Человек-материя

– Майа, прошу, не надо, я не хочу тебя втягивать, на нас охота ведётся. Мы мешаем 95 % научного сообщества и у государства уже почти 10 лет занозой в одном месте сидим.

– Марк, если ты доверяешь мне, прошу, доверься и сейчас. Не доверяешь Дюку, вполне реально, но я всегда была рядом. Я-то не из тех охотников, – с улыбкой просила Майа. – Я свой человек, меня ты не потеряешь, если полетим вместе и держаться будем вместе, а жить одной без тебя мне какой резон? Я без тебя как 2 атома алюминия без 3 атомов кислорода в оксиде алюминия.

– А как же Дункан? О нём ты разве не подумала?

– Дункан будет в хороших руках. Я уверена, что бабушка с дедушкой не оставят его. Прошу, Марк, давай поедем вместе. Я не смогу воспитывать его одна. Я с ума сойду, хотя и люблю его, всем сердцем, но не смогу, – с молящим взглядом просила Майа. Она держала руки Марка и притягивала их к подбородку, как маленький пёсик перед хозяином.

– Майа, прошу, не делай этого.

– Я всё равно всё решила, только хочу, чтобы мы по-хорошему это решили, а то могу и по-плохому, ты же знаешь меня, – ехидно посмотрев на Марка, произнесла Майа.

– Ах ты, змеюга, – с досадной улыбкой на лице буркнул себе под нос Марк. – Что же я с тобой сделаю, раз ты уже решила.

– Я люблю тебя больше, чем сборник учений Эйнштейна в 4-х томах!

– А я тебя больше «Теории процессов переноса» Максвелла.

Марк и Майа в спешке собирали вещи для поездки. Дюк по-прежнему был в недоумении, куда они так торопятся.

– Может, мне хоть кто-нибудь из вас ответит, что здесь нахрен происходит? – чуть ли не крича спрашивал Дюк.

– Слушай, друг, скажи, пожалуйста, ты решить вопрос с исследованиями хочешь, или как? – с явным раздражением в голосе и слегка запыхавшись, отвечал Марк.

– Нет, просто так уже 10 лет с этим прыгаю, ношусь и раком перед всеми вояками и академиками встаю. Конечно же хочу!

– Тогда будь другом, придержи вопросы и потерпи до завтра, когда мы сами всё расскажем. Пока информация доступна мне и Майе, куда мы летим, тоже не разглашается. Не тебе я не доверяю, а вот что за нами не следят я совсем не уверен. Или ты до сих пор наивно думаешь, что они и в правду просто боятся поставить этот эксперимент? Даже если бы боялись, но это предложили бы не мы, выскочки-активисты из университета с амбициями, по мощи сопоставимыми с Квазаром, всё равно бы провели, чёрт бы тебя побрал, хватит быть таким наивным, в конце-то концов! – на взводе проорал Марк.

– Марк, прошу, не пугай Дункана, ладно? Успокойся, выдохни, все нервы ещё впереди, – с волнением в голосе просила Майа.

– Ладно, друг, прости, наверное, ты прав, – потупив голову в пол, буркнул Дюк.

– Нам пора. Дюк, Дункан уже спит? – с ещё большей тревогой спросила Майа.

– Да, в своей комнате, как вы и просили.

– Мы пойдём поцелуем его с Марком, хорошо? Мы просто уже в обуви…

– Да без проблем, ребят, я потом всё уберу.

Марк и Майа поднялись на второй этаж. В маленькой комнате, где были синие обои с ракетами, висела люстра в виде Солнца и планет Солнечной системы, а по полу разбросаны разные атласы и книжки по физике для детей, детали от железных конструкторов, всё было освещено голубоватым светом луны, а по окнам стучали капли дождя, искажая тени деревьев в окнах, на кроватке в виде летающей тарелки спал мальчик 3 лет от роду. Он посапывал во сне, слегка дёргаясь, видя сны. Его длинные тёмные волосы закрывали глаза и спадали на его щёки. Майа, проронив слезу, поцеловала малыша, сказав:

– Малыш, я с тобой буду всегда, что бы ни случилось, я всегда буду рядом, будь умницей.

Марк тоже наклонился к Дункану и прошептал:

– Люблю тебя и горжусь тобой, сынок, ты – лучшее из моих достижений, – после чего чмокнул в лоб. Встав возле двери, оба кинули последний взгляд на своего малыша и тихонько закрыли дверь.

– Дюк, прошу, проследи за ним в случае чего, умоляю, – в слезах просила его Майа.

– Он мне как родной, вы же знаете, я его не брошу, всем чем надо помогу. Бабушке с дедушкой тоже, всё как договаривались. И не волнуйся ты так, всё хорошо будет, вернётесь, вместе, дружно за коллайдер возьмёмся, – подбодрил Майю Дюк.

– Ладно, друг, нам пора. Спасибо тебе за всё… – Марк протянул руку Дюку.

– Родной, всё для вас, нас, для нашего дела и нашего будущего, – Дюк пожал руку Марку, после чего притянул его к себе и приобнял.

– Ладно, давайте, родные, удачи вам, ждём назад! – кинул он вслед садящимся в такси Марку и Майе.

Спустя несколько часов Марк с Майей сидели в самолёте. Где-то в хвосте салона раздался детский плач. Рядом с Марком и Майей сидела семья: мама, папа и сын с дочерью. Они весело смеялись над чем-то, сидя в обнимку. Только папа постоянно перевешивался к ним через кресла, потому что сидел на заднем ряду. Стюардесса в микрофон приятным и нежным голосом объявила взлёт и попросила пассажиров пристегнуться, после чего прочитала технику безопасности. Взявшись за руки, Марк посмотрел на Майу и шепнул ей на ухо:

– Не волнуешься?

– Я спокойна как никогда, я же с тобой, – нежно улыбнувшись Марку, ответила Майа.

Пролетев 3 часа, в небе над Атлантикой, в иллюминаторе самолёта вспыхнула яркая вспышка, озарившая небо. Как-будто самолёт подлетел к Солнцу. Никто из пассажиров не успел ничего сделать, кроме как сощуриться, и тут раздался взрыв…

Глава 2. «Материя-1»

Май 2019 года. В комнате, зашторенной металлическими жалюзи, стоял сильный кумар, в пепельнице тлели самокрутки, на полу валялись пустые бутылки из под «Короны экстра» и текилы, на столе рассыпана соль, и половина лайма лежала на блюдце. Вокруг кровати была разброшена мужская и женская одежда. Колонка «Beats» уже давно села и просто стояла возле зеркала. Кроме кровати и стола в комнате было пусто, да и эти предметы интерьера, казалось, были откинуты из стен. Вся атмосфера в комнате говорила о том, что Дункану было весело вчера не только в женевском клубе. Он лежал в кровати между двумя светловолосыми голыми красотками.

Проснувшись, он приподнялся с кровати и протёр красные глаза. Затем дыхнул в руку, и его перекосило от перегара. Еле-еле встав с кровати, он направился в сторону стены. На ней была сенсорная панель. Набрав код, Дункан попал в ванную.

– Ох, чтоб ещё хоть раз в жизни так бухал, пристрелите, – проскрипел себе под нос в душе Дункан. – Так, как их хоть зовут-то, – подумал он про себя, прежде чем разбудить девушек.

Выйдя из ванной, Дункан похлопал в ладоши, в ответ ему раздалось машинальное «Доброе утро, мсье Робертсон», начали открываться жалюзи, из стены выехал шкаф с вещами, включились светодиодные лампочки на потолке.

– Так, Сэм, сколько ещё раз сказать, что Сэм не должен употреблять слово мсье. Ты из этих, что ли, лягушатников? – с ехидной ухмылкой отозвался Дункан.

– Извините, мистер Робертсон, программа так заложена, базовые фразы, сами знаете, – отвечал андроид.

– Надо Джорджу сказать, чтоб перепрошил тебя, а то каждое утро это становится невыносимым… Так, девушки-красавицы, просыпаемся, выходные закончились, начались четыре с половиной понедельника подряд! Всем пора на работу: вам в клуб в приватную комнату, мне дальше ничего не делать и получать за это Нобелевские премии, мои миллионы и ваши ласки.

– Ох, пушок, но ещё же слишком рано, – простонала одна из девушек.

– Кто?! – Дункана перекосило от того, как его назвали. – Как ещё раз, пушок? Это потому что на ногах волос много или потому что борода? Хотя в любом случае попахивает дискриминацией на волосяной почве.

– А где мы хотя бы? – спросила другая девушка.

– Считайте, что вы почти во Франции, мадмуазель, если захотите, можете рвануть с подругой и туда, даже пешком за час дойдёте, а вообще, лучше бы вам не знать. В общем, одевайтесь, вот в той стене будет дверь, за вами заедут, отвезут до вашего, назовём это так, офиса любви, – подмигнув, сказал Дункан. – Сэм, как только увидишь Самюэля, откроешь дамам, ладно? Будь джентльменом, поухаживай за мадмуазелями.

– Самюэль, который наш консьерж, или Самюэль, который Ваша машина? – уточнил Сэм.

– Два в одном, такой ответ устроит?

– Вполне, сэр.

– И да, Сэм, слово «консьерж» убери из лексикона, не обижай старину Самюэля, называй его «хостес».

– Но Самюэль француз, я думаю, ему чуждо как раз Ваше наименование.