Большие перемены

Питер взглянул на нее и не очень уверенно спросил:

– Вы никогда не думали опять выйти замуж, хотя бы ради дочерей?

– Не уверена, что хочу этого: брак не для меня, – и, надеюсь, девочки уже поняли это. Раньше, когда были поменьше, они постоянно спрашивали, почему у них нет папы, и я чувствовала себя виноватой, однако теперь, когда я им объяснила, что лучше уж жить одной, чем с кем попало, смирились. Наверное, хотя стыдно в этом признаться, я ужасная собственница: не представляю, как могла бы с кем-то делить моих девочек.

– Это понятно, ведь долгое время вы жили одни.

Мелани откинулась на сиденье и посмотрела на него:

– Дороже Джессики и Валерии у меня ничего нет в жизни. Они замечательные.

Наконец они доехали до фешенебельного района Беверли-Хиллз, всего в двух кварталах от знаменитой Родео-драйв, и остановились. Мелани огляделась и увидела вывеску бистро «Гарденз». Питер предложил ей руку, и они направились во внутренний дворик ресторана, скрытый от посторонних глаз цветущим кустарником. Ленч был в полном разгаре. Среди публики Мелани заметила несколько знаменитостей, потом неожиданно обнаружила, что взоры кое-кого из посетителей прикованы к ней самой. Вот две дамы, прикрыв рот ладошкой, что-то возбужденно шепчут третьей, а на лице метрдотеля медленно расплывается улыбка.

– Здравствуйте, доктор. Добрый день, мисс Адамс, рад вас видеть.

– Вас всегда узнают? – вопросительно посмотрел на нее Питер.

– Не всегда: все зависит от того, где нахожусь. – Мелани бросила взгляд на переполненный ресторан, где собирались на ленч сливки общества, и улыбнулась Питеру. – Это похоже на обход пациентов в больнице, где все смотрят на доктора Галлама.

– Вот уж никогда не замечал! – рассмеялся Питер, а вот интерес, с каким смотрят на Мелани, не заметить было невозможно.

– Прекрасное место. – Она вдохнула весенний аромат и повернулась лицом к солнцу. В Лос-Анджелесе было совсем как летом, и она наслаждалась неожиданным отдыхом в этом райском уголке. – Спасибо, что привезли меня сюда.

Он с улыбкой откинулся на спинку стула.

– Я подумал, что кафетерий не совсем то, к чему вы привыкли.

– Да бросьте! Чаще всего я перехватываю что-нибудь на бегу, потому что нет времени сесть и спокойно поесть, не то что пообедать в модном ресторане.

– Тут мы с вами похожи.

Он усмехнулся, и Мелани удивленно подняла бровь.

– Вы, похоже, полагаете, что мы трудоголики, доктор? Таков ваш диагноз?

– Подозреваю, что так, но мне кажется, что мы вовсе не хотим лечиться: такая жизнь нас вполне устраивает.

– Да, вы правы, – улыбнулась Мелани и впервые за последние два года почувствовала умиротворение.

В ожидании заказанных блюд она незаметно рассматривала его и с удовлетворением пришла к выводу, что ей очень нравится его стиль.

– Вы сегодня вернетесь в больницу?

– Конечно, нужно провести еще кое-какие исследования у Патти Лу.

Мел нахмурилась.

– Завтра трудный день?

– Операция для нее – единственный шанс, и мы постараемся сделать все возможное, чтобы она перенесла ее безболезненно.

– И вы по-прежнему надеетесь, что можно устранить пороки без пересадки?

– Другого выхода нет: доноров для детей слишком мало, и можно прождать месяцы, а то и годы. У нас этого времени нет.

– Питер, а почему вы используете только клапан животного? Разве нельзя пересадить сердце целиком?

– Ни в коем случае! Немедленно произойдет отторжение. Медицина пока не до конца не изучила тело человека: многое остается загадкой.

Она кивнула.

– Я надеюсь, вам удастся помочь ей.

– Я тоже надеюсь на это.

Мелани покачала головой, охваченная едва ли не благоговейным трепетом перед тем, что он делает.

– Это просто поразительно: вы как волшебник, а ваши операции похожи на чудо.

Мелани внимательно посмотрела на Питера и добавила:

– Это замечательно – заниматься любимым делом, не так ли?

Он улыбнулся: похоже, каждый из них был на своем месте и ей работа тоже приносила радость и удовлетворение.

– Ваша жена работала? – вдруг спросила Мелани.

– Нет, – покачал он головой. – Анна любила заниматься домом, заботилась о детях. А ваши дочери не ропщут из-за того, что мама так занята?

– Случается, но не часто: мое появление на телеэкране производит впечатление на их друзей, и это им нравится.

Питер улыбнулся: это производило впечатление даже на него.

– Представляю, что будет, когда мои ребята узнают, с кем я сегодня обедал.

Времени больше не было. Питер расплатился за обед, и они с сожалением поднялись, вынужденные прервать приятную беседу. Когда сели в машину, Мелани потянулась и мечтательно проговорила:

– Здесь уже настоящее лето. Вот бы сейчас к морю, поплавать, расслабиться, позагорать.

– А где вы обычно проводите отпуск, Мел? – спросил Питер, включая зажигание.

– Мы все вместе ездим на Мартас-Винъярд.

– А что там?

Она прищурилась, взявшись рукой за подбородок, и мечтательно проговорила:

– Это похоже на возвращение в детство. Можно представить, что находишься на необитаемом острове, весь день ходить в шортах и босиком, проводить время на пляже. Я люблю это место, потому что могу там расслабиться, мне ни на кого не надо производить впечатление, нет необходимости встречаться с теми, кого видеть не хочется. Обожаю просто валяться и бездельничать. Мы проводим там, как правило, два месяца.