Эльф

Черты его лица она описала бы одним словом: «острые». Острый нос, острые скулы, острый подбородок, даже взгляд его показался ей острым, словно пронизывающим насквозь. Но тем не менее на этого мужчину было приятно смотреть. Мортон был выше ее почти на целую голову, а это (если учесть, что для женщины она была немного высоковата) о многом говорило.

Она осмотрелась. Глаза привыкли к свету, и перед ее взором престала чудовищная картина: они стояли посреди широкого коридора, в котором толпились люди, точно такие же, как она сама и этот Мортон. Острые кончики ушей выделялись среди волос самых разных оттенков. Глаза, начиная от очень темных и заканчивая светло-серыми, мерцали сотнями полутонов на свету. Женщины и мужчины, здесь были даже дети!

– Кто вы? – еле слышно спросила она.

– Мьеры, – ответил Мортон таким тоном, будто она спросила нечто нелепое.

– «Мьеры», – глухо повторила она.

– Не стоит задерживаться. Брат не любит ждать.

– А кто твой брат?

– Глава клана, – пожал плечами Мортон.

– «Мьеры» – это клан? – не удержалась от вопроса она.

– Послушай, парень, ты вообще откуда? – искренне удивился Мортон.

– Прости, – извинилась она и закрыла рот на замок.

Мортон провел ее в зал. Это помещение, впрочем, как и весь особняк, в котором ее удерживали, явно принадлежало к Викторианской эпохе. Идеально отполированный пол, на котором из паркетного дерева был выложен замысловатый рисунок, напоминал гладь воды, от которой отражались все объекты. А объектов было довольно много. Это были люди, похожие на нее, одетые в дорогие вечерние наряды. Золотые часы, запонки из драгоценных камней на рубашках, глубокие вырезы и длинные шлейфы, замысловатые прически и яркий маккиях, ожерелья и серьги в ушах, кричащие о своей стоимости. Все эти люди принадлежали к классу тех, с кем она никогда не имела общих дел.

Женщины, стоящие здесь и (не без удивления) взиравшие на нее, не отличались разнообразием фигур. Небольшого роста хрупкие тела радовали глаз своими формами, выставленными напоказ в откровенных вечерних нарядах. Эти женщины… Они напомнили ей фарфоровые статуэтки, застывшие на полке фешенебельного магазина домашних аксессуаров: прекрасные, бесполезные создания, предназначение которых заключалось в том, чтобы дополнять общий дорогой интерьер.

Почему она так ощетинилась, повстречав их здесь? Не потому ли, что в этот момент почувствовала себя как никогда жалкой? Она сделала скоропалительные выводы, не имея для этого никаких оснований, и теперь презирала себя еще больше. Ее рост, который достигал ста восьмидесяти сантиметров, не позволял ей выглядеть хрупкой ланью. Скорее, рядом с ними она напоминала палку. Ее грудь не была большой. Скажем так: она бы не смогла почувствовать себя так же стесненно в корсете, как присутствующие здесь дамы.

Гибкость была ее даром. Об этом постоянно твердила ей мать. «Ты никогда не будешь похожа на маленькую беззащитную женщину, которые так нравятся мужчинам. Но твоя грация, гибкость и изящество гораздо привлекательнее, чем хрупкость».

«Да уж какая там грация? В моем случае мне до них еще очень далеко», – подумала она и пригнула голову.

Это проявление чисто женской черты – сравнения себя с остальными «конкурентками» – в данной ситуации сыграло ей на руку. Окружающие подумали, что парень настолько испугался, что, казалось, должен был сейчас слиться с полом.

Мортон толкнул ее в спину, и она, не сопротивляясь, поплелась вперед. Люди, если можно было их так назвать, расступались перед ними до тех пор, пока взгляд ее не упал на чьи-то колени. Она подняла глаза, и, отпрянув, рухнула на пол, придавленная руками Мортона.

– Неужели я такой страшный, парень? – обратился к ней сидящий на высоком стуле мужчина.

Она узнала его. Это он преследовал ее сегодня, и это его зеленые глаза напомнили ей болотный мох.

Она смотрела на него и понимала, что тонет. Этот мужчина вызывал в ней столько эмоций одновременно! Как же давно она не испытывала этих чувств? И испытывала ли она их вообще когда-нибудь?

Она не могла налюбоваться на него. Он, словно магнит, притягивал ее внимание к себе. В один момент она ощутила, как зал стал невероятно маленьким для них обоих, словно стены навалились на нее и препятствовали любым движениям.

Его черные, как смоль, волосы, аккуратно подстриженные и уложенные рукой мастера, подчеркивали белизну шелковистой кожи. В упор на нее смотрели все те же темно-зеленые глаза, только сейчас они переливались и мерцали на свету, как и у его соплеменников. Густые черные ресницы придавали взгляду томное выражение усталости и какой-то беспечности. Темные брови двумя ровными линиями возвышались над ресницами. Высокие скулы подчеркивали изысканность каждой из черт его лица. Ровный, немного острый нос плавно подводил взгляд к губам, сочным, бледно-розовым, притягивающим к себе, будто таящим какой-то грех.

– Почему ты так смотришь? – выпалила девушка, стоящая по правую руку от незнакомца и метающая молнии в окружающее пространство одними темно-синими глазами.

Она узнала ее: это она была вместе с этим мужчиной на пешеходном переходе. У девушки с длинными каштановыми волосами были приятные черты лица и, естественно, идеальное тело искусительницы. Стоя рядом с такой любая почувствовала бы свою ущербность. Формы барышни производили неизгладимое впечатление, а то, как она смотрела на своего Повелителя и позволяла себе вольготно крутиться возле него, говорило только об одном: перед ней любовница или жена. Нет, не сестра, потому как ничего общего в их внешности она найти не смогла.

– Я задала тебе вопрос? – вновь обратилась к ней девушка.

– Успокойся, Хиант, – улыбнулся мужчина. – Разве не видишь, что парень до смерти перепуган?

– Есть чего опасаться! – воскликнула Хиант. – Какому роду ты принадлежишь и что делал в городе? – продолжила допрос Хиант.

– Я ни к кому не принадлежу. Я – сам по себе, – уверенным тоном ответила она.

– Меня зовут Дамьен, – представился мужчина. – А это Хиант и мой брат Мортон.

– Зачем я здесь? – напрямую спросила она.

– Может, для начала назовешь себя? – предложил Дамьен. – Судя по твоему акценту, ты с Востока?

– Да. Меня зовут Дмитрий, – соврала она.

– Дмитрий, – медленно повторил Дамьен. – Сколько тебе лет, Дмитрий? Ты довольно рослый парень, но твой голос по-прежнему детский.

Ее бросило в жар. Если они догадаются, что она женщина, проблем ей не избежать.

– Мне пятнадцать, – ответила она.

– Хм, пятнадцать… – прищурился Дамьен.

***

Что-то тревожило его. Он отчетливо чувствовал этого парнишку, и это чувство было сродни удовольствию. Он никогда не считал, что может испытать нечто подобное к мальчишке, и это неприятно удивляло. Глаза Дмитрия (явно в линзах карего цвета) взирали на него, не отрываясь, и, кроме испуга, он ничего не мог в них прочесть.

– Кто тебя вырастил? Мы никого не знаем на Востоке, – продолжал допрос Дамьен.

– На каком основании вы меня держите здесь? Я ничего вам не сделал!

– Нет, – улыбнулся Дамьен. – Ты спас мою сестру на переходе.

– И это – ваша благодарность? Притащить меня неизвестно куда и зачем?

– Я спас тебе жизнь, так что теперь мы квиты.

***

Она даже приоткрыла рот от такой наглости.

– Все, мне это надоело! – закричала она и попыталась подняться на ноги. – Где тут выход?!

– Не так быстро! – послышалось за ее спиной, и чья-то рука схватила ее за шиворот. – Сядь! – рявкнул Мортон и опрокинул ее на пол.

– Советую тебе, мальчик, отвечать на мои вопросы, – спокойно произнес Дамьен. – Это в твоих же интересах, если ты еще не понял.

– Что вы хотите знать?