Роман оборачивает Верину ладонь в свою. Она отбирает у него свою руку.
– Где мои вещи?
Настойчиво-грозный голос. Ее глаза ищут правильного ответа на вопрос. Медсестра делает все возможное:
– Девушка, успокойтесь. Все вещи у вашего парня.
– Моего парня?
Дождь у подножья Романовых глазниц накрапывает. Вера, как слепая.
– Да, и телефон тоже у него. Вот он. Справа.
Ее голова падает набок. Вера глядит перед собой, но ничего не видит. Внезапно. Как скрип гвоздя по стеклу:
– Дима?
Романов взгляд теряется в слезном лесу. Но его море пытается не показываться наружу. Он молчит. Его голокожие слова любви – ничто. Вера морщится, деловито разглядывая ложь, как картину:
– Нет-нет, вы врете. Мой парень умер.
Медсестра бросает глаза в Романа:
– Как это? Вас как зовут, молодой человек?
– Роман.
Голос спотыкается. Медсестра переспрашивает Верин вопрос:
– Ну вот. Роман. Вы такого не знаете?
Верины губы придурковато улыбаются. Насмешливо смеются презирающие его скулы.
– А, этот? Он мне никто. Мы даже не женаты.
Румян медсестры кровенеет. Тишина заглушает кваканье двигателя. Окно усеяно иероглифами-инеем. Зима пишет на ажурном языке: "Помогите".
Дела внутренних органов
«Эти сорок два совершенных божества, исходящих из твоего сердца и порожденных твоей собственной чистой любовью, явятся и воссияют. Узнай их.
О высокородный, эти сферы не открываются откуда-то извне. Они являются из четырех пределов твоего сердца, что, включая его центр, составляет пять сторон света. Также и божества не являются откуда-то еще: они существуют от начала вечности в способностях твоего собственного разума. Осознай, что такова их природа».
«И, увидев, можешь ощутить отсутствие веры и даже полное неверие в свою религию. Ты сможешь распознать в людях страх и боязнь, от тебя не укроются никакие черные поступки, неблагочестивое поведение или ошибки в исполнении молитвы. Возможно, ты подумаешь про себя: «Увы! поистине они обманывают меня». Эта мысль породит в тебе гнетущую тяжесть, и из-за великого чувства обиды тебя покинут любовь и смиренная вера, и взамен им придут разочарование и неверие. И тогда ты не избежишь рождения в одном из несчастливых состояний».
Бардо Тхёдол. Тибетская Книга Мертвых.
Город.
под прицелом микроскопа снуют полупрозрачные люди.
Город.
время утекает, как вода, парфюмированная для утюгов.
Город.
откуда он взялся вообще?
Господь сказал Город.
мухи полопались,
оргазмируя и тужась.
гулящие дроны стали небом,
всколыхнули страницы силиконовых книг.
будущее прояснилось, как апельсин,
который нам не достанется.
воробьи допели свои песни
и свалили за границу.
вместо них запели обнаженные стоны.
вот так:
ах! ах! ах!
только глубже,
с многочисленными повторами и придыханиями.
в то время как те,
чьи тела никто не найдет
и искать не станет,
наконец заткнулись
с щеками,
краснеющими от гниения их трупов.