Ты станешь моей

– Что ты… О-ох! – прерывистый вздох. – Д-делаешь…

– Не. Могу. Себя. Контролировать.

Теплые и мягкие, как лепестки розы, пальцы заскользили по спине, нырнули под свитер. У меня адски свело низ живота. Распятая у стены, я начала задыхаться. Судорожно ловила губами воздух. А он смотрел на мои губы. Как на добычу. Фас! И бросится в атаку, взяв своё. Он гладил меня по голой спине горячими ладонями, опускаясь всё ниже и ниже. К краям джинсов. Ласкал животик. От каждого касания меня било током. Словно иголки впивались глубоко под кожу. А он всё продолжал выводить на моей коже, что покрылась мурашками, причудливые узоры кончиками ногтей.

Как же мне хорошо. Какой он всё-таки нежный, хоть с виду как кусок стали. Несмотря на то, что его руки большие и грубые, под стать типичному мужлану, но они умелые и очень ласковые. Знают своё дело. Знают, как нужно обращаться с девушкой, чтобы доставить ей удовольствие и вскружить голову. Чтобы она потом ни о ком, кроме него, не думала.

Я чуть не умерла от эмоций. Он дышал мной. Он тёрся носом о мой нос. О мои щеки. О мои губы и подбородок. Вдыхал меня всю. Гладил пальцами ставшую очень чувствительной кожу. Меня утаскивало в невесомость. Я проваливалась в пропасть. Внизу живота бушевал ураган. Господи! Это невыносимо! Почему моё тело меня предаёт? Почему сердце стучит на пределе? Почему в области бёдер вдруг стало так сладко? Так напряжённо? Так жарко?

Волкан вцепился в мои скулы пальцами, чуть надавил указательным пальцем на губы, заставляя их раскрыться шире. Парализованная невидимыми цепями, я не могла сопротивляться. Клянусь, я как будто стала беспомощным инвалидом. И не понимала как? И почему? Не могла дать отпор. Не могла заставить себя закричать. Сказать, чтобы проваливал. И прекратил распускать руки. Потому что я не хочу. Я на него злюсь.

Или… всё же хочу. Но отказываюсь. Из-за принципов. Из-за того, что он – не моя пара. Мы – как лето и зима. Это ведь очевидно.

Вокан урчит. Наклоняется ниже. Нагло прижимается пахом к моему животу. Я чувствую его эрекцию. Твёрдую, властную, острую, выпирающую сквозь плотную ткань штанов.

Мама дорогая! Он. Меня. Хочет.

Вот-вот – и Волк меня поцелует. По-настоящему. По-животному. Так, как он умеет. В его стиле. Дерзко, страстно, властно, с резким напором. Так, чтобы душу наизнанку вывернуло от обжигающих ощущений!

Он почти ворвался в мой рот языком. Набрал в лёгкие побольше воздуха перед атакой, как вдруг…

– Ники, ты дома?

– Папа! – взвизгнув, я со всей силы отпихнула от себя Волкана, одернула свитер вниз, скрывая пупок.

Мои щёки горели. Нет, не горели. Точнее кипели! Хоть оладьи жарь. Стало очень стыдно перед отцом. Наверное, он всё понял. Чем мы там занимались. Стоит и улыбается. Тоже краснеет, глядя на меня, потерянную и взвинченную, с растрепанными волосами. Надо бы пойти умыться, что ли. А лучше засунуть голову в морозилку, чтобы хоть немного остыть.

Глава 6

Споткнувшись о порог, я первая выскочила из комнаты. Волкан выглянул из дверного проёма и улыбнулся. Широко, игриво, как довольный кот, обожравшийся сметаны. Ох, и красивые же у него зубы! Идеальные. Ровные, белые. Мечта Голливуда.

Бр-р! Плохая, Ники! Плохая! Не о том думаешь! Папа приехал. Вот интересно, что он подумал, глядя на меня, запыхавшуюся и лохматую. Сейчас скандал устроит. Да выгонит бессовестного нахала прочь. Но… Папуля меня ошарашил. Он обрадовался.

Внезапному вторжению незваного гостя. Мужчины! Я никогда ещё не приводила домой мужчин.

– Смотрю, там знакомая машина стоит. Здравствуй, Волкан. Очень неожиданно, – протянул ему руку, сцепившись с партнёром в крепком рукопожатии.

Замечательно! Как будто только этого и ждал. Нашей с Волком «дружбы».

– Д-да, Волкан меня просто подвез, случайно встретились, – я вклинилась между мужчинами, разбивая прочную хватку. – Но он уже уходит.

Ну ей-богу! Они выглядели такими счастливыми, будто отец меня только что замуж отдал, подобрав выгодную партию. Отметили, так сказать, событие. Счастливые до «не могу».

– Ну, всё, давай, Волкан, пока! – я быстро затолкала его в коридор, к двери, но тот упирался. Не хотел так быстро валить.

– Подожди, Ника, стой, – отец схватил меня за локоть. – Зачем ты так грубо с гостем? А чаем напоить?

– Да, Ника, где твои манеры? Я чаю хочу, – поддакивал этот хитрый лис, корча гримасу.

– Ну вот видишь, – папа оттащил меня вбок. – Волкан, прости, моя дочь в последнее время сама не своя. Ведет себя очень странно.

Я хлопнула себя ладошкой по лбу и раскраснелась. А араб растянул улыбку чуть ли не до самых ушей, наслаждаясь триумфом. Блин, сегодня гад выиграл. Нечестно, он решил пустить в ход тяжелую артиллерию.

Он решил завладеть мной… с помощью моего отца.

* * *

– Ну, приятного аппетита! – наиграно рыкнула я, ставя перед гостем поднос с пирогом собственного производства.

– Как это называется?

– Шарлотка яблочная, домашняя, – бесстрастно отчеканила я, мечтая, чтобы Волк уже скорей набил желудок и убрался прочь.

– Моя дочь сама готовит. У неё здорово получается, – похвалил меня папуля, откусывая кусочек пирога.

Опустив вниз свои чернющие ресницы, араб последовал примеру бати.

– М-м-м, да, действительно очень вкусно! – заурчал.

– Кушай, кушай, Волкан. Если надо, Ника ещё сделает. С собой, на вынос.

Чего-о? Я едва не упала на ровном месте. Вот что это делается, товарищи? Что происходит? Ну правда, папочка, я тебя не узнаю. Он как будто намерено меня нахваливает перед арабом, намекая, что я выгодный вариант для замужества. Будто «сватает», как какой-то товар на рынке впаривает, не иначе.

Я присоединилась к трапезе. Из вежливости, конечно же. Забилась в уголок между столом и холодильником и молча глядела на мужчин. Дабы не краснеть, как помидор на грядке, я сама перевела тему разговора в другое русло.

– Па, как дела с бизнесом?

Слава богу! Они оставили меня в покое и затарахтели о делах рабочих. Стоит только сказать слово «работа» или «тачки», и можно выдохнуть полной грудью, потому что это святая святых для мужчин. Или сбежать под шумок. Увлекутся разговором и не заметят пропажи.

Волкан почти полностью слопал половину пирога. Ел так хищно, как настоящий зверюга. Вгрызался в нежную «мякоть» добычи, аж за ушами трещало, и смотрел только на меня.

– Очень вкусно. Ещё есть?

Вот ведь нахал! Живот не лопнет?

Я не выдержала на себе этих опасных чёрных углей. Им и вдвоем хорошо. Обо мне будто забыли. Сначала болтали о работе, теперь о машинах. Ну, как я и предполагала. Тихонечко выскользнула из-за стола и убежала в свою комнату. Просидела там около десяти минут. Сначала металась из стороны в сторону. Отвлекалась. Не могла думать о делах. Хотела сделать доклад по «Истории менеджмента», но не могла сосредоточиться из-за хриплого, тяжёлого баса, что врывался в дверную щель, будоража в жилах кровь. Тогда я просто швырнула книгу на стол, взяла планшет. Открыла там онлайн книгу Даны Стар «Господин Дьявол» и попыталась сосредоточиться на чтении. Люблю этот роман. Затягивает. Кстати, герой там тоже чокнутый на всю голову, как и Волкан. Властный, самоуверенный. И такой же горячий, как извергающийся вулкан. Наверное, восточные мужчины все такие.

Я читала один абзац уже раз пять. Теряла сюжет, не могла понять суть диалогов героев. Потому что была очень возбуждена. Я думала только о партнере моего отца. О его глубоких, притягательных глазах, о гипнотизирующей улыбке, брутальной щетине, пылком нраве. И смехе. Когда он смеялся, он смеялся как сам дьявол, наверное. Аж душа в пятки падала.

Я не заметила, как задремала. Вскочила от осторожного прикосновения к волосам. Кто-то нежно провёл ладонью по прядям. Приятно. Щекотно. Пальчики на ногах невольно согнулись. Глаза распахнулись.

– Ты такая лапочка, когда спишь, – Волкан сидел напротив меня на корточках и нагло лапал мои волосы, перебирая пряди пальцами, как будто имел законное право прикасаться ко мне в любое время дня и ночи. – Так мило морщишь носик во сне. Как кролик.

– Эй! Как ты вошёл в мою комнату? Кто разрешил? – задыхаясь, я подорвалась на месте, как будто наступила на взорвавшуюся гранату. Напугал, блин!

– Уходи. Уже поздно. Посиделки закончились, – хватаю наглеца за рукав, тяну его к выходу.

Волкан ловко выворачивается из захвата и толкает меня в угол. Между трюмо и кроватью. Зажимает. Как тогда. Часом ранее. Ворует мой кислород. Жжёт на расстоянии всевластным, доминирующим взглядом и выкрикивает вопрос: