Моя летняя ночь

По большей части я заехал повидаться с ней, потому что с Юркой мы виделись по пути с аэропорта домой, куда он меня довозил.

Жаль, что Самойлов укатил к бабуле в Лос-Анджелес, а Коршун еще в Крыму. Я бы хотел повидаться с ними тоже.

Не представляю свою жизнь без четырех этих людей.

Хотя, вот как раз от Коршуна то и отдохнуть неплохо. Служить вместе с крылатым – удовольствие двухстороннее.

Делюсь планами на поездку в Ижевск, запланированную на вечер. Там меня ждут родители мамы, которых я не видел уже три года. Жалко стариков, я у них один, так что пока выдалось свободное время, я должен съездить к ним. Тем более, места там красивые. Сам городок ни о чем, и кроме музея стрелкового оружия, которое там и производят, посмотреть не на что. Зато в летний период дед с бабушкой живут на даче, расположенной на берегу реки Кама, в нескольких километрах от города. До воды от их дома рукой подать. Я обожал в детстве это место. Будет приятно снова побывать там.

– Возьми меня с собой, – смотрю на младшего Романова. – Я хочу увидеть страну. Я нигде, кроме Москвы не был. Юра опять хочет меня отправить в Лондон, а потом в Испанию с Джес и ее гувернанткой. А я хочу увидеть Россию.

Парень вытирает посыревшую от тренировки голову полотенцем и оставляет его на плечах. Выпивает стакан лимонада, садится на диван рядом с Тиной. Та боязливо смотрит на меня, а затем переводит взгляд на парня.

– Саша, давай спросим у Юры, разрешит ли он.

– Может вы сначала у Лехи спросите, нужен ли ему попутчик?

Юран заходит в холл, где мы пьем чай с тортом, который я притащил ребятам, и большую часть которого поглощает Тина. Круто, что в ней, наконец, проснулся былой аппетит. На руках друг несет малышку, которая уже накаталась на подаренном Олегом произведении искусства. Девчушка спрыгивает с рук и несется ко мне с объятиями. Да, мы успели подружиться. У нас с пацанами негласное соревнование за детское сердце младшей Орловской, раз уж сердце старшей удалось заполучить только Романову. Так что каждый из нас старается выпендриться подарком или веселым времяпрепровождением с малышкой. Сане достаются тренировки, спортивные матчи, стрельбы, которые мы можем дать ему. Юран запретил с ним сюсюкаться.

– Малыш хочет увидеть нашу Родину, – улыбаюсь, вкладывая в рот Джес кусочек торта, – я только "за". Там круто, – смотрю на Саню, – красиво, спокойно. В реке искупаешься. Свожу тебя в музей Калашникова, сможешь пострелять из всех орудий. А по дороге остановимся в нескольких городах.

– Ко скольки мне надо быть готовым? – малыш вскакивает с дивана, разминая руки, показывая готовность к поездке.

– Я заеду за тобой часов в десять.

– Круто, я пошел вещи соберу.

– Веди себя достойно, – орет Юран парню вслед. – Не опозорь нашу фамилию.

– Считаешь, твою фамилию еще можно реабилитировать в глазах моих стариков?

– Дружище, передай им, что мне до сих пор стыдно.

Переглядываемся с Романовым и не можем сдержать смеха.

Стыдно не одному Романову. А нам всем.

Мы как то ездили с парнями в гости к деду с бабушкой. Нам тогда было по пятнадцать. И поскольку это город, где производят великий и славный АК (автомат Калашникова), нас вызвался повезти сам генерал Коршун (чему его сын, конечно, не обрадовался). Но генерал слишком сильно хотел повидаться с легендарным конструктором, с которым знаком, так что отвертеться от такого водителя не было ни единого шанса. Тем более, что генерал провел нам экскурсию по музею, увез на дачу и больше мы его не видели.

Мы круто проводили время, помогая бабуле со вскапыванием огорода, а деду Васе с перестройкой бани, чем заслужили по рюмашке его самогона. Вот только рюмашки нам оказалось мало, и Романов, дождавшись, когда старички уснут, залез в подпол, и стащил там две бутылки самогона. Мы пили его стаканами, потому что в пятнадцать лет были слишком круты, чтобы переживать о том, что нажремся, и мозгов у нас было не слишком много, чтобы думать, будто какая-то мутная водичка может свалить нас с ног. Закусывали мясом и испеченной в костре картошкой. Опьянения не чувствовали, пока во двор, где мы восседали вокруг костра, не вышел дед. Тот сразу понял, чем мы тут занимаемся, и пытался нас разогнать. Вот тут в наши юные головы алкоголь ударил со всей своей страшной силой. Коршун моментально улетел на реку, Самойлов скрылся в кустах, я удрал в подпол, а Романов, ухватив целую бутылку самогонки, забрался на крышу, хватаясь за бревенчатые выступы дома. Дед Вася искал нас, шастая по улице с дубинкой, но никого не нашел, поэтому весь свой гнев сосредоточил на Юране, требуя, чтобы тот немедленно спускался, но парень лишь орал во все горло "Врагу не сдается наш гордый варяг", распивая заветный напиток прямо из горла. Дед кидал в него всем, что попадалось под руку, но парень умело уворачивался, удивительно легко маневрируя на острой крыше. Дед проклял московское воспитание и уселся на крыльцо в ожидании. Когда-то Романов сам должен был спуститься. К этому моменту Юран перешел на "Взвейтесь кострами, синие ночи", чем разбудил бабулю, и вызвал Коршуна, который не может оставаться равнодушным к советским песням. Так что Мишаня, сырой от ночного купания в Каме, пробрался по кустам, и в обход деда забрался на крышу, присоединившись к распитию и песнопениям. Я, дождавшись, когда бабуля выйдет на улицу, вылез через окно и тоже забрался к пацанам. Последним к нам полез Самойлов, его дед вычислил, пытался схватить за ногу, но мы угрожали скинуть его перегонный продукт с крыши, чего он допустить, конечно, не мог. Так что мы отвоевали эту пьяную ночь и до утра орали песни на крыше, чем вызвали переполох в поселке. Соседи то и дело выглядывали из окон и даже подходили к дому. Кто-то умолял нас спуститься и замолчать. Некоторые угрожали вызвать милицию. Один старик кидался в нас камнями, но попал в окно, поэтому был вынужден прекратить.

Мы спустились, только когда бутылка совсем опустела. Мы были вусмерть пьяны, так что на второй этаж, где ночевали на разложенных на полу матрасах, просто заползали. Бабуля заботливо поставила рядом несколько тазиков, которые нам ой как понадобились, и ведро ключевой воды с ковшом. Весь следующий день валялись, не в состоянии даже спуститься за едой. Так что бабушка принесла нам целую кастрюлю куриного бульона с домашним хлебом, которая была опустошена нами за пять минут. Коршун бережно затер остатки последней коркой.

К ночи более или менее отошли. Старички уже спали, так что нами было принято решение идти на реку. Было необходимо прийти в себя, ведь оказалось, что хитрый Романов спер не две, а три бутылки самогона. Одна из которых все еще была припрятана в кустах, известных только ему, и ждала нас. Набрав на кухне вареных яиц, картошки и котлет, мы пошли на реку, прихватив по дороге дедушкин продукт. И снова напились.

Вот только домой мы вернулись втроем. Романов исчез по дороге. Так что до следующего утра мы, как три придурка, таскались по поселку, выкрикивая имя друга, чем снова вызвали переполох и гнев деда. Романов же преспокойно вернулся ближе к утру, довольный как отъевшийся на помойке кот. Назвать место своего пребывания он отказался, так что мы не разговаривали с ним весь следующий день. Но этого и не требовалось, потому как вторая самогонная ночь сказалась на нас еще хуже. Мы снова провалялись на втором этаже, вызывая деревенских духов рвотными позывами. Зато по тому, что на следующее утро полотенце Романова вернула соседская дочка Настя, приехавшая на каникулы после сдачи сессии, стало ясно, где провел ночь наш друг.

Следующие четыре дня дед гонял нас хлеще, чем командир моей части. Мы отмыли до блеска весь дом, закончили с баней, вспахали, выпололи весь огород. А за то, что вызвали возмущение общественности, привели в порядок поселковую детскую площадку, отремонтировав давно разрушенные качели, песочник и карусель. Выкрасили все красками, которые тащили местные, а Коршун, будучи неплохим художником, даже нарисовал везде персонажей из детских мультиков, чтобы порадовать малышей.

В общем, расположение дачников нам удалось вернуть. Но общее впечатление мы оставили отнюдь не положительное. Бабуля до сих пор называет Романова демоном, полагая, что уворачиваться на крыше от кидаемых в него предметов никто иной не смог бы. А в поселке сложилось стойкое мнение, что в Москве забыли, как воспитывать детей, и подрастающее там поколение потеряно.

***

Даю Сане порулить на трассе, свободной от московских пробок. Парень радуется. Ему уже пятнадцать и он неплохо водит, но я все равно пристально наблюдаю за ним, не давая разгоняться. Береженого Бог бережет. Со мной он чувствует себя свободнее, чем с братом. Все-таки Романов тиран, и тут уж ничего не поделаешь. Перед постом ГИБДД меняемся местами. Останавливаемся в придорожных закусочных и у пары рек, встречающихся по дороге. На улице тридцатиградусная жара, и хотя в салоне моего Рендж Ровера климат-контроль, нас тянет освежиться в прохладной воде местных речушек.

Я хотел остановиться в каком-нибудь отеле, но Саня предложил поспать пару часов на природе. Порыв парня узнать нашу страну, в которой он живет без малого пять лет, я решил поддержать, так что сворачиваю с федеральной трассы на небольшую проселочную дорогу и выезжаю к берегу реки Волга. Слава навигатору, потому что эта дорога мне не знакома, обычно я летал на самолете. Не знаю, что меня дернуло поехать в этот раз на машине. Возможно, желание показать младшему Романову просторы его Родины. И желание окупается энтузиазмом парня, который читает в интернете информацию обо всех мало-мальски значимых местах, увиденных по дороге. У Коршуна случился бы патриотический оргазм, будь он сейчас с нами.

Покупаем в небольшом супермаркете пару покрывал, дорожный мангал и замоченное мясо. Ехать нам еще около восьми часов, так что мне лучше отдохнуть.

На берегу реки тихо и спокойно. Людей нет. Чувствую себя дикарем, оказавшимся на необитаемом острове. После съеденного мяса засыпаю на пару часов. Просыпаюсь от голоса Сани, объясняющего по телефону брату, что с ним все в порядке. Смеюсь. Юран бесился, как ненормальный, когда узнал о существовании брата и о том, что тот свалился на его плечи. А теперь названивает, как строгий родитель.

Беру мобильник из рук Сани.

– Заканчивай названивать. Он же не один!

– Я чувствую, ты пускал его за руль!

Ржу. Как Романов чувствует это?

– Ну и что? Тебя тоже пускали за руль в этом возрасте. И вообще, прекрати кудахтать, как старая наседка, – я возмущен подобным недоверием. – С твоим парнем ничего не случится. Я слежу за ним.

– Ладно, – успокаивается "наседка" Романов, – но помни, я слежу за тобой. Только попробуй споить его.

– Блин, Романов, займись чем-нибудь полезным, дай парню продохнуть.

– Я хочу, чтобы вы звонили мне каждый день, – требует Юран.

– А я хочу, чтобы тут сейчас оказались две горячие телочки, но этого же не случится.

Слышу в трубке смех друга.

– А будешь названивать, мы выключим оба мобильника, – угрожаю.

– Если я не смогу дозвониться до брата в течение часа, то через два часа вас найдет моя ГБР. А теперь можешь мечтать дальше.

Парень скидывает звонок. Валюсь обратно на покрывало, возвращая телефон Саньку. Да, его брат может это сделать. Служба его безопасности работает четко. Он и сам так жил, когда был подростком. С него глаз не спускали, и в любую минуту могли увезти куда-нибудь. Это связано с бизнесом его отца, теперь перешедшим ему. Не удивлюсь, если в часах или мобильнике Саши есть какое-нибудь отслеживающее устройство. Чертов параноик.

– Я прогуляюсь немного, – сообщает мой подопечный. – Хочу разведать, что тут есть.

– Далеко не уходи, – прошу я.

– Лех, – парнишка, как две капли воды похожий на моего друга, закатывает глаза, – ну ты то не будешь строить из себя строгую мамочку?

– Нет, я твой строгий папочка, – говорю парню и иду в воду.

Продолжаем путь сразу, как парень возвращается. По дороге болтаем. Мне интересно, что происходит в его жизни. Своих братьев и сестер у меня нет, так что этот парень мне как родной. Саня и Джес вообще первые дети в нашей компании, так что они нам всем интересны. Кроме того, он учится в нашей школе, и рассказывает о людях, знакомых мне. Рассказ о физруке особенно интересен. Когда мы учились в школе, он был кошмаром Юрана, доставал его везде и всегда. Теперь переключился на младшего брата. Вот только Саня не умеет сдерживать свои эмоции так, как его старший брат, он гораздо более мягче. Может, оно и к лучшему.

Останавливаемся еще пару раз в кафешках. Так доезжаем до дачи деда Васи, где нас уже ждут.