Счастье

Агнес на мгновение замешкалась, в глазах ее хозяйки было какое-то странное выражение, но она только кивнула, еще раз поздравила всех с Рождеством и ушла к себе. Сэм посмотрел на мать широко раскрытыми, усталыми глазами:

– А о чем мы будем говорить?

– Мама... можно мне... я хотел уйти... – Бенджамину явно не терпелось уйти, он поглядывал на свои новые часы, но Сара покачала головой.

– Я бы хотела, чтобы ты подождал. Я кое о чем хочу поговорить с вами со всеми.

– Что-нибудь случилось? – озабоченно спросил Бенджамин.

Мел глядела на них сверху, она поднялась уже до половины лестницы, но Сара подождала, пока все снова соберутся и усядутся. Похоже, предстоял серьезный разговор. Оливер занял кресло в противоположном углу, у камина, и задавался вопросом, что она им скажет и как они это воспримут.

– Я не знаю, с чего начать...

У Сары вдруг к горлу подступил комок, когда она посмотрела на них всех: на своего высокого, симпатичного сына, на дочь – большого ребенка, и на Сэма, свернувшегося калачиком на диване рядом с ней.

– Речь идет о том, что я давно хотела сделать и намерена осуществить теперь, хотя с этим будут связаны сложности для всех нас. Перемена будет серьезная. Первое, что я хочу вам сказать, это что я вас очень люблю, болею за вас душой... но главным моим принципом, которому я учила и вас, является честность по отношению к самому себе. – Она сжала руку Сэма и, избегая взгляда Оливера, продолжала: – Надо делать то, что считаешь правильным, даже если это не всегда легко.

Сара сделала глубокий вдох. В комнате воцарилась гробовая тишина. Все испуганно ждали, что она дальше скажет. Сара внезапно стала очень серьезной. Бенджамин заметил, что отец побледнел. Может, они разводятся или ждут еще одного ребенка? Ребенок – это неплохо, развод – ужасно. Никто не догадывался, в чем же все-таки дело.

– Я возвращаюсь за парту, – выдохнула Сара.

– Что?

Мел, казалось, была ошеломлена.

– Куда? – переспросил Бенджамин.

– Почему? – удивился Сэм. Он этого не понял. Ему своя школа надоела, и было странно, что взрослый человек возвращается за парту. Он бы так никогда, будучи взрослым, не поступил. – А папа тоже возвращается за парту?

Сара улыбнулась, но у Оливера на лице улыбки не было. Всем им было бы легче при таком варианте. Тогда все они переехали бы в Кембридж. Но переезжала только она, а семья оставалась здесь, вести свою привычную жизнь. Только ей понадобилось покинуть этот безопасный порт и отправиться в плавание по неизведанным морям. Но данная перспектива больше радовала ее, чем пугала. Когда-нибудь она им это объяснит, но не сейчас. Сейчас им надо знать, как ее отъезд отразится на них, что, несомненно, произойдет. Особенно на Сэме, который выжидательно смотрит на нее. Сердце у Сары разрывалось, и все равно она знала, что должна покинуть их.

– Нет, папа не возвращается за парту, а только я. Я через пару недель уезжаю в Гарвард.

– В Гарвард? – удивился Бенджамин. – Ты? Почему? Ему было непонятно, как она может уехать учиться в Бостон. А потом до него постепенно стало доходить. Он поймал взгляд отца и заметил в нем все: одиночество, боль, грусть, которые Сара там посеяла. Но и в ее глазах тоже были тоска и печаль.

– Я собираюсь приезжать домой так часто, как смогу. А о вас по-прежнему будут заботиться папа и Агнес.

– Значит, ты нас бросаешь? – Сэм выпрямился и поглядел на мать расширенными от страха глазами. – Навсегда?

– Нет, не навсегда, – поспешно опровергла Сара. – Ненадолго. Я буду приезжать на уик-энды и на каникулы. – Она решила сказать им правду. Это был ее долг. – Программа рассчитана на два года.

– На два года?

Сэм расплакался. Все молчали. Сара попыталась обнять его, но он увернулся, вскочил и бросился к отцу.

– Ты уезжаешь и бросаешь нас? Почему? Ты что, нас больше не любишь?

Сара встала и протянула к нему руки, но Сэм больше не хотел ее ласк. У Сары на глазах тоже выступили слезы. Она ожидала, что это будет нелегко, но не до такой степени. Сару мучило, что по ее вине все они страдают, но убежденность в своей правоте не покидала ее.

– Ну конечно, я люблю тебя, Сэм... всех вас... Мне это просто нужно... ради меня самой...

Она пыталась объяснить, но Сэм не слышал ее за собственными рыданиями, подбежал к Мел, которая тоже начала плакать, и прижался к ней. Мелисса судорожно вцепилась в брата, словно оба тонули, и с укором смотрела на мать.

– Почему, мама?

Никогда никакие слова не причиняли Саре такую боль, как эти два. Она взглядом попросила Оливера о помощи, но он на этот раз ничего не сказал. Его сердце так же разрывалось, как сердца детей.

– Это трудно объяснить. Просто я давно собиралась это сделать.

– Вы с папой что, поссорились? – спросила Мел сквозь слезы, обнимая Сэма. – Вы разводитесь?

– Нет, нет. Ничего не изменится. Мне просто надо на какое-то время уехать, чтобы самой достичь чего-то, завоевать авторитет своими силами, без вас.

Сара не сказала им, что они тянут ее вниз, что не дают творить, хотя дело обстояло именно так. Теперь это стало ей очевидно. В какой-то степени прав был и Оливер, но Сара в своей правоте не сомневалась. Они переживут, и она вернется к ним обновленным человеком. Если же останется, то умрет. Теперь она это знала наверняка.

– А ты не можешь посещать местный университет? – тихо спросил ее Бенджамин. Он тоже был ошеломлен, но возраст не позволял ему плакать. Он просто смотрел на мать, словно пытался понять, найти истинную причину ее отъезда. Может, они разводятся, но не хотят говорить об этом детям? Но тогда почему она не берет с собой детей? Во всем этом не было смысла. Ему было ясно одно – что семья их разваливается, но почему – он не понимал. Бенджамин хотел верить, что у матери все же были веские причины для такого поступка. Он очень ее любил. Он хотел понять ее, но не мог.

– Не думаю, Бенджамин, что я могла бы сделать что-нибудь здесь. Гарвард – то, что нужно.

Сара грустно улыбнулась, чувствуя физическую боль от рыданий Сэма, но не решаясь приблизиться к нему. При каждой ее попытке сын отмахивался от нее с яростью. Оливер тоже предпочел держаться от него подальше.

– Может, осенью мы там будем вместе?

– Это было бы здорово, – улыбнулся в ответ Бенджамин. Он всегда верил в нее и в то, что она делает, но этот удар потряс его душу. Вся его жизнь в одно мгновение разрушилась, так он это воспринимал. Бенджамину в голову не приходило, что кто-то из родителей может куда-то уехать. Их место было здесь... должно быть здесь. Тем более он не ожидал, что может уехать мать. Бенджамин пытался собраться с мыслями и успокоиться, но ничего не выходило. Тогда он встал, посмотрел на отца, сидевшего в противоположном углу комнаты, и без обиняков спросил:

– Папа, а что ты об этом думаешь?

– Это мамино решение, сынок. Мы не можем ей препятствовать. Да и выбора особого она нам не дает. Она считает, что поступает правильно, и мы просто должны помочь ей.

Оливер посмотрел на жену, их глаза встретились. Теперь он воспринимал это по-иному. Сара причинила боль его детям, не только ему, такого нельзя было забыть, но он также знал, что всегда будет любить ее.

– Мы будем по тебе скучать, Сарри.

Прелесть Рождества: смех, традиции, подарки – теперь была забыта. Это был самый трудный вечер в их жизни, хотя в будущем могло быть и хуже. Неизвестно, что их ждало. Она сказала, что это ненадолго. Два года. Теперь это казалось им вечностью. Сара снова попыталась приблизиться к Мел и Сэму, который только еще больше расплакался, а Мел, подняв руку, предостерегающим жестом остановила ее и смотрела на обоих родителей с одинаковой злостью.

– Я думаю, ты нам лжешь. По-моему, ты уезжаешь насовсем, только не решаешься признаться. Но если это так, почему ты нас не берешь с собой?

– Потому что это не навсегда. Да и что вам делать в Кембридже? Скучать по старым друзьям? Привыкать к новой школе? Жить в маленькой квартирке, где я буду постоянно что-то писать и готовиться к экзаменам? Бенджамин сейчас в выпускном классе, тебе учиться еще два года. Ты что, в самом деле захочешь все бросить? А я не смогу вами заниматься во время учебы. Вам будет гораздо лучше здесь, с папой и Агги, в знакомой обстановке, в своем доме, в своей школе, со старыми друзьями.

– Ты отказалась от нас.

Глаза Мел омрачали злость и боль, Сэм не переставая плакал. Тогда Мелисса обратилась к отцу:

– Наверное, ты сделал маме что-то очень плохое, раз она от нас отказалась.

Мел ненавидела их обоих и знала, что будет ненавидеть всегда.

Сара поспешила защитить мужа: