Версальская история

– Давайте сделаем вот как, – решительно перебил Джимми. – Позвоните в мой банк. – Он продиктовал риелтору телефон и фамилию управляющего отделом клиентского обслуживания «Бэнк оф Америка». – Я уверен – мистер Джефферсон поможет проделать все необходимое побыстрее. – Обычно Джимми не козырял своим знакомством с управляющим, но он был одним из самых крупных вкладчиков банка и не сомневался, что, если старина Джейк вмешается, проверка будет проведена в мгновение ока. Джейку Джефферсону не нужно было лезть в бухгалтерские книги, чтобы сказать, что счета Джимми О'Коннора в полном порядке.

– Я так и сделаю, – пообещал риелтор. – Вы не дадите мне номер телефона, по которому я мог бы застать вас в течение дня?

Джимми дал ему номер своего служебного кабинета и предупредил, что, если его вдруг не окажется на месте, он может оставить голосовое сообщение.

– Но до обеда я буду на месте, – закончил он. Его ждали целые горы бумаг, с которыми предстояло разбираться, и Джимми знал, что проторчит в офисе не один час.

Уже в десять часов риелтор ему перезвонил. Как и предполагал Джимми, проверка его кредитоспособности заняла считаные минуты. Стоило риелтору назвать фамилию О'Коннор, как ему ответили, что счета в полном порядке. Управляющий клиентского отдела был не вправе называть конкретные цифры, однако он заверил, что мистер О'Коннор является одним из самых крупных частных вкладчиков «Бэнк оф Америка». На самом деле, если бы Джимми захотел, он мог бы купить весь «Версаль» вместе с флигелем и парком, но управляющий не стал говорить об этом риелтору.

– Он что, собрался покупать дом? – с интересом спросил Джейк Джефферсон. Он надеялся, что это так, хотя и не сказал этого вслух. После постигшего Джимми несчастья это могло бы быть первым признаком того, что в нем снова проснулся интерес к жизни.

– Нет, он только арендует небольшой, но очень дорогой коттедж в Бель-Эйр, – пояснил риелтор. Он по-прежнему допускал, что его, возможно, неправильно поняли, поэтому повторил: – Месячная плата составляет десять тысяч долларов, причем рента за первый и последний месяцы взимается единовременно, так как из них выплачиваются комиссионные агентства. Кроме того, мистеру О'Коннору придется заплатить страховой взнос в размере двадцати пяти тысяч долларов.

И снова управляющий заверил его, что для Джимми это сущие пустяки. Такой ответ настолько заинтриговал риелтора, что он не сдержал любопытства и спросил:

– Да кто же он такой, этот ваш клиент? Арабский шейх инкогнито?

– Он именно тот, за кого себя выдает – Джеймс Томас О'Коннор, – был ответ. – Один из самых крупных наших клиентов.

Риелтор понял, что хватил через край.

– Поймите мое беспокойство, – начал он неуверенно. – Мистер О'Коннор сказал, что он социальный работник. Всем известно, что эта работа хотя и считается общественно значимой, не слишком высоко оплачивается и… такая высокая плата…

– Можно только пожалеть, что таких людей, как Джимми О'Коннор, слишком мало. Могу я вам еще чем-нибудь помочь?

– Будьте добры, пришлите мне по факсу гарантийное письмо.

– Вы получите его в ближайшие полчаса. Выписать вам чек от его имени, или Джимми сделает это сам?

– Я у него спрошу, – ответил риелтор. До него только что дошло, что он все-таки сдал флигель, и он поспешил перезвонить Джимми, чтобы сообщить ему новость.

– Вы можете получить ключи в любое время, – сказал он, и Джимми пообещал, что заедет в агентство после обеда и привезет чек. Он, впрочем, предупредил, что переедет во флигель только через пару недель, после того как отделается от своей старой квартиры. На самом деле Джимми готов был перебраться во флигель хоть завтра, но ему вдруг захотелось еще немного пожить там, где им с Маргарет было так хорошо. Впрочем, он тут же подумал, что особого значения это не имеет. Ведь, куда бы он ни поехал, Маргарет будет в его сердце всегда.

– Надеюсь, вам будет хорошо в этом доме, мистер О'Коннор, – искренне сказал риелтор, у которого гора с плеч свалилась. – Это действительно отличный дом. А если вам повезет, вы близко познакомитесь с самим мистером Уинслоу.

Кладя трубку, Джимми неожиданно для себя рассмеялся. Что сказала бы Маргарет, если бы узнала, что они будут снимать флигель у прославленной кинозвезды? Да она бы потешалась над ним день и ночь, уличая его в тщеславии и преклонении перед дутыми авторитетами, но Джимми все же казалось – он имеет право хотя бы на одно маленькое безумство. И где-то в глубине души он знал, что Маргарет не только поддержала бы это решение, но и была бы рада за него.

Глава 5

В понедельник Марк снова приехал на работу после бессонной ночи. Не успел он сесть в кресло, как телефон на столе зазвонил. Это был Эйб Бронстайн.

– Я звоню, чтобы еще раз сказать тебе, что мне очень жаль, – с сочувствием сказал он. Вчера Эйб весь вечер думал о Марке и его несчастье, и ему вдруг пришло в голову, что его другу может понадобиться новая квартира. В самом деле, не мог же он жить в отеле вечно.

– Слушай, – добавил Эйб, – у меня тут появилась одна безумная идея. Я не знаю, что именно тебе нужно в смысле жилья, но… Один из моих клиентов, Купер Уинслоу, сдает гостевое крыло своего городского особняка. По секрету могу сказать, что у него сейчас очень сложно с деньгами и ему не под силу содержать в порядке весь дом, а дом у него просто шикарный. Может быть, ты слышал, его еще называют «Голливудским Версалем». Он еще сдает флигель у ворот, но, думаю, он тебе не подойдет. Впрочем, ты сам это решишь. Я уверен, они еще не сданы. Не хочешь, случайно, взглянуть?.. Это действительно отличное место; жить там даже лучше, чем в кантри-клубе[4 - Кантри-клуб – загородный клуб для избранных с теннисными кортами, плавательными бассейнами и т. п.].

– Я еще не думал о переезде, – честно признался Марк, хотя в том, чтобы поселиться в поместье Купера Уинслоу, что-то было. В конце концов, если дети когда-нибудь приедут к нему, им должно там понравиться.

– Если хочешь, – продолжал Эйб, – я заеду за тобой в обеденный перерыв, и мы вместе съездим в «Версаль». В любом случае ты ничего не потеряешь – на эту красоту стоит взглянуть хотя бы раз в жизни. Четырнадцать акров садов и парков, бассейн, теннисный корт – и все это в самом центре города, в Бель-Эйр. Ну что, согласен?

– Что ж, звучит заманчиво. – Марк не хотел обижать друга отказом, но он еще не был готов к тому, чтобы подыскивать новое жилье, хотя бы и в доме самого Купера Уинслоу. И все же после некоторых колебаний он решил, что поедет хотя бы из-за детей.

– Отлично! – обрадовался Эйб. – Я буду у тебя в половине первого, но сначала договорюсь с риелтором, чтобы он нас встретил. Должен предупредить: рента довольно высокая, но ты можешь себе это позволить. – Он улыбнулся про себя. Ему было прекрасно известно, что Марк был одним из самых высокооплачиваемых сотрудников фирмы, в которой не только работал, но и владел крупным пакетом акций, приносивших ему хорошую прибыль. Подавляющее большинство людей считало налоговое законодательство прескучной штукой, и где-то это действительно было так, но Марк любил свою работу, он много знал и отличался недюжинными способностями, что и помогло ему добиться столь высокого положения. Он, однако, никогда не бахвалился своими доходами, никогда не выставлял их напоказ. Единственной роскошью, которую он себе позволял, был «Мерседес» последней модели; во всем остальном он был человеком достаточно непритязательным и скромным.

Положив трубку, Марк почти забыл о разговоре с другом. Ему казалось, что гостевое крыло особняка вряд ли ему понравится, и он готов был ехать смотреть его, только чтобы не огорчать Эйба, который проявил к нему такое искреннее участие. Кроме того, Марк не знал, что ему делать в обеденный перерыв. Кусок по-прежнему не лез ему в горло; ел он только по вечерам, да и то только потому, что понимал: если он не заставит себя проглотить сандвич-другой, то может упасть в голодный обморок прямо на улице.

Эйб приехал в офис Марка точно в назначенное время и сообщил, что риелтор будет ждать их в усадьбе через пятнадцать минут. По дороге туда друзья говорили о новых поправках к налоговому законодательству, которые были настолько противоречивыми, что могли иметь двоякое толкование. Марк так увлекся, что забыл, куда и зачем они едут, и был очень удивлен, когда машина затормозила у главных ворот поместья. Эйб знал код на память; отперев ворота, он повез друга по подъездной дорожке мимо ухоженных садов, деревьев и цветочных клумб.

«Версаль» неожиданно для самого Марка произвел на него сильное впечатление. Он был настолько красив, что при виде его Марк едва не расхохотался – настолько нелепой показалась ему мысль о том, что он будет жить здесь рядом с Купером Уинслоу. В таком дворце, считал он, может жить только какая-нибудь знаменитость. Ему и в голову не пришло, что в области налогового законодательства он тоже был своего рода звездой.

– Боже мой! – воскликнул Марк. – Вот это роскошь! Неужели все это принадлежит одному человеку? – Не веря своим глазам, он разглядывал мраморные колонны, резное мраморное крыльцо и фонтан, напомнивший ему фонтан на площади Согласия в Париже.

– Сейчас ты спросишь, какой налог он платит, – рассмеялся Эйб и прищурился. – Этот особняк был выстроен больше восьмидесяти лет назад для Веры Харпер, если помнишь такую. Куп купил его сорок лет назад, и, должен сказать откровенно, он ежегодно обходится ему в целое состояние.

– Могу себе представить, – кивнул Марк. – Должно быть, у него много слуг?

– Сейчас его штат составляет двадцать человек, но через неделю-полторы останется одна горничная и два приходящих садовника. Всех остальных я рассчитал. Куп называет мою политику «политикой выжженной земли», но иначе я не могу. Кстати, я пытаюсь заставить его продать свои машины, так что, если тебе нужен «Роллс-Ройс» или «Бентли», обращайся, я могу это устроить. – Эйб снова рассмеялся. – Куп – неплохой парень, но слишком уж избалованный. Должен признать, впрочем, что он и дом как нельзя лучше подходят друг другу. Без «Версаля» это будет уже не тот Купер Уинслоу, и наоборот. К сожалению, бороться за то, чтобы Куп остался хозяином собственного поместья, приходится мне одному. На данный момент между нами существует что-то вроде договора о вооруженном нейтралитете, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Марк кивнул. Он совсем не знал Купера Уинслоу, зато он знал Эйба и понимал, что актер и бухгалтер отличаются, как небо и земля. Трезвый, практичный до мозга костей, приземленный, расчетливый, Эйб не отличался элегантностью и не знал, что такое стиль, однако доброты, сострадания в сердце старого бухгалтера было куда больше, чем можно было судить по его виду и манерам. Именно из жалости он помогал Куперу сохранить «Версаль», именно из сострадания он повез Марка смотреть гостевое крыло, надеясь, что сумеет хоть как-то отвлечь своего молодого друга от грустных мыслей. Сам Эйб никогда не бывал в сдаваемой части дома, но Лиз кое-что рассказывала ему, и он не сомневался, что там так же красиво, как и в апартаментах Купа.

Эйб был совершенно прав, предполагая, что гостевое крыло приведет Марка в восторг. Когда риелтор впустил их, Марк даже ненадолго остановился и присвистнул. Задрав голову, он рассматривал расписные потолки, ахал при виде высоких французских окон, восторгался старинной позолоченной мебелью. Ему казалось, он очутился в старинном французском замке-дворце, где жил какой-то граф или маркиз. Только кухня показалась ему недостаточно современной, но, как правильно заметил риелтор, она была уютной и теплой, да и готовить Марк все равно не собирался.

Главная спальня поразила его своим великолепием, и, хотя сам Марк никогда бы не выбрал в качестве обоев голубой атлас, он должен был признать, что этот цвет сообщал комнате почти царственное величие. К тому же, напомнил себе Марк, он ведь не собирается жить здесь всегда. Пока же он будет размышлять о том, что делать со своей жизнью дальше, голубые обои будут отвлекать его от мрачных мыслей. Парк ему тоже очень понравился, и Марк подумал, что для детей он подойдет идеально. В последнее время он несколько раз задумывался о том, чтобы снова переехать в Нью-Йорк и поселиться там поближе к ним, но ему не хотелось мешать личной жизни Дженнет, к тому же в Лос-Анджелесе у него было слишком много клиентов, которые на него надеялись. То, что ему вдруг подвернулось такое предложение, он считал настоящей удачей. Марк был уверен, что жить здесь ему будет все же легче, чем в отеле, где он ночами напролет вынужден был прислушиваться к хлопанью дверей и шуму спускаемой воды.

– Ты прав, это действительно замечательная квартира! – со слабой улыбкой сказал он Эйбу и еще раз огляделся по сторонам. Марку и в голову не приходило, что кто-то может жить в такой роскоши. Его собственный дом тоже был обставлен далеко не бедно, но гостевое крыло больше походило на декорацию к какому-то фильму из жизни сильных мира сего. Что ж, подумал он, жить здесь будет как минимум интересно. К тому же Марку казалось, что когда дети приедут навестить его в Лос-Анджелесе, им здесь будет лучше, чем где бы то ни было. Теннисный корт, бассейн, барбекю в парке – что еще нужно молодежи?

– Спасибо, что привез меня сюда, – сказал он, благодарно пожимая Эйбу руку.

– Я просто подумал, что тебе стоит на это взглянуть, – несколько смутился тот. – Ведь не можешь же ты постоянно жить в отеле.

Марк кивнул. Он думал о том, что отдал всю мебель Дженнет, и то, что гостевое крыло сдавалось вместе с обстановкой, оказалось весьма кстати.

– И сколько стоит вся эта красота? – спросил он риелтора.

– Десять тысяч долларов в месяц, – не моргнув глазом ответил тот. – И многие готовы платить еще больше, лишь бы оказаться здесь. Дом мистера Уинслоу уникален во многих отношениях; то же самое, естественно, относится и к гостевому крылу. Уверяю вас, ничего подобного вы не найдете нигде. Вам представилась уникальная возможность поселиться на территории этого единственного в своем роде городского поместья – нет, не поместья, а дворца…

– А как насчет флигеля у ворот? – прервал Эйб поток риелторского красноречия.

– Я уже сдал его одному очень приятному молодому человеку, – отозвался тот. – И надо вам сказать, что это предложение пробыло на рынке всего несколько часов. Как видите, вам представилась неповторимая…

– В самом деле? – снова перебил риелтора Эйб. – И кто же снял флигель?.. Наверное, кто-нибудь известный? – Он был уверен, что услышит знакомую фамилию, но ошибся.

– Отнюдь нет. Мистер О'Коннор – социальный работник, – с достоинством отвечал риелтор, и седые брови Эйба удивленно поползли вверх.

– И он… готов платить такие деньги? – осторожно поинтересовался он. В качестве личного бухгалтера Купа Эйб был кровно заинтересован в том, чтобы у его работодателя не было никаких осложнений с жильцами.

– По-видимому, да, – ответил риелтор. – Я связывался с управляющим клиентского отдела «Бэнк оф Америка», и он сказал, что кредитоспособность мистера О'Коннора не вызывает сомнений. Оказывается, он – один из самых крупных вкладчиков банка. Через десять минут после моего разговора с управляющим банк прислал по факсу гарантийное письмо, и в тот же день мистер О'Коннор лично привез мне чек на сорок пять тысяч. В ближайшие дни он переедет сюда со старой квартиры на Венис-Бич.

– Любопытно. – Эйб покачал головой и снова повернулся к Марку, который с интересом заглядывал в стенные шкафы. На его взгляд, их было здесь слишком много, но он подумал, что никто не заставляет его использовать их все. Гораздо больше, чем шкафам, он обрадовался двум маленьким спальням на первом этаже. Если Джейсон и Джессика действительно приедут, им будет очень удобно здесь.