Сегодня умерла человечность

Сегодня умерла человечность
Даниил Владимирович Байчиков

Юноша хотел получить бессмертие, и в итоге он его получил. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

Даниил Байчиков

Сегодня умерла человечность

– Спасибо, что выделили время и пришли, Артём.

– Не благодарите, Фёдор.

– Как ведущий нейрохирург страны, дайте, пожалуйста, конечный ответ, возможно ли это или нет? Просто, по правде говоря, я не очень разбираюсь в сложных этих медицинских терминах и не расшифровал объяснение, данное вами тогда по телефону.

– Да, мы с коллегами размышляли на протяжении двух отведённых нам под задачу месяцев и, наконец, я готов презентовать Вам все схемы.

На большой стол хирург с облегчением уронил чертежи и много-много документов разных форматов: и ватманы, и листки А4, и какие-то папки, много чего, после чего начал отчёт, предполагаемо очень объемный даже в кратком своём толковании для ничего не понимающих в медицине – заказчик есть заказчик, и хоть как-то, да ввести в курс дела исполнитель его обязан. Ну… Как обязан? Скорее это моральный долг конкретно Артёма, подключившего все свои влиятельнейшие врачебные связи, и даже чуть больше. Удобно усевшись в своём кресле, Фёдор стал внимательно слушать, через некоторое время испытав какое-то неудобство что ли… “Да нет, только время зря потратим” – пять минут спустя мысленно прокомментировал он.

– Доктор, присаживайтесь, неужели вы хотите потратить наше время впустую? – жестом усаживая докладчика, достаёт дорогое виски из специального отсека стола и немедля наливает в уже приготовленные стаканы – давайте так: сколько будет стоить и какие материалы дополнительно потребуются?

– Я Вас понял, Фёдор, тогда да, давайте действительно только по существу, раз полностью доверяете моей компетенции – немедля взяв в руку стакан и посмаковав напиток, заодно формулируя непрерывистый и ясный ответ, вскоре начал излагать – Вам предстоит комплекс операций, и все они на изменение генетического кода. Первая – бессмертие, там мы снимаем ограничение с клеток органов на количество делений. Вторая модификация поинтереснее: вживляем вам особую электромагнитную систему, позволяющую своими волнами влиять на волны других людей. Мощность можно регулировать, в самом слабом режиме вы станете способны дезориентировать находящихся поблизости людей, а при самом мощном – грозно нахмурившись и поменяв тон на более серьёзный и грубый – убивать. Вам осталось раздобыть новую оболочку, тело ребёнка, которому мы изменим ген, а после – перенесём ваше сознание.

– Так, ну понятно, всё, как и в предварительном обсуждении, меня всё устраивает, но вот вы про стоимость забыли упомянуть.

– Нет, не забыл – протягивая, а не проговаривая, видимо, от смущения или неудобства за уж слишком высокое значение цену, бумажку, оборачивается по сторонам.

– Удивлённо посмотрев на собеседника, ведь в этой сделке всё конфиденциально, вплоть до всевозможных договоров о неразглашении, да и кроме них там точно никого не было, Фёдор разорвал бумажку со словами: “Отлично”.

– А позвольте поинтересоваться, откуда у вас такие баснословные деньги? – вроде уже вставая и уходя, не мог не утолить давно мучающий интерес врач.

– Артём Сергеевич, ну, надеюсь, вы лишены чувства совести и морали полностью? Если понимаете, каким образом я буду готовить материал для операции.

– Да, не переживайте, иначе я бы не согласился на подобную процедуру.

– Так и вижу, как вы скрещивали пальцы, когда клялись Гиппократу.

– А сам Гиппократ то хоть об этом знает? – пытаясь продолжить его неудачный юмор, мимикой намекнул на то, что так же с нетерпением ждёт ответ.

– А вы знаете, что приносит больше всего денег? взяв недавно заполненный фужер и поудобнее расположившись в позе рассуждения.

– Труд?

– Обман.

– Обман?

– Лично вы зарабатываете деньги благодаря своему бесконечному опыту и знаниям, удовлетворяя желание пациентов быть здоровыми. Но это никогда, не сочтите за хвастовство, не сравнится с доходами, получаемыми от людей, желающими удовлетворить потребность, вызванную и контролируемую вами же. Хотя нужная сумма у меня была и до всех этих махинаций, а так, считайте, у меня два источника для существования.

– Вот как – догадавшись об одном из них, о котором в основном идёт речь, вздрогнул от собственных умозаключений врач – и это столько приносит?

– Ммм… Ну… В зависимости от уязвимости привлекаемой категории лиц. Возрастной категории, разумеется.

– Теперь пазл сложился – повторно вздрогнув, осознавая весь ужас ситуации. Он не собирался, естественно, препятствовать Фёдору, но по-человечески ему было жалко зависимых от веществ детей.

Положив бокал, Федя встал и начал неторопливо ходить по кругу в области их кресел, удерживая чёткий взгляд Артёма.

– Представьте, Вы – молодой глупенький школьник, толком и не видевший жизнь. Вам осточертели рутина, быт, братья, сёстры, или кто-то там ещё. И тут за маленькую плату, ну, само собой, маленькую только поначалу, Вам предлагают чудесный мир.

– И что же, прям такой уж невероятный?

– Не в том дело, насколько он прекрасный по своему виду. Важно, насколько он отличается от реальности. Несчастному ребёнку лишь стоит… лишь положить пилюлю на язык, как…

– Как что?

Фёдору вспомнилась самая первая его жертва, которая задавала точно те же вопросы. Обстановка тогда была идентичная. И Фёдор принялся пересказывать этот сеанс, с которого всё и начало набирать обороты, заодно и упомянув истинную историю о себе. Всё началось с книги, которую он читал со своим сыном.

По аллеям благочестивым да садам достопочтенным прогуливался некто. Он наперекор злым умам Вселенной вёл образ жизни учтивый, плошал же очень редко. Уже с лет ранних полностью исправен: прощал всех очень быстро, не скуп на помощь и старания, осуществлял их бескорыстно, пустяковой мелочи был благодарен, на благо общества трудился, вот такой родился парень, такой вот парень появился.

Хотя таким был не с пелёнок: на путь добрый и светлый наставили отнюдь не гены, ведь какой-нибудь телёнок героем не послужит, несомненно. А дело было помудрее, родители давно прознали тайну: чтоб память о нём была, когда постареет, заложат в него воспитанье. Пока вкушал тот финики с ветвей, гувернёр вещал науку, жевал то вроде без затей, а о чём-то он, да думал. Мазал между делом на хлебушек масло, икорочку, свечи науки в глазах погасли, зато записалось всё на подкорочку. Был как все, особо не отличался: играл во дворе и чуток подкачался. Планы на него грандиозные: благодетелем чтоб стал сын, и, несмотря на планы их одиозные, получился для истории моей зачин.

Жил Федя, как ему и наказали, еще за тысячу лет до сегодня, его никак тогда не обижали, да и он не заслужил преисподней: жил себе в наслаждение, жевал масло с рыбкой, проявляя ко всем уважение, уважая всех с улыбкой. Но искренне то было? – задал бы я читателю вопрос, ведь сужденье здравое застыло, воспитанье его никогда б не засомневалось в том всерьёз, здравомыслие уплыло, а ум в родительских словах совсем зарос. Они путами всесущими фильтр установили, подозрение в канонах не пройдёт, абсолютная формальность их поглотила, напрочь всё сотрёт. Но разрушил кто-то однажды его парадигму: была и исчезла, в саду встретились Федя, ни в чём ещё не повинный, и незнакомец крайне любезный. В том самом саду благородном, а там под древом восседал калека, отепляемый светилом небосвода, привлекши взор одного человека.

– Помогать всем мой долг, как тебе я помогу, хромой? Расскажи, чтоб от меня был какой-то толк, и ты здоровым бы пошёл домой.

– А ты себе то помоги, делец, прежде, чем предлагать другим. Обдумал бы жизнь свою наконец, а там и поглядим.

– Я уверен в своей правоте, помню мамину фразу: “Надо хорошим быть и в богатстве и в нищете”, на ум приходит она сразу.

– Живя так, ты действуешь от имени мамы, самостоятельности ли это знак? Твой замысел – часть воспитательной программы.

И мальчик тогда закопошился, на полянке в мысли погрузился, лучи обходят аккуратно листочки, а он всё стоит, думает в тенёчке. И, пока он думал, калека продолжал, знатно он его запутал, похожих он поколе не встречал.

– Мир ты видел без прекрас, без осознанности ты жил, но повезло тебе на этот раз: мудрец тебя подсторожил. Ты размысли хорошенько, что ты хочешь сам, власть, наверное, и деньги, погляди по сторонам: все мы природой слеплены, захватывать рождены, в идеологии своей бываем уверены, но а сомнения, по-твоему, быть не должны?

Федю удалось переубедить, благодарностью бескорыстной все обделены, ответят – если их только бить, а варианты отплаты за добро почти исключены.

– Помогу тебе, калека, потому, что мудр ты, советовать будешь мне отныне, следить за фактом моей правоты, в детстве мне истину размыли, а щас ты снял ласкуты.

– Урок ты мой принял, то тешит, но никакой я не калека и в помине, зато в делах магических замешан. Посмотри, я как никогда здоров – поднимаясь из полусидящего положения и вставая на ноги силой мысли – это я внушил тебе, вот и всех делов, вопросы твои отвисли?

– Я всё понял и это гениально, научил ты меня тоже не зазря, ведёшь феноменально и заводишь в нужд твоих края.

– Много от тебя не возьму, избавься от волнений, я приглашаю тебя проследовать во тьму, там покажу я много зелий.

Без колебаний он прошёл за чародеем, продолжая осмыслять новую парадигму, доверяя явному злодею и небывалому авантюризму.

– Сейчас я достану чудесную приблуду, мы заснём на сотни лет, технологии достаточные будут, и на старость наложим мы запрет.

Шагая дальше из опушки солнечной к более холодным тонам, Федя узрел неоднозначность, может, он будет сам относиться к общества врагам, а если то и не случайность? Силами его заполонило, уверенность и страсть, пламя собою окатило, отменились мысли сдаться и пасть.