожая взглядом свою несчастную белую карту, не замечаю, как к нам подходит еще один офицер.

– И зачем ты эту мышь серую притащил? – пренебрежительно спрашивает он Кейна, который с сердитым видом тыкает в разные кнопки устройства, но видимо безрезультатно.

Узнаю голос, но не нахожу мужества посмотреть на него и убедиться. И так ясно – это тот сероглазый инструктор, который сегодня зачитывал список принятых в гильдию стражей.

– Да остальные не лучше, ты б видел! – кипятится Кейн, продолжая грубо мучить нерадивое устройство. Лексу удается на сей раз промолчать, хотя ему и приходится для этого зажать себе рот ладонью.

– Сейчас, – сероглазый поправляет одну из карточек, машинка радостно пикает и выдает на гора две оранжевые карты. Кейн пихает их нам, а наши белые разрезает на несколько кусков и ищет, куда бы сунуть обрезки. Страж за стеклом тут же протягивает ему мусорное ведро, так и не оторвавшись от телефона.

Дальше Кейн снова тащит нас по бесконечным коридорам, которые в конце концов выводят нас в большой зал с высокими потолками и двумя галереями по бокам. Он похож на наш школьный спортзал и также уставлен всяким спортинвентарем, тренажерами и подобным. Его мы проскакиваем почти полностью, остановившись у одной из дверей.

– Шелохнешься, я тебе башку оторву и в бездну выкину! – обещает Кейн, поставив Лекса к стене. Меня он толкает в дверь и я, обернувшись, вижу, как мой друг за спиной офицера делает шаг в сторону и с улыбкой машет мне.

Быстро отворачиваюсь от него и оглядываюсь вокруг. Помещение, в которое мы вошли, похоже, довольно просторное, но не кажется таким из-за массивных стеллажей, занимающих большую часть его площади. Кроме того, здесь творится жуткий бардак. Форменные рубашки, куртки, штаны и ботинки валяются вперемешку прямо на полу, а также на стоящих вразнобой стульях и столах. Единственное, что в этом хаосе кажется нетронутым – это чистый островок с креслом и сухонькой старушкой на нем.

– Это Реин, – представляет ее Кейн. – Короче, делай, что она скажет, – коротко инструктирует он меня и уходит, судя по крикам, доносящимся из-за двери, прихватив Лекса с собой.

– Как тебя зовут, милая? – спрашивает старушка, тщетно попытавшись встать из глубокого кресла.

– Вета.

– Очень красивое имя, – Реин морщится от боли и протягивает мне сплошь исписанный пожелтевший листок. – Это список того, чем тебе придется здесь заниматься. К сожалению, я мало чем смогу тебе помочь. Спину совсем прихватило. Да и, правду сказать, от меня теперь вообще мало толку, только место занимаю. Странно, что они еще не скинули в бездну мои старые кости.

– Думаю, вас все очень ценят и ничего подобного не сделают, – все, что нахожу сказать я.

– Я уж давно здесь работаю. Без малого шестьдесят пять лет, – не без гордости говорит старушка. – Но в последнее время я уж совсем разваливаться начала, так что мои обязанности выполняли другие работники, кто что успевал. Вот даже новобранцам самим пришлось искать себе экипировку, оттого и бардак такой, – с печальным вздохом она смотрит на образовавшиеся завалы. – Ну, ты походи, освойся. Там позади еще комнаты есть, где стиральные машины стоят и прочее. Есть еще закуток, где сможешь оставить свои вещи. А спать придется в общей комнате, тебе потом кто-нибудь покажет.

Ничего себе, шестьдесят пять лет на одном месте! Не так я представляла успешную карьеру.

Забираю от двери свою сумку и иду осваиваться. Позади действительно еще несколько комнат, и там беспорядок не меньше. Список моих обязанностей тоже поражает меня не в хорошем смысле. Почему на эту работу понадобилась швея, не ясно. В основном мне придется стирать и гладить, менять постельное белье и полотенца, штопать форму, ну и следить за складом этого всего.

Что ж, зато работать я, похоже, буду почти в полном одиночестве, а это лично для меня большой плюс. Оглядываю последнюю самую маленькую комнату. Здесь относительно чисто, стоит несколько стульев и есть выступ в стене, на который положен матрас. На вешалках и полках висит и лежит старая одежда, наверняка принадлежащая старушке, но явно освобождено место и для моих немногочисленных вещей.

В принципе, если в этих помещениях как следует разобраться, разложить все по полкам и стеллажам здесь будет вполне приятно находиться. Есть даже отдельные умывальник и туалет. Единственное чего здесь не хватает, так это теплых спальных мест, так что придется на ночь уходить в некую общую комнату. Просто на матрасе спать не получится, Муравейник по ночам сильно остывает. Разве что где-нибудь среди кое-как сваленных кучами мешков и тюков найдутся одеяла.

Оглядев свое новое обиталище, вспоминаю, что я так и не успела изучить свою новую оранжевую карту зависимого человека. Забавно, как получилось. Еще несколько часов назад я переживала, что никогда не покину нулевой уровень и швейную мастерскую и при этом была твердо уверена, что на оранжевую карту никогда не соглашусь. А вот поди ж ты! Боялась, что-то поменять в своей жизни и, пожалуйста, всё поменяли за меня и моего мнения не спросили.

Итак, карта. Как и было раньше, на ней мое одинокое единственное имя. Плюс имя моего нового шинарда – Кейн Тау Вайс, его адрес, уровень и доступ: от минус двадцатого до плюс девяностого уровня. То есть не абсолютно повсюду, как я думала, но почти. Правда я уже успела размечтаться, что удастся как-нибудь побывать на крыше Муравейника, а то то, что она собой представляет, осталось для меня загадкой. Только в одной из книг в школьной библиотеке нашелся намек, что она является обиталищем совершенно немыслимых летающих чудовищ. Вот бы туда попасть!

2

Из-за моего ужасного характера мне не хочется покидать заваленных тюками помещений как можно дольше. Старушка вскоре уже дремлет в своем кресле, и я оказываюсь здесь практически одна, сразу начинаю разбираться со своими новыми обязанностями. Одновременно с этим где-то на периферии сознания постепенно оформляются ужасные животрепещущие вопросы, на которые мне также предстоит каким-то образом найти ответы: где мне спать, что есть, как здесь можно помыться? По своему обыкновению, надеюсь, что все как-нибудь решится без моей инициативы, а пока занимаюсь делом.

В задних комнатах находятся большие стиральные и гладильные машины, к которым и подходить даже боязно. Я не имею ни малейшего понятия, как они работают и как к ним подступиться. Но тем более мне не хочется из-за своей недогадливости будить бедную женщину. Робко побродив вокруг них, я приподнимаю и опускаю крышку стиральной машины, оглядываю ящичек, по-видимому, для порошка, приглядываюсь к почти полностью стертым надписям возле кнопок. И к великому облегчению выуживаю из-под днища старую, мятую, выцветшую инструкцию. Не все можно разобрать, но вполне достаточно, чтобы пытаясь действовать методом проб и ошибок не сломать эти огромные угрожающие устройства, каждое из которых может поглотить меня целиком. К гладильным машинам я никаких подсказок не нахожу, но они оказываются попроще. К концу дня я успеваю на пробу постирать и погладить несколько не самых новых простыней.

Пока работают машины, разбираю большую часть склада форменной одежды. При этом на верхних полках обнаруживается целый ворох шерстяных одеял. Вообще-то, в Муравейнике их никто никогда не использует – в спальных модулях достаточно тепло. Но, видимо, стражи предпочитают быть готовыми ко всему. Теоретически, без электричества модули отключатся, и в таком случае все население рискует замерзнуть насмерть, особенно если это произойдет зимней ночью. Но на моей памяти такого никогда не случалось.

Подушки здесь, кстати, тоже никто не использует, а я вот так спать просто не могу. Всегда подкладываю что-нибудь под голову. Особенно, когда бесчинствует бессонница, так и тянет положить голову повыше.

Пока верчу в руках рулон из одеяла, в голове мелькает трусливая мыслишка. Почему бы не решить свои проблемы с ночлегом самостоятельно? Устроиться на ночь на том матрасе, закутавшись в парочку таких одеялок? По крайней мере, пока сейчас лето. А зимой можно приткнуться между наработавшихся за день, излучающих тепло машин. Хотя они, должно быть, остынут слишком быстро. К тому же это, возможно, нарушение правил.

В конце дня за старушкой приходят. Какая-то хмурая девушка тормошит ее, положив руку на хрупкое плечо, поднимает из кресла и ведет за собой. Возможно, таким образом, она уводила ее и раньше, на обед, например, или приносила еду сюда, пока я была в задних комнатах. Уже в дверях, Реин вспоминает обо мне и поспешно с заискивающей интонацией просит девушку, рассказать мне, где здесь что, и где мое спальное место. Та, почему-то резко, сквозь зубы, называет мне номер комнаты и тащит старушку прочь.

Не совсем уверенная, что мне делать, я иду за ними на некотором отдалении. В большом зале в этот момент никого нет, как и в коридоре, в который заворачивает девушка. Из него она выходит в другой большой зал с распахнутыми настежь дверями. Оттуда доносится шум многих голосов. Я заглядываю туда вслед за ней и просто столбенею. Это, собственно, столовая с широкими и длинными столами, запруженная множеством людей. Они громко переговариваются, смеются, стучат подносами. Я пытаюсь оглядеться, но от нахлынувшего ужаса все плывет перед глазами. Выскакиваю наружу как ошпаренная.

К черту еду! О ней даже думать тошно, хотя я и пропустила обед. Пока в коридорах наступило затишье, спешу к той комнате, которую мне назвала та девушка. Найти ее не трудно, планировка уровней во многом совпадает.

Дверь в нужную мне комнату закрыта, но я и так представляю ее габариты – на двадцатом уровне здесь находится один из школьных классов. Очень надеясь на то, что во время ужина внутри никого нет, неуверенно захожу. К счастью, так и есть и можно спокойно осмотреться.

Как я и ожидала, это общая спальня, рассчитанная на восемь человек. Спальные модули расположены по обе стороны от загромождённого прохода. Четыре средних смотрят друг на друга, оставшиеся на заклеенные картинками стены. Возле каждого тумбочка или вешалка с одной стороны и узкий шкаф с другой. Кроме того сверху модулей остается еще место и оно повсюду завалено всякими пакетами и коробками чуть ли не до потолка. Одежда свисает буквально отовсюду, делая комнату похожей на такие странные, приторно пахнущие джунгли. На стене напротив входа два зеркала, уляпанные по краям блестками и наклейками. Рядом с ними хлипкие заваленные косметикой столики. Ну а на полу, конечно же, нестройные ряды разномастных туфель, босоножек, со стразиками, кисточками, ремешками, на шпильке, на платформе – просто выставка. Раз все равно никто не видит, я приподнимаю подол юбки и прикидываю, как смотрятся рядом с ними, мои удобные ботинки. Жутковато, честно говоря. И откуда только эти царапины на носке? А пятна? Как будто у них лишай.

А собственно, куда же приткнуться мне? Возвращаюсь обратно по проходу, силясь понять, какой из этих модулей не занят. Чужие вещи вообще-то повсюду, но у одного из ближайших к выходу их меньше всего. Просто несколько коробок и больших пакетов, как будто это место превратили в склад того, что не поместилось или мешало. Во второй мой проход туда-сюда, замечаю наконец на боковинах узкие таблички с именами. За свисающими платьями и шарфами их почти не видно. Так и есть, у того модуля, что я приметила табличка отсутствует, только следы от клея остались. Немножко подвигаю коробки, чтобы было куда сесть. Сижу жду.

Первой появляется яркая девица крайней степени стройности. Она одета в короткий топик, открывающий безупречный живот и голубые обтягивающие шорты, поверх которых колышется пышная и длинная, зато абсолютно прозрачная розовая юбка. На голове из окрашенных во все цвета радуги волос сооружено нечто немыслимое. Завидев меня, она порхает ко мне как экзотическая бабочка в блестящих сланцах.

– Привет, я Ристика. Ты пришла на место Реин? – вопрошает она, часто хлопая густо намазанными ресницами в комочках туши. Я киваю в полнейшем офигении. – Ты сестра Криса? – уточняет она, и я снова дергаю головой, но уже отрицательно.

– Ой, – Ристика манерно прикрывает рот обеими ладошками. – Вот он не обрадуется.

За спиной девушки как раз появляются остальные соседки.

– Сэру не взяли, – говорит она им раздосадовано, и я понимаю, что вместо меня они ожидали какую-то свою знакомую.

– А говорили, что все схвачено у нее, – отвечает одна из девушек сердито.

– Да она же с нулевого! – восклицает другая, обратив внимание на мою одежду.

– Ты что даже не из гильдии?! – удивляется Ристика.

Недовольно галдя, все девушки уходят вглубь комнаты. Там они очевидно продолжают обсуждать сложившуюся неприятную ситуацию. А действительно, почему же офицер спустился за заменой Реин к нам в мастерскую, хотя для этой работы бы лучше подошел кто-нибудь из обслуживающей гильдии? Причем, взяв нас с Лексом, ему пришлось стать нашим шинардом, иначе у нас попросту не было бы доступа на этот уровень. Кстати, я до сих пор не знаю, на каком уровне нахожусь.

Ну, если мне просто странно, то мои соседки этим взбешены. Из обрывков разговора, доносящихся до меня, понимаю, что для девушек и ребят из гильдии попасть сюда в качестве обслуги это уже заслуженный шаг вверх. И вот какая-то их подруга заслужила, а из-за меня обломалась, осталась внизу. Хотя они ее видимо никогда раньше не видели, так что все-таки не подруга. Но они знают ее брата Криса, который здесь очевидно работает. У меня зреют неприятности!

В ожидании отбоя сижу как на иголках. Соседки понизили голос, продолжая обсуждение, зато иногда я слышу неприятное подхихикивание. Мне вспоминаются такие же тихие разговоры в сплоченных кружках наших девчонок в приюте. Они означали, что кому-то ночью придется туго.

Перед отбоем в одиннадцать часов я снимаю только ботинки. Девушки постепенно укладываются, не сказав мне больше ни слова, но соседка сбоку, перед тем как лечь в постель, одаривает меня презрительным взглядом морального превосходства.