Меня кормят руки

Меня кормят руки
Даниил Александрович Бешанов

Рассказ вора-карманника, промышляющего в метро. Что думает тот, кто наживается на неосмотрительных и спешащих на работу? Почему он это делает?

Для меня нет ничего лучше метро. Эти тесные вагоны, спёртый воздух, спешащие куда-то люди. Они как рыбы, попавшие между двух льдин. Так мало места, что им кажется, будто они скоро задохнутся. И поезд несёт эту толпу по тёмным тоннелям, перемежающимся с просветами станций. Взрыв – и свет бьёт по глазам, новые тела теснят старые, все они сминаются в одну кучу, одну живую массу. И я тоже здесь.

Где ещё люди могут быть так близки? Они чувствуют несвежее дыхание друг друга, вдыхают газы, выходящие из кишечника, видят пятна на одежде. Ты проспал? выпил вчера? вызывал проститутку? выгнали из дома? Они всё про тебя знают, люди, стоящие рядом. Они слышат, что ты говоришь по телефону маме, и видят, что пишешь своей подружке. Это шпионы, везде шпионы – те, кому нечего делать, следят за жизнью других. А мне есть что делать.

Утро понедельника – самое жаркое время. С 7 до 10 миллионы спускаются под землю, садятся в метро и едут на работу. Все сонные, с распухшими ото сна лицами, на которых отражается одновременно и усталость, и недовольство. Эти же люди будут ездить на работу и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу – такие же разбитые и угрюмые. У них есть выходные, целых два дня на себя любимого, но им никогда не хватает времени. Куда они его тратят? На телевизор, выпивку, работу по дому, на вечеринки в клубе. Им не нравится их жизнь, но они не признаются себе в этом, а если и признаются, то решают, что ничего нельзя изменить. И продолжают понуро плестись в офисы.

Пускай. Мне же лучше. С такими легко работать. Раньше, когда я входил в вагон, то всегда высматривал людей, старался приблизиться к ним и тогда действовать. Тогда всё давалось труднее. Волнительно, особенно на первых порах, когда чутьё ещё не развито и боишься попасть не на того. Был случай: залез в карман к одному простофиле, пареньку молодому, ещё с прыщами. Двигался осторожно, плавно. Да, самое сложное – это оставаться незаметным: поезд летит, шатается на рельсах, иногда неожиданно останавливается, а тебе нужно, чтобы человек не чувствовал тебя. Так вот, залез я к нему в карман, а он потянулся за чем-то и наткнулся на меня. Я в его кармане. Он в своём кармане. Да как заорал: "Вор! Помогите! Быстрее, схватите его!" – никто не понимал, чего парень хотел, будто он говорил на другом языке. Но люди уже проснулись. Представьте: толпа недовольных поворачиваются на него, оглядываются на меня – улей жужжит, пчёлы встревожены. Я как дёрнул – благо, дверь была открыта: выбежал на станцию, пустился по холлу и наверх, в город. Меня не поймали, но страху было.

Со временем я больше стал рассчитывать на случай: если окажусь рядом с лохом, проверну фокус, нет – время есть. Мне важно дождаться нужного человека. А другие пассажиры… Люди не запоминают друг друга в метро. Они не помнят, кто стоял с ними четверть часа, на кого они падали, когда поезд подъезжал к станции. Можно ездить хоть весь день по кольцу, никто не будет знать, как ты выглядишь. Пока не будешь вести себя неестественно для них, пока не совершишь что-то необычное. Бомжи, дебоширы, люди с концертов и фестивалей бросаются в глаза. Их запах, слова, которыми они сыпят, излучаемая ими энергия – всё это западает в память. Но мне важно быть безликим.

И я слежу за собой: я такой же, как 5 миллионов других людей. Ботинки, костюм, мятая рубашка лёгкого голубого цвета, заспанное лицо, небрежная причёска. Я не сплю ночью, чтобы быть похожим на них. Иногда я не бреюсь, но не часто. Нельзя переигрывать. Перед тем, как одеть рубашку, я осторожно проливаю на неё кофе, а потом застирываю мылом, чтобы осталось мокрое пятно с коричневатым разводом. Я закрываю его пиджаком, чтобы не было видно, но в давке пиджак стягивают, и пятно появляется. 10 минут пробежки до метро, чтобы появилась испарина и выступил пот, и я готов. Всё это грим. Каждый хороший актёр должен знать цену натуральному гриму.

Толпа принимает меня за своего. Толпа впускает в вагон. Они думают, что я тоже спешу, опаздываю на работу, злюсь на то, что будни наступили так быстро. Чёрта-с-два! Я уже на работе, и я люблю её. Без неё я не смог бы оплачивать квартиру, покупать еду. Я коплю на старость, ведь не всегда пальцы будут такими же юркими, а глаза – зоркими. Да и где бы можно побыть так близко к людям, если не здесь?

Обычно они сами приходят, тянутся как рыба к крючку. Каждый зверь мечтает быть подстреленным, так же как и каждая еда хочет быть съеденной. Маньяки говорят, что жертвы сами приманивали их. А старушки, сколько их ни предупреждай, всё равно будут класть деньги в банк под высокие проценты и приглашать своих подруг подписаться под них. И не только старушки. Все желают лёгкие деньги, поэтому Пирамида и системы вроде неё всегда будут работать. Но, по сути, люди лишь хотят, чтобы их обманули.

И я чувствую таких. Они хранят всё в одном кармане: деньги, паспорт, билет на проезд, банковские карты. Стоит только понять, где спрятан клад, и он твой. Люди думают, что они защищены и им ничто не угрожает, что сейчас век полиции. Кто будет грабить средь бела дня в толпе? Только так и стоит воровать, чтобы не попасться. Но здесь важна сноровка, опыт, чутьё и ловкие руки. Нельзя пить, принимать наркотики и есть жирную пищу. Нельзя пропускать тренировки. Нужно разминать пальцы, вести активный образ жизни. Это как спорт, только контроль серьёзней, потому что только ты следишь за собой.

Я всегда уважал свою работу. Я никогда не выходил пьяным. Кому-то нужен глоток для храбрости, кому-то – чтобы почувствовать себя раскованным. Мне же важно контролировать своё поведение и руки. Если я чувствовую себя плохо, заболеваю или хандрю, я не позволяю себе работать. Бывало, я неделями перебивался случайными заработками или сидел дома и разучивал фокусы с монетками: вот деньги есть в вашем кармане, а вот уже их нет. Уныло, но постепенно восстанавливаешься. И однажды чувствуешь, что готов. Приходить нужно только тогда, когда полностью уверен в себе. Без должного отношения ничего не добьёшься.

Со временем я сам всё понял. У меня не было наставника, как у Патрика Суэйзи в "Привидении", я не обучался у Оби-Вана и Йоды мастерству владения телом и разумом. Я был один: без учителей, друзей, товарищей. Как-то раз я увидел деньги, торчащие из чьего-то заднего кармана, и вытащил их. Две тысячи – неплохо для первого раза. И если всё так легко, то почему бы этим не заниматься?

А сколько я уже этим занимаюсь? 5 лет? 10? 20? Я и сам не помню. Порой бывало сложно, особенно когда появлялась новая мода: носить кошелёк на привязи, класть деньги во внутренний карман куртки, хранить деньги на картах. Ко всему привыкаешь, находишь обходные пути, учишься выживать в изменившихся условиях. А если ты дурак, тебе и технологии не помогут. Многие записывали пин-код к банковской карте на её обратной стороне. И сейчас записывают. Но я не люблю карты – слишком много с ними мороки, да и камеры на банкоматах стоят, так и попасться недолго. С наличкой проще: взял – состриг, и деньги твои.

Я не сидел ни разу. Многие считают, что если не был в тюрьме, то и не познал "профессию" до конца. А я считаю, что настоящие воры не попадаются. Но как-то раз и мне не повезло. Ехал в вагоне, всё было как обычно: народу много, все прижимаются. Я оказался в кармане одного старика в кепи и с тройным подбородком, когда поезд резко остановился. Я упал на какого-то мужичка, а рука вылетела из куртки старика с пятьюстами рублями. И этот мужик подумал, что его обокрал. Главное, дед стоит спокойно, ничего не замечает, а кто-то левый прилип ко мне. Нас потоком вынесло на станцию.

– Ты чё, борзый? Ты хоть знаешь, кого пытался надуть? – я и сегодня не знаю, что за наркоман это был.

Нерусский загорелый паренёк в спортивной куртке, волосы под горшок и злобные карие глаза. Лет 20, но выше меня на голову и крепко сложенный. Такие ездят в метро и ищут, с кем бы сцепиться. Я пошатнулся от неожиданного удара в нос. Кулаком он скользнул по макушке, а ударом по скуле свалил меня на мраморный пол. Чувствовался только жар от схватки. Тычки ногами по голове и телу… Режущий свист привёл меня в чувство. Будто констебли из 19 века появились. Это работница метро, полная старушка, дула в свисток и подходила к нам. Вокруг собралась толпа женщин: они глазели, переговаривались, что-то выкрикивали. Я поднялся и пошёл прочь. Кровь капала на пол, и я приложил к носу рукав куртки. Не знаю, что случилось с тем парнем, но у меня с тех пор нос смотрит влево. Деньги старика, 500 рублей, я так и держал в руке, но за это не вправить нос. Впрочем, моя работа – это каждодневный риск. За это я и получаю свою "зарплату".

Многие считают, что вор – это благородная профессия. "Робин Гуд", "Иллюзия обмана", они насмотрелись всего этого романтизма и оправдывают мои действия. Но я не краду у богатых и не отдаю всё бедным. Единственно, почему я полезу в карман к мужчине в костюме, а не к студенту, это потому что у первого больше денег. Зачем тратить свои умения на 50 рублей, если рядом можно достать в 100 раз больше? Это не философия, а здравый смысл.

Но как бы вы ни любили фильмы про воров, все "Друзья Оушена", "Угнать за 60 секунд", вы всё равно будете неистовствовать, когда обнаружите, что у вас пропали 3 тысячи. Да, даже сто рублей обидно потерять. И вы начнёте клясть меня на чём свет стоит. Порой я остаюсь проследить за людьми, которых обокрал. Меня забавляет смотреть, как они матерятся и бьют кулаком о стену. У них уходит всего 10 минут, чтобы осознать, что в кармане чего-то не хватает. Они злятся, а я смеюсь, это продлевает мою жизнь.

Хочу ли я вернуть кому-нибудь деньги? Грызёт ли меня совесть? Отнюдь. Слышали басню про Ворона и Лиса? Ворон сидел на дереве с сыром в клюве. Пришёл Лис и стал хвалить голос Ворона, а тот каркнул "во всё воронье горло". Сыр упал в лапы Лиса, и он говорит:

– Любой льстец живёт за счёт того, кто его слушает. Без сомнения, этот урок стоит сыра.

Я всегда представлял себя Лисом. Его кормил язык, а меня кормят руки. И это проблема людей, а не моя, что они разбрасываются деньгами: кладут их в задний карман, не закрывают на молнию потайные места, верят незнакомцам. Один раз стоит обжечься, и запомнишь на всю жизнь. Я лишь учу вас. Вас, хмурых и сонных существ, коих полно утром в понедельник, да и в другие будние дни. Заходя в метро, помните: я рядом.

(с) Бешанов Даниил, 2016