Провинция

– Рак у меня. Неоперабельный.

– Серьезно, – крякнул Боря.

– Вот что, Крап… У тебя деньги есть? – поинтересовался Промокашка, после полуминутной паузы.

– Есть.

– Тогда готовься платить. Будем тебя собирать к Монолиту.

Ветер утих, и снежинки замедлили свое падение, кружились плавно и грациозно, похожие на маленьких балерин. Крап и парни Промокашки стояли на холме, осматривали окрестности. Это была вторая вылазка новичка с тех пор, как сталкеры спасли его от смерти. Вылазка преследовала две цели: собрать артефакты и показать Крапу, что такое Зона зимой.

Теперь мужчина узнал, что холод в Зоне – самая опасная и самая огромная аномалия. Спасения от него не было. Мертвые когти стужи пронзали любую одежду, рано или поздно. Ничего не помогало. Сталкеры носили с собой сразу по несколько термосов каждый, и то хватало их ненадолго, точнее, недалеко. Выпили половину – дуй домой, то бишь, на базу. Спастись от холода было можно в зданиях: зашел, развел огонь и сиди, грейся… Только вот здания, не занятые постоянно, быстро захватывали твари. В зимний период большая часть мутантов впадала в спячку или вообще подыхали, во всяком случае, кровососов, псевдогигантов, снорков и прочих жертв экспериментов сталкеры не видели. Зато кабаны, плоти, собаки и псевдопсы никуда не девались, а наоборот, сбивались в крупные стаи и представляли вполне реальную угрозу немногочисленным бродягам. В прошлом году огромная свора псов терроризировала Кордон и сталкеры оттуда оказались вытесненными на блокпост, где вместе с военными отбивали атаку мутантов. Отбили успешно, а потом успешно же отправились в тюрьму. С тех пор сталкеры военным помогать не спешили. Были еще химеры, но те, в отличие от остальных активных мутантов, так и бродили в одиночку, причем по всей Зоне, иногда даже до Свалки добредали. Промокашка рассказал Крапу, что в прошлом году наблюдал сцену охоты стаи псевдособак на одинокую химеру. Из пятнадцати собак погибли шесть, но химеру-таки завалили и сожрали. А заодно и собратьев тоже – зима же, нельзя мясу пропадать. Про контролеров Крап тоже спрашивал, но лидер зимних сталкеров честно признался, что не знает, впадают ли псионики в спячку или нет. Часть бродяг, что забирались дальше Свалки, к пустому и вымершему «Ростку», рассказывали байки, мол, контролеры и изломы – как люди, закутываются в тряпье и ходят по сугробам, грустные и поникшие. И если увидишь вдалеке сутулую фигуру в рваной шинели или кособокой шапке-ушанке, то знай – это мутант. Впрочем, оговорился Промокашка, наслушавшись таких легенд, можно ненароком и своего подстрелить – того же Сову, например. Но мутанты, это так, отчасти ерунда, сказали новичку бывалые зимние сталкеры, куда страшнее – Хлад.

Хладом в Зоне звали обширную и очень мощную галлюцинацию. Механизмы и природа этого помешательства были неизвестны. Выжившие (в том числе и Крап) рассказывали всегда одно – Хлад коварен, он пробирается в твою голову аккуратно и незаметно. Тебе не кажется, что ты шел по лесу и вдруг оказался в поле, нет. Хлад подменяет твою память. Ты выбьешься из сил и замерзнешь в сугробе, потому что будешь помнить – шел по снежному полю огромное количество времени и поэтому нет смысла идти назад, как и вперед, раз там тоже нет ничего кроме снега. И умрешь, может быть, в пяти метрах от стен базы. Коварная штука Хлад, хотя бы потому, что непредсказуемая. Но, в отличие от того же пси-излучения, Хлад не накрывал массово, только одиночек. Поэтому зимние сталкеры предпочитали держаться группами. Крап же планировал идти один, и от Хлада застрахован не был. Но не боялся. Все-таки двум смертям не бывать.

Кроме элементарных знаний о зимнем мире Зоны, новичок получил и ответ на то, зачем сталкеры лезут сюда в столь непригодное для жизни время. Зимой аномалии рождали артефакты особенно активно. Хотя, может, так просто казалось из-за отсутствия конкуренции. Каждая ходка обеспечивала группе Промокашки полные контейнеры артефактов, в том числе и очень дорогих. Как признавались нехотя сами ходоки, вырученных за зиму денег им потом с лихвой хватало на то, чтобы безбедно существовать целый год. В любой другой ситуации Крап бы без вопросов остался с Промокашкой и его товарищами, но ни артефакты, ни вырученные за них деньги не способны были вылечить рак…

Чуть позже, на базе, лидер сталкеров отозвал новичка в сторону, прихватив рюкзак. Они сели на старую паллету, закурили.

– Есть у меня для тебя план, Крап, – поведал Промокашка.

– Что придумал?

– В общем так. Деньги тебе у Монолита не особо нужны будут, так что давай так – отдаешь нам остатки, не считая. Мы скидываемся тебе артами, патронами к карабину, термосов пяток с собой и главное – лыжи.

– Арты мне чем помогут? – недоверчиво покачал головой Крап, решивший, что Промокашка просто хочет выцыганить у него оставшиеся деньги.

– Смотри сам: вот «глаз», – сталкер извлек из рюкзака продолговатый красный артефакт, похожий на каплю. – Тонус организма поддерживает, от некроза при обморожении спасает, проверено. Ну и удачу, вроде как, приносит. А вот тут – «огненный шар». На вес золота ценятся, больше одного дать не могу.

– Так он же барахло, почему на вес золота? – фыркнул Крап.

– Это в сезонное время он, может, и барахло. А зимой тебе такая вечная печка в кармане может жизнь спасти.

– Слушай, а это «пустышка» там?

Промокашка кивнул, показал собеседнику два синих диска, склеенных меж собой склизкой субстанцией.

– Ее не дам. Чтобы подействовала, надо неделю как минимум носить, а в таких условиях… «Пустышка» тепло тянет. Она тебя убьет просто-напросто.

– Ладно, что еще дашь?

– Пару «пузырей», чтобы все остальное заглушить. Таскал на себе такие когда-нибудь?

– Не приходилось, – ответил Крап. – Я артефакты обычно сдавал сразу.

– В общем, «пузырь» – штука не вечная. Первое время нуклиды глотает очень хорошо, но, в конце концов, забивается, как забьется, начнет сам излучать. И тогда – лучше все артефакты сразу выбрасывай, мало не покажется.

– Как понять, что «пузырь» забился?

– Не прозеваешь – он у тебя почернеет и соплями такими вонючими начнет течь.

– Понял. Что-то еще?

– Нет, с артами закончили. Теперь еще маршрут неплохо бы обсудить. Ты как идти собирался?

Крап прикинул в голове маршрут.

– Ну, как… Бар, Склады, Радар, Припять и… – он махнул рукой.

– Опасно. У тебя КПК с собой?

Новичок достал карманный компьютер, открыл спутниковую карту. Промокашка, в свою очередь, углубился в свой аппарат совсем старого образца (такие были более устойчивы к холоду).

– Вот, видишь, – сказал лидер, тыкая стилусом в экран. – Мы тебя выведем на «железку», вдоль нее махнешь к «Ростку». Пересиди там с полдня, восстанови силы, снегу на чай натопи, ну ты понял… Может, кого из сталкеров застанешь. Дальше – дуй к Складам. К базе «свободных». Если очень повезет, и мутантов не будет, перекантуешься.

– Ну, а потом на Радар, – нетерпеливо перебил Крап.

– Не вздумай даже. Выжигатель кто-то осенью врубил опять, излучение аж до самого Барьера бьет.

– Как же тогда быть?

– Гляди сюда, – стилус постучал по карте. – Вот здесь, восточнее Складов пройдешь…

– Знаю, это Распадок. Палестинка, – кивнул Крап.

– Понятия не имел… Так вот, через этот Распадок дуй на реку, по льду запросто пойдешь, быстро. В районе речного порта поднимись в город, пережди. Ну а дальше уже напрямик. В плане ЧАЭС я тебе не советчик.

– В общем, понятно. Спасибо, Промокашка. Пойду собираться.

– Иди. И, это… Удачи тебе, Крап. Врать не буду – шансов почти нет, и только на словах все просто.

– Я знаю. Я знаю… – задумчиво ответил Крап, кивая головой.

Он выдвинулся с базы утром, едва забрезжил рассвет. Тяжелый рюкзак с полными термосами чая и котелком за спиной, связка артефактов под курткой, на ногах массивные охотничьи лыжи, а на шее – карабин. Сталкеры из группы Промокашки решили не провожать безрассудного коллегу. Сухо пожелали удачи, похлопали по плечу и скрылись в своей уютной котельной.

Крап остался один на один с белой обледеневшей Зоной.

А погода, кажется, благоволила одинокому путешественнику. Ветер улегся, с белесого неба перестало сыпать. Только вот холод действительно не сдавался. Медленно, но верно подступал к сталкеру, пытался пробраться под его одежду, сковать мышцы…

Крап поднажал. Насыпь железной дороги возвышалась над безжизненной равниной. Вскарабкавшись на нее, мужчина приложил руку ко лбу. В ясном и прозрачном воздухе окрестности прекрасно просматривались – далеко впереди высились корпуса «Ростка», многообразие его фабричных труб и легкий дымок, сигнализирующий о том, что на территорию завода забрели разумные гости. Это приободрило Крапа, и он прибавил шаг. К лыжам сталкер привык, ходить удавалось достаточно быстро. Снежок вкусно хрустел под ногами, и этот звук был единственным в утренней ледяной тишине. Краем глаза бродяга заметил какое-то движение слева, в стороне Янтаря. Повернув голову, он увидел черную фигуру псевдопса. Мутант сидел на снегу метрах в ста от железной дороги и смотрел на человека. Крап остановился как вкопанный, схватился за карабин, но тварь не спешила нападать. Наоборот, пес, зевнул, медленно поднялся на четыре лапы, развернулся, махнув хвостом, и побрел в сторону пересохшего озера. Крап сглотнул слюну. Псевдособаку он видел далеко не впервые, было дело, сталкивался. Но сейчас ему стало страшно. Быть может, от того, что животное повело себя совсем нетипично. Не бросилось, не зарычало, а просто сидело и смотрело. Как черный призрак, предзнаменование смерти. По спине пополз неприятный холодок. Который вполне мог оказаться следствием стояния на одном месте. Несколько глотков из термоса разлили по телу драгоценное, но такое недолговечное тепло, прогнали страх и тоску. Крап убрал чай обратно и продолжил путь. Шагать в тишине было скучно, и сталкер решил запеть. Только вот песня получилась какая-то невеселая:

А не спеши ты нас хоронить,

А у нас еще здесь дела.

У нас дома детей мал-мала,

Да и просто хотелось пожить…