Выбирая судьбу

– Можно попробовать… Никогда не поздно попытаться. – Крис заключил меня в объятия, и мы упали на мокрую траву и лежали там, улыбаясь друг другу в первых лучах утреннего солнца. – Джилл, мне нужно бежать. Увидимся на съемке.

– Такого неприличного утреннего прощания наш квартал еще не видел, Крис Мэтьюс! Однако мне нравится.

– Это хорошо, потому что оно не последнее. А твои соседи, если им не нравится, пусть проваливают куда подальше.

– Они могут заявить на меня в полицию, – игриво заявила я, провожая его до машины.

– Мы как-нибудь обсудим это, но не сейчас.

Крис хлопнул дверцей грузовика, включил передачу, а я смотрела ему вслед и гадала, что он имел в виду. Но, как бы там ни было, будет здорово поработать с ним сегодня. И было отрадно сознавать, что главный фотограф станет страдать не меньше моего. Ведь я точно знала, чем именно он занимался накануне вечером. Ни мне, ни ему не удалось поспать ни минуты. К черту оргию на Клэй-стрит: мы с Крисом устроили собственную!

Я приехала в Опера-Хаус ровно в десять. На минуту задержалась, чтобы полюбоваться великолепным зданием, а потом вошла внутрь, улыбаясь. Подумать только, Крис – и вдруг в таком месте.

Я направилась к служебному входу, и там мне объяснили, куда идти. Я прошла за кулисы, где занялась одеждой, которую предстояло рекламировать, и реквизитом, подобранным накануне. Здесь же находились представители агентства, и они, похоже, остались очень довольны вещичками, которые я нарыла. Съемка наверняка пройдет на ура.

Они привезли с собой семь топ-моделей из Сан-Франциско и еще трех выписали из Лос-Анджелеса. Девушки как на подбор были красавицами, а наряды, в которых им предстояло блистать в нашем рекламном ролике, просто роскошными. Все они – начиная с вечерних платьев и заканчивая пляжными ансамблями – должны были продемонстрировать преимущества новых искусственных волокон.

Я распределила одежду и аксессуары между моделями и решила найти Криса. Поиски были недолгими. Он и его команда вольготно расположились в струнной секции оркестровой ямы. Они поедали лепешки-такос и сандвичи с салями, запивая их вишневой содовой.

– Завтрак или уже ранний обед? Привет, мальчики.

– Не угадала. Между тем и другим. Хочешь поучаствовать?

Крис сделал страшное лицо, а потом усмехнулся, намекая на скрытый смысл вопроса. Интересно, в курсе ли они, подумала я, имея в виду команду Криса? Более или менее? Скорее уж менее, чем более. И это хорошо… очень хотелось, чтобы Джо Трамино повременил со своими соболезнованиями. Не раньше, чем мы сами будем знать наверняка.

Я спрыгнула в яму, приземлившись возле Криса, села и взяла такос и стакан с вишневой содовой.

– Знаете что, мальчики? Вы едите редкостную гадость. Бр-р-р.

– Знаете что? Она права.

Все радостно закивали, не переставая жевать, а вскоре нам объявили, что модели и декорации готовы и можно начинать. Нам разрешили использовать кое-что из оперных декораций, и было забавно рассматривать их сзади, стоя за кулисами. Сначала моей задачей было проверять каждую девушку перед выходом, потом просто отслеживать соблюдение деталей, когда они выходили во второй и третий раз в той же самой одежде. Между делом я рассматривала ложи и большой ярус и воображала, будто пою для сидящих там зрителей… или сижу среди разряженной публики – великосветское мероприятие, белые галстуки, фраки и все такое. Эти дни остались в далеком прошлом; странно даже вспоминать.

– О чем задумалась, Джилл? – спросил Крис.

– Так, пустяки. А ты что делаешь тут, за кулисами?

– Мы уже закончили.

– Уже? Сейчас только… – Я взглянула на часы и обомлела. Было пятнадцать минут пятого.

– Совершенно верно. Мы пашем шесть часов подряд. Поехали, заберем Сэм и посидим на пляже возле пристани.

– Слушаюсь, босс. – Я отсалютовала, вскинув руку, и мы вышли из театра.

Вот и пролетел день совместной работы. На сей раз никаких диких выходок. Только тяжкий труд да поцелуи украдкой в оркестровой яме.

Мы забрали Сэм и пошли на пляж. Она гонялась за чайками, а мы играли в слова на песке до тех пор, пока не село солнце.

– Сэм, пора домой! – Дочь находилась в дальнем конце пляжа, и у нее были другие планы. Но Крис сумел поменять их очень быстро.

– Идем, цыпленок. Хочешь проехаться верхом?

– Хорошо, дядя Крис.

Она галопом понеслась через весь пляж нам навстречу, вскочила на спину Крису, и я смотрела, как он несет ее домой, увязая ногами в песке. Ребенок и мужчина, которого я любила… Саманта Форрестер и ее «лошадка». Мой мужчина.

– Что делаешь сегодня, Джилл? Есть работа?

Всю неделю Крис оставался у нас на ночь, и завтракать втроем казалось обычным делом. Банальная повседневность, но для меня словно рождественский подарок каждый день.

– Ничего. Давай съездим в Стинсон-Бич, Крис? Можем забрать Сэм после школы.

– Нет. У меня сегодня в три часа работа. Очередная реклама сигарет.

– Вот и хорошо. Займусь делами дома. Ты придешь на обед? – Я задала этот вопрос впервые и теперь ждала ответа, затаив дыхание.

– Пока не знаю. Посмотрим.

Он не появился. Отсутствовал два дня. Когда Крис снова пришел в четверг, казалось, будто он никуда не пропадал. Но оставил крошечную зарубку в моем сердце. Что уж говорить о Сэм! Если Крис не объявится до конца недели, решила я, придется воплотить давнюю мечту дочери – привязать ее к стулу и воткнуть ей кляп. Я больше не могла слышать вопросы Саманты.

Я хотела спросить, где он шлялся, да не осмелилась. Приготовила бургеры и жареный картофель, и после обеда мы втроем поехали в «Свенсен» на Хайд-стрит. Там подавали лучшее в городе мороженое.

– Хочешь прокатиться по канатной дороге, Сэм? – Она была занята клубникой, а нам достался каменистый путь. Достойный выбор.

– Канатная дорога? Здорово!

Действительно, было здорово. Мы вскочили в вагончик, едва он подошёл, и понеслись навстречу «Рыбачьей пристани», где Крис купил Сэм раскрашенную черепаху. Как можно сердиться на такого парня? Он носился вокруг нас, точно огромная собака, веселил мою дочь, и его поцелуи возвращали мне некое подобие уверенности. Когда настала пора возвращаться домой, мы снова являли собой сплоченное трио, и все было хорошо. Почти.

– Хочешь завтра в Болинас, Джилл?

Мы уже погасили свет и легли в постель.

– Посмотрим, какая будет погода. – Меня терзали сомнения.

– Не будьте занудой, мисс Джиллиан. Я говорю про уик-энд. Кое-кто предоставляет мне свою лачугу до понедельника.

– Правда? – Я обрадовалась. – Это было бы отлично.

– Именно так я и подумал. А теперь хватит ворчать. Я вернулся, и я тебя люблю. – Крис поцеловал меня в шею и ласково провел ладонью по губам, заставив замолчать. А потом мы лишились еще одной ночи сна. Зато снова обрели друг друга.

Уик-энд в Болинасе получился чудесным. «Лачуга» оказалась небольшим домом с двумя спальнями, выстроенным в лесу. Каждый день мы ходили на пляж, обедали в «Уотсоне», а в остальном у нас были тихие домашние вечера. Упоительное ощущение мира и покоя не покидало меня те несколько дней, что мы там провели. После Нью-Йорка Сан-Франциско казался мне тихим, но после Болинаса я начала думать, что и он слишком шумный и суматошный. В Болинасе мы провели несколько золотых дней, исполненных упоительного безделья. И мне было очень жаль покидать его в понедельник.

Неделя после загородного уик-энда выдалась хлопотной. Я получила новый заказ от «Агентства Карсон», однако на сей раз Криса со мной не было. У него нашлись другие дела. Вечерами он появлялся, чтобы пообщаться с нами, а уж на ночь приходил почти всегда. В конце недели снова исчез, потом объявился вечером в воскресенье и больше не покидал нас всю следующую неделю. Это было немного странно – то, как Крис приходил и уходил. Но я уже привыкла, и наша жизнь текла ровно и гладко.

Мы были невероятно счастливы вместе, и теперь я даже не расстраивалась, когда он исчезал, – его отлучки давали мне время для себя, и это тоже было неплохо.

Неделя пролетала за неделей, и к концу мая я вдруг сообразила, что мы вместе уже два месяца, которые казались мне двумя годами. Я сделалась для Криса Мэтьюса и женой, и матерью, и подружкой, и приятелем… И мне не верилось, что было время, когда я его не знала. Крис стал мне лучшим другом и любимым мужчиной. И с ним всегда было весело. Конечно, он был эгоистом, не без этого, и никогда не делал того, чего не хотел, и заставить его было невозможно – да я и не пыталась. Я понимала и принимала его характер и привычки. Во многих отношениях я чувствовала, что старше его. Однако и жизненный опыт был совсем другой. У меня была Сэм, и это делало меня взрослой. У Криса не было ничего подобного. Его заботил исключительно он сам. И иногда, под настроение, еще и я.