– Буду знать, – я прислушивался, но больше не слышал щелчков и треска, что сопровождал появление мертвецов. Никакого шума, кроме стучащего в висках сердца. – Наверху тишина… Идём?
– Да, мррау-ру, порра начинать погоню. Мы уже сррражались вместе, но я всё ещё не знаю твоего имени.
Это прозвучало как признание полноправным партнёром. Секунду подумав, я понял, что Найд остался в мире-первоисточнике. Я больше не Найденыш, обнаруженный старателями в закрытой клинике корпорации A.R.G.E.N.T.U.M. Этот позывной мне больше не подходит. Я – Александр Грачёв, от этого и будем отталкиваться.
– Моё старое имя осталось там, откуда я пришёл, так что можешь звать меня Грач.
Мар произнёс моё новое «имя» вслух, забавно протарахтев и растянув букву «р», на кошачий манер. Словно пробуя его на вкус.
– Грррач! Что ж, мррау-ру, я запомню.
***
– Они идут на юг, к остррову Эррлем.
Мар нашёл следы воина и жрицы. Но шли они вовсе не к горе, про которую он мне рассказывал, как про «ближайшее безопасное место».
– Почему они идут туда, а не к Одинокому клыку?
Кот ответил не сразу, сидя напротив меня, он выпускал из своего пухлого пальца острый коготь, от чего его палец вдруг резко терял в объёме, и прокалывал им дырочку в сыром яйце, чтобы затем высосать содержимое.
– Коррабль, остррров посреди реки. Судоходной реки, мррау-ру. Прредатель ррешил бежать вглубь имперрии, туда, где его не достанут наши наниматели.
Мы сидели на узловатых корнях местных деревьев. В моих руках остатки жирной птицы, зажаренной на углях. Её поймал Мар, он же приволок каких-то кореньев и покрытых пятнышками яиц с твёрдой скорлупой. Глаза почти слипаются от сытого желудка, усталости и недосыпа.
Без следопыта я бы помер голодной смертью или как минимум голодал. Зверолюд был настоящей находкой. За каких-то пару часов, пока мы искали следы, наматывая круги вокруг поселения, он успел поймать птицу и добыть нам питья, в роли которого выступал кислый древесный сок, сочащийся капля за каплей из надрезанной ветви прямо в подвешенную там же флягу.
Стычек с нежитью больше не было. Как объяснил мне Мар, они сильно не любят яркого света, хотя и могут некоторое время находиться под ним. Днём забиваются в подвалы и погреба, в руины и гнилые дома. Этим объяснялась моя удача днём ранее, когда я не встретил ни одного монстра, хотя был в поселении битком набитом ужасными созданиями.
Еда и тёплые лучи солнца, просачивающиеся сквозь кроны деревьев, сморили меня почти моментально. Я уснул прямо там, где сидел, распоясавшись и подложив под голову кушак. Ещё один плюс сотрудничества со зверолюдом – не нужно нести поочерёдный дозор. Мар спит чутко, в этом плане он чистой воды зверь, его уши словно локаторы, постоянно сканируют местность даже во сне. Кроме того, он спал не на земле, а прямо у меня над головой, устроился на толстенной ветке.
Никто не потревожил нас. Мы продрыхли часа четыре, не меньше, и когда я раскрыл глаза, солнце висело высоко над нашими головами. Мастер ключей услышал, что я проснулся, и потянулся на скрипнувшей ветке. После чего спрыгнул вниз, кивнул мне и принялся затягивать кожаные ремни на своей чудной экипировке.
– Доброе утро, – поприветствовал я зверолюда и спросил: – А зачем тебе все эти завязки и ремешки на твоей одежде?
– Одежда, скррроенная по человеческим меррркам, не подходит для удобных и свободных движений на четырррех лапах, мррау-ру. Поэтому в доме Мягкой лапы придумали свою экипиррровку под рразные стили перремещения и схваток.
Нечто подобное я и предполагал. Когда он стоит на двух лапах, перехлёстнутые ремешки своеобразной кожаной бронёй защищают живот, но стоит ему упасть на четыре конечности и подобная стяжка только мешает, потому он и ослабляет ремни, когда спит как настоящий кот или когда двигается на четырёх лапах. Например, в подземелье он именно так на меня и бросился, как кот, с четырёх лап, что позволило ему преодолеть большое пространство одним слитным движением.
Раскинув руки в стороны и растягивая затёкшие мышцы, я обратился к зверолюду.
– Что делаем дальше?
Мар фыркнул, будто я задал глупейший из всех вопросов.
– Доедаем остатки пищи, пьем, спррравляем нужду и двигаемся. Сегодня ночью, мррау-ру, мы настигнем прредателя.
Глава 6. Предвестник
Южанин Тоеракси не был предателем. Наоборот, он верно служил своему господину, Хариду песчаных волн и повелителю всего юга. Просто мягкотелые имперцы не знали об этом, не знали, что красный легион уже идёт и очень скоро поступь тысяч и тысяч ног сотрёт их города в пыль.
– Чудеса, женщина! Даруй мне чудо исцеления, или я сомну твою шею собственно рукой!
Лицо Сони побледнело, она не могла говорить и лишь ломала ногти о кожаный наруч мускулистой руки, что удерживала её прижатой к дереву.
Воин знал, что чудеса исцеления ещё не восстановились, но ему нужно было держать жрицу в постоянном страхе, сломить её волю и не позволять появляться пагубным мыслям.
Его ценность в глазах красной саранчи возрастёт, если он притащит к мастерам боли женщину, наделённую силой творить жреческие чудеса. Её тело и дух подвергнутся перековке, и тогда она станет ещё одним верным слугой песчаного трона.
– Хроп!
Негромкий хруст ветки, раздавшийся за спиной, заставил Тоеракси отпустить жрицу. На реакцию он никогда не жаловался, топор моментально оказался в его руке, а он сам развернулся в сторону неизвестной угрозы.
Рана на его плече уже начинала гноиться, но он мало волновался об этом. Чудо исцеления всё исправит, а до той поры всё, что ему надо, так это просто держать жрицу подле себя, живой и послушной. А боль… Пусть он и не был посвящённым, но боль воспринимал, как нечто, из чего можно черпать ярость и силу.
– Кто здесь?! – ответом ему были лишь шорохи и движение веток среди кустов. – Выходите под свет солнца, выродки! Мой топор давно не пил крови! Ну же!
В этот раз неизвестные ждать не стали. Тоненький воинственный писк множества маленьких ртов и свист острых деревянных дротиков стали начальным аккордом внезапного боя.
Воин прикрылся плоской стороной топора, и по тому немедленно щёлкнули дротики. Некоторые застряли в кожаном наруче и нагруднике воина, слишком слабые, чтобы пробить доспех, они засели в укреплённой коже своеобразными занозами. А прочие со щелчками отскочили от топора, которым воин так удачно закрыл незащищённое лицо.
– А-а-арх!!!
Рёв южанина разнёсся по округе. Татуировки в виде змей на его мускулистых руках, сокрытые под одеждой, налились чернотой и вдруг изогнулись, кусая своего хозяина будто живые и впрыскивая в его кровь чёрный яд южного чародейства.
Боль огненной рекой разлилась по венам и бросила воина на колени. Глаза покраснели от полопавшихся капилляров, а губы покрылись белоснежной пеной. Магия, такая же черная, как и души создавших её людей, сделала реакцию Тоеракси похожей на змеиную. Но существа, что напали на южанина и жрицу, ещё не подозревали об этом.
Они высыпали на поляну писклявой и смеющейся гурьбой. Зеленокожие, отдалённо напоминающие своей бородавчатой шкурой жаб, эти существа на имперском языке носили название – млит. Что в буквальном смысле означало – лесной дух. Хотя никакими духами эти уродливые карлики из плоти и крови, конечно же, не были.
Беззащитная жрица пыталась убежать. Но деревянные дротики, не способные глубоко войти в плоть, были обильно смазаны ядом, выделяемым кожей млитов. Отравленная Соня, шатаясь, брела среди леса, пока зеленокожие малявки со смехом не повалили её наземь и не потащили прочь, даже не дожидаясь, когда яд подействует в полной мере.
С Тоеракси же всё вышло по-другому. Он понял, кто им противостоит, ещё в самом начале боя, иначе не стал бы прибегать к чёрной магии, нанесённой на его кожу. Млиты окружили его, вереща и подбадривая друг друга заливистым, почти человеческим смехом. Они подумали, что причина состояния воина – их яд.
Но они ошиблись.
Тяжёлый топор мелькнул молнией, и на удивлённые, плоские морды, плеснула густая кровь. А южанин уже поднимался, смотря на маленьких охотников глазами с узкими змеиными зрачками, насыщенными жёлтым цветом южных песков.
Он бросился вперёд, и его силуэт смазанной тенью мелькнул среди прыснувших в стороны млитов. Те благодаря какому-то заложенному в подкорке инстинкту поняли, что перед ними грозный хищник, который им не по зубам.
Уродливые твари гибли, ядовитая кожа рассекалась молниеносными ударами, а кровь смешивалась с ядовитой слизью, покрывающей бородавки на их спинах. Кто-то верещал и бежал, кто-то пытался кинуться на гиганта и проткнуть его грубым копьём или нанести рану костяным клинком, но, так или иначе, все эти попытки пропали втуне.
Через несколько минут небольшую лесную прогалину усеивали трупы и куски тел, а травы, что поднимались здесь до щиколоток, были покрыты рубиновыми каплями крови.
Осмотрев округу и отыскав следы Сони, Тоеракси опустился на четвереньки, распахнул рот и долго хрипел, выплёскивая под себя кровавую рвоту. Превращение набирало обороты, вскоре дарованная татуировкой сила обернётся смертью всего человеческого в его теле, и единственным шансом этого избежать была магия, заключённая в кулон, болтающийся на груди воина. Вот только использовать его было рано. Где-то рядом процветало логово млитов, чьих детей Тоеракси с радостью пожрёт в отместку за это нападение… Да-да, пожрёт!
Найдя эту мысль забавной, воин расхохотался. Но вместо смеха из его изменившейся глотки вырвался клекот, вскоре сменившийся шипением, а из безгубой пасти высунулся раздвоенный язык.
***