Мышь в Муравейнике

Из шлюза выбираемся наконец на платформу и сразу подходим к поручню.

Ночь снаружи просто неописуемо прекрасна! Больше нет всех тех многочисленных запахов, постоянного шума. Да и вокруг далеко не так темно, как, мне казалось, должно быть. Может, это лунный свет отражается от рефлекторов, может еще что-то, но, по крайней мере, по краю платформы можно ходить без фонаря. И главное – нет людей! Вообще! Огромные пространства, не занятые абсолютно никем. Чистый восторг! Я готова умереть, прямо в эту самую секунду! Кажется, я уже увидела самую прекрасную вещь на земле! Ощутила лучшее, что можно ощутить!

– Погуляем? – Лекс протягивает мне руку. Я хватаюсь за его теплую ладонь, и вдвоем мы не спеша идем по платформе, почти идентичной тем, что расположены на уровнях ниже и исхожены нами вдоль и поперек. Но ночью, это совсем другое место. Волшебное, чарующее. Это райские кущи, приют тишины, шедевр древних зодчих.

Меня трясет, но не от холода. Мы не только в самом прекрасном месте на свете, но, возможно, в эту самую минуту где-то неподалеку находятся или собираются сюда подняться невиданные неслыханные чудовища из нехоженых глубин земли. Я чуть ли не упиваюсь этим совершенно нормальным человеческим чувством страха, который ничего общего не имеет с ощущением постоянной тревоги, неловкости и подавленности, которые постоянно со мной. Страх возвращает меня к жизни, приносит удовлетворение от понимания, что я действительно жива и нахожусь где-то в мире живых, что я имею место быть. Меня трясет, перетрясает эмоции и из-под гнета разочарований и апатии выбирается что-то хорошее, светлое, здоровое.

– Смотри сюда, узнаешь? – радостно восклицает Лекс.

Узнаю, конечно! Такое же приспособление для перехода между платформами, что мы видели на испытании для стражей. Прыгаешь на канат, и он протаскивает тебя на другую сторону прямо над бездной.

– Хочешь попробовать?

Когда вокруг нет людей, я все хочу!

– Погоди, сначала я, – отстраняет меня Лекс.

– Только осторожно, – прошу его, отступая.

С ужасом смотрю, как он примеривается, прыгает и, удачно зацепившись, медленно плывет прочь. Круто! Теперь я.

Достигнув другого края, Лекс придерживает свой канат, чтобы вся конструкция остановилась так, как было бы удобно мне.

Пару раз представляю в уме свой прыжок и… Мои ноги больше не касаются платформы, пальцы хватаются за жесткий канат и их обжигает болью. Тело повисло и начало движение куда-то вперед.

– Захвати ногами канат! – советует Лекс нервно.

О, черт, конечно! Я так и десяти секунд не провишу! Кое-как делаю, что он сказал. Я как-то уже пыталась забираться по канату во время тренировок Кейт к экзамену. Тогда я залезла всего на полметра и сдохла, но теперь я хоть представляю, как сделать себе опору.

Ура! Я еду над бездной! Нет, почти лечу, только медленно. Пытаюсь извернуться и поглядеть вниз, но ни черта не видно. Ладно, хотя бы могу представить, что она там.

Пока воюю с канатом, позади что-то начинает происходить. Мы с Лексом уже больше не одни в ночном Муравейнике! Мне сложно оглянуться назад, но я хотя бы вижу испуганное лицо Лекса впереди. Еще несколько секунд и он помогает мне оказаться на платформе. Одергивая на место неудобную старую кофту, скорее оборачиваюсь.

К счастью, людей там не появилось, что было бы хуже всего. Судя по всему напротив, принюхиваясь к оставшемуся после нас запаху, стоит то самое чудище из глубин, однако оно вовсе не поражает воображение ни размерами, ни внешним видом. Это худощавая лохматая собака невзрачной серой масти, но очень внимательным пронизывающим взглядом маленьких черных глаз.

Всего лишь собака. Должно быть, она даже никогда не была на подземных уровнях, прячется днем где-нибудь на многочисленных складах, а ночью выходит искать что-нибудь съестное, что осталось не убранным.

Неужели вот такие собачки и создали легенды о ночных монстрах из глубин? Неужели из-за них четверть каждых суток люди боятся покидать внутренние помещения? Как-то странно.

Между тем собака делает шаг в нашем направлении и из темноты начинают появляться ее соратники. Они очень похожи друг на друга, почти одинакового размера. И все с такой же спокойной заинтересованностью смотрят на нас, только время от времени поглядывая на своего вожака. Два, шесть, десять… Их должно быть несколько десятков. Пожалуй, нам очень повезло, что мы оказались с другой стороны пролета.

Проходит минута за минутой, но стая и не думает уходить. Не знаю, считают ли они, что мы посягнули на их территорию, или мысленно разделывают нас на обед. Самое интересное, что в глубине платформы мы видим далеко не всех, часть стаи вполне могла отделиться от основной и сейчас следовать к другому переходу между платформами.

Лекс вдруг хватает меня за руку и начинает тащить на себя. Первая мысль, что ему в голову пришла та же идея, что и мне, но нет – хуже. Он первым заметил тени, появившиеся возле лестницы на другие уровни метрах в пятидесяти от нас.

Вслед за Лексом я бегу в противоположном от них направлении, но впереди уже виднеются другие тени. Она мчатся к нам в полнейшем безмолвии, координируясь между собой без единого звука.

– Успеем! – выкрикивает Лекс, мельком оглядываясь на меня, и припускает быстрее прямо навстречу приближающимся хищникам. Я пытаюсь не отстать, одновременно ища наше спасение. Впереди, у края платформы замечаю направляющие для лифта. Не уверена, как по ним можно спуститься вниз, но, кажется, это наш единственный шанс, так что уж как-нибудь.

Однако, когда я подбегаю к ним и заглядываю вниз в бездну, вижу светлый прямоугольник крыши лифта. Он не так уж далеко от нас.

– Прыгай! – командует Лекс.

На секунду все внутри переворачивается, лечу в воздухе и больно приземляюсь на металлическую крышу, которая отдается недовольным грохотом. Еще мгновение и рядом оказывается Лекс. Сверху с платформы свешиваются морды и лапы, но никто так и не решается спрыгнуть за нами. Стая все так же хранит безмолвие.

– Прогулялись, – говорит Лекс. – Ты в порядке?

– Да, – киваю я и осторожно заглядываю вниз. Лифт остановлен между уровнями, так что мы оказались не так уж далеко от края верхнего и достаточно высоко от нижнего. Пожалуй, следующий прыжок уже может оказаться опасным. Впрочем, стая быстро лишает нас права выбора. Теперь часть ее караулит нас снизу, часть остается сверху.

– Ну что, – вздыхает Лекс, – к утру они точно уйдут.

Мы стараемся устроиться, как можно удобнее, чтобы ждать утра. Однако мы сидим на холодной металлической поверхности и без движения быстро начинаем замерзать. Голодные глаза сверлят нас с двух сторон. Свернувшись в комочек, считаю секунды до рассвета. Мысленно желаю собравшимся вокруг зверям свалить отсюда наконец к чертям собачьим. В какой-то момент просто вырубаюсь.

Прихожу в себя от звука падения и скулежа собаки. С трудом продрав глаза, вижу стоящего на карачках Лекса. Он заглядывает вниз на платформу, потом на меня. Поспешно переводит взгляд наверх.

– Одной из этих чертей надоело-таки ждать, – сварливо поясняет он. – Свалилась прямо на меня.

– Ты скинул ее вниз?

Лекс снова чуть свешивается с края лифта.

– Ага, уже оклемалась. Вон та! – показывает он. – Или эта! Вообще, я уж понадеялся, остальные ее сожрут и сгинут наконец отсюда. Ну нет так нет. Сколько, по-твоему, сейчас времени?

– Уже рассвело, – озираюсь я вокруг, – но свет еще не включили, так что где-то пол пятого, должно быть.

– Еще немного, – Лекс растирает замерзшие руки. – Подите прочь! – предлагает он бродящим вокруг псам. Они все ходят и ходят внизу кругами, по-видимому, тоже не слишком желая замерзнуть. Хотя у них-то шубы. Радуюсь, что Лекс напомнил мне перед выходом про кофту. Руки и ноги и так ломит от холода. Сложно терпеть уже все это, не смотря на то что осталось каких-то пол часа.

Стая неслышно уходит раньше. В один прекрасный момент мы смотрим вниз и больше не видим никого. Лекс радостно выдыхает и беспечно спрыгивает вниз, уже даже не раздумывая о возможной ловушке. Приземлившись, он перекатывается через плечо и с трудом поднимается на ноги.

У меня большие сомнения на счет высоты, но из-за этого холода я уже почти согласна спрыгнуть в саму бездну. Свешиваю ноги с лифта и готовлюсь соскользнуть вниз, но Лекс протягивает руки.

– Прыгай, поймаю! – говорит он, но мне совсем не улыбается переломать ему кости своей промерзшей тушкой. Спрыгиваю в сторонку, и пол врезается в мою правую пятку, как будто впечатывая ее куда-то внутрь. Вот это боль! Какое-то время не могу произнести ни слова, ни звука. Лекс суетится вокруг, но что он может сделать? Как только меня чуть отпускает, поспешно стаскиваю ботинок и пытаюсь оценить ущерб. К моему удивлению, все выглядит вполне нормальным. Пятка на месте, и ступня в целом имеет совершенно ту же форму, что и раньше.

– Пошевели, – предлагает Лекс.

Вот это я зря!

– Ну что, теперь ты позволишь понести тебя на руках? – как бы с упреком спрашивает Лекс, но в его голосе слышится и испуг, и сочувствие.

– Да я, наверное, как-нибудь сама доковыляю.

Лекс ругается и ничего слушать больше не хочет. Тащит меня прямо до шлюза, а там, нервно озираясь, тащит дальше. Пять с небольшим утра. В коридорах пока никого нет, но из открытых дверей в спальни уже доносятся какие-то звуки. Дежурные готовятся сдать смену и не обращают на нас внимания.

Еще пару дней я зализываю раны в своей норе. Ходить я в принципе могу, но условно. Боль такая, что скрывать ее я не берусь. Просто брожу между машин жалкой страдающей тенью и наружу не высовываюсь. Однако по графику наступает время смены простыней, и я не могу просто забрать с пола грязные и вручить стражам чистые, разложив их стопочками у себя на складе, как я делаю с бельем. Надо, видите ли, самостоятельно дошкандыбать до каждой комнаты и перестелить постели самой. Хорошо, хоть на мне только эта сторона бездны, но все равно печаль.

Дождавшись начала очередного занятия, беру стопку глаженых простыней и выхожу в пустой на данный момент большой зал. Начать собираюсь с офицерских покоев, для чего поднимаюсь на второй ярус напротив склада с прачечной. Осторожно ковыляю вверх по лестнице, но, похоже, ноге моей уже лучше. Боль при ходьбе все еще есть, но стала вполне себе терпимой. Тихонько радуюсь этому обстоятельству.

Двери в спальни оказываются закрыты, но моя карта вполне подходит. В первой комнате четыре спальных модуля и два длинных стола с терминалами. Вещей мало, сразу видно, что люди здесь постоянно не живут. Но стены также густо обклеены картинками, как и в той, где поселили меня. Правда картинки кардинально другой тематики.