Касыда о малоснежной зиме

Касыда о малоснежной зиме
Даниил Александрович Маринов

Касыда о малоснежной зиме сочетает фольклорные мотивы русских степей и взгляд автора на небольшой поход к кварцевой пещере, которая так и не была найдена близ города Каменска-Шахтинского в балке Саромка.

В красной полыни рождался народ чернобров,

Средь умерших Донцов собирал себе ветошный, каменный кров.

Воздавал всему миру едину молитву реча,

Золотыми словами, да хитрой стрелою живал вдоль ручья.

Лошадей властелин, да отец драгоценным вещам,

Были завистью грекам, арабам, да славным дубравным князьям.

Расширялся народ, и не всем любовалось житье вдоль ручья,

Славны битвы и песни всегда позовут в долгий путь смельчака.

И четыре отважных лица устремились в бессмысленный путь,

На пещеру прозрачную хочется нам поскорее взглянуть.

В малоснежную зиму, терновник сухой отведя,

Исчезают четыре замерших, но пламенных наших лица.

Вдруг холодные ветры срывают седую траву,

И гудят они нам, что окутают сердце в жестоку пургу.

Но полыни горящей отважные дети всё дальше идут,

Верным спутником служит героям из гибкого ясеня прут.

Снегопад застилает остатки древнейших дорог,

Мы спускаемся к Дону, пройдя камышистый, последний порог.

Берег чествует скользкой ракушкой и мерзлым песком,

Лёд речной угрожает сломаться касанием с робким носком.

Там где воды пугаются каменных, острых концов,

Пролегает опасна дорога упрямейших наших отцов.

– Обойти надо сверху тончайшие, скользкие льды, –

Говорит так разумный участник, познавший всё горе воды.

– Нет нужды подниматься, там ветер страшнейший слетал.

Нас в пучины застывшие сбросит с высоких, взыскующих скал.

Проскочить лучше мелкой рысцою под камни над Доном,

Нас река не достанет, – ему отвечал сын торгового дома.

Мне слова их запомнились криком в густеющей буре,

Мы с искусницей двинулись вниз, повинуясь сметливой натуре.

И сквозь глыбы речные порвали одежды свои,

Но пройти удалось, избежав холодов смертоносной беды.

Тут пред выходом скорым ломается водная гладь,

Из неё вылезает огромная рыба и силится встать.

Не стерявший проворности, быстрым движеньем мой друг

Ударяет по рыбе прутом, отгоняя наш общий испуг.

Тут храбрец затолкал рыбью голову в воды реки,

– Я прошу, не извергни сынов, о, Танаис, ты нас не секи.

Лучше путь указуй нам блестящим лучом чешуи!

Так взывал к томным водам боец, предлагавший по верху пойти.

Здесь над ним посмеялся хитрец из богатой семьи,

Раскрывая котомку с едой, приглашал всех к обеду пройти.

Но блеснула во льдах золотая подводная тварь,

Солнца луч, отразившись, умчался в лесную заснежную даль.

У привала не спят огневые зеницы друзей,

Рыболов точит прут, а торговец с ним спорит про нравы людей.

Лишь искусница тихо одежды дырявые шьёт,

И глаза её синие изредка смотрят на птичий полёт.