Провинция

– А, знаю, там вроде сталкерня кучкуется. На склады зачем прешь? Смерти ищешь?

– Я… Я на ЧАЭС иду! Тут просто отдохнуть хотел, погреться. Я про вас не знал, мужики!

– Ладно-ладно, расслабься, – незнакомец засмеялся и опустил ствол автомата.

– А вы сами-то кто, сталкеры? – осторожно поинтересовался Крап.

– Не, – ответил хриплый. – Наемники мы, мужик. Я Двенашка, это – Семерка.

У Крапа мороз по спине пробежал. И вовсе не от холода.

Наемников в Зоне считали полулегендой. Во всяком случае, в той среде, в которой вращался бродяга. Говорили, что есть, мол, отдельные группки профессионалов, выполняющих тут какие-то заказы, псы войны, солдаты удачи, все такое. Хорошо вооруженные, отлично экипированные. И свидетелей всегда убирают. Вот последнее и напугало сталкера. Из оцепенения его вывел вопрос одного из мужчин.

– Че замолчал-то? – небрежно бросил хриплый Двенашка, спускаясь со ступенек. – Я говорю, в Припять с нами поедешь что ли?

– А я… отказаться могу?

– Да запросто, оставайся тут, замерзай, нах, – хмыкнул Семерка.

– Тогда я с вами.

– Ну, давай, хрен ли, залазь, – наемник оседлал снегоход и кивнул на заднее сиденье.

Крап снова стянул лыжи, забрался на пассажирское место. Рядом завел свою машину Двенашка.

И они погнали.

Крап, к вящему своему стыду, сидел, зажмурив глаза. Пассажиром ехать было действительно страшно. Территория складов кончилась, наемники вырулили на территорию распадка и, видимо потому что аномалий там отродясь не бывало, прибавили ходу. Бродягу замутило, от скорости его вжало в спинку сиденья. Семерка что-то прокричал, но свист ледяного ветра заглушил слова наемника. Сталкер что-то промычал в ответ, повернул голову в ту сторону, где летел Двенашка. Тот увидел, что Крап смотрит на него, поднял руку, оттопырил пальцы в виде буквы «V». Отвернулся при этом от дороги. И тогда бродяга увидел…

Снегоход на полном ходу влетел в «воронку». Здоровую, откормленную «воронку». Стального коня и его седока смяло в одну секунду. Брызнули, смешались кровь, масло и бензин, и даже до Крапа сквозь шум ветра в ушах и рычание двигателя донесся скрежещущий хруст, с которым здоровенный снегоход превратился в плотный брикет из смятых чудовищной силой металла, пластика и плоти.

Семерка посмотрел через плечо, выругался, но скорость сбрасывать не стал. Видимо, понимал, что и товарищу помочь уже нельзя, и выгоды из того, во что превратила Двенашку аномалия, не получишь. Хорошая логика, сталкерская, подумал Крап.

А впереди раскинулась панорама белого полотна спящей подо льдом реки Припять.

Ехать на снегоходе было чертовски холодно, поэтому вторую половину дороги Крап запомнил с трудом – не до осмотра окрестностей было, старался сберечь крохи тепла. А вот Семерке, похоже, все было нипочем. Гнал по льду реки, веселый, бодрый.

В город они въехали с востока, со стороны госпиталя. Объезжая немногочисленные аномалии и препятствия, наемник подкатил к подъезду девятиэтажного многоквартирника. К другим снегоходам. Заглушив мотор, Семерка повернул голову к сталкеру.

– Слезай, приехали, нах.

Крап честно попытался слезть со снегохода. Не получилось: просто завалился набок и съехал в утоптанный снег. Заледеневшие конечности заболели разом, как по команде.

– Ну екарный баба-а-ай, – протянул наемник.

Склонившись над пассажиром, он с трудом взвалил его на плечи и тяжело зашагал к двери подъезда. Крапу было стыдно, но поделать он ничего не мог. Мозг постепенно отказывался работать, мысли застывали на морозе. Меланхолично отметив, что его карабин Семерка бросил на снегу, сталкер попытался сказать об этом наемнику, но челюсти не слушались, а получившееся мычание на членораздельную речь не было похоже совсем.

Семерка взобрался на третий этаж и забарабанил в облезлую дверь. Открыли. Сталкер, висящий лицом к лестнице, не видел, кто. Только услышал мужской голос:

– Это еще кто? И Двенадцатый где?

– Сталкер. Подобрали тут, на Складах. А Двенадцатый в аномалию заехал.

– Жетон его где? – грубо настаивал голос.

– Ты екнулся что ли? Его «воронка» вместе со снегоходом в один брикет превратила, мля, как я тебе оттуда жетон должен был достать?

– Ладно. Проходи. Этот живой вообще у тебя?

– Живой, замерз только.

– Мышке скинь, мож, отогреет, – и голос неприятно захохотал.

Семерка хмыкнул и вошел в квартиру.

Когда лица Крапа коснулось тепло, он понял, что теряет сознание.

В себя сталкер пришел быстро, уже лежа на старой, заплесневелой кровати. Одежду и обувь с него наемник стягивать не стал, бросил, как попало. Подняв голову, тяжелую и непослушную, мужчина осмотрел комнату. На первый взгляд здесь было пусто. Потому что девчонку лет четырнадцати, прячущуюся за деревянным креслом, он сразу не заметил. Зато, когда увидел, искренне ею заинтересовался.

– Эй, ты кто? – осторожно спросил Крап, пытаясь рассмотреть девчушку, которая, услышав его, спряталась еще дальше за кресло.

– Хер она тебе ответит. Немая, – раздался голос Семерки, вставшего в дверном проеме.

Сталкер посмотрел на наемника. Тот уже скинул комбинезон и балаклаву, стало видно, что он еще совсем, в принципе, молодой мужик.

– Откуда она у вас?

– Когда сюда шли, подобрали на границе. Бомжиха или что, я понятия не имею. Перла в Зону, походу даже не знала, куда чешет. Ты как, согрелся? Давай, вставай к нам. Выпьем, закусим. Разуйся только, куртку сними.

– Не, куртку не хочу, – прохрипел Крап, вспомнив об артефактах. – Холодно.

– Ладно, – кивнул Семерка и удалился.

Крап посидел немного, затем скинул ботинки и встал, борясь с головокружением. Из гостиной доносился гомон голосов и музыка, но идти туда почему-то совершенно не хотелось. Наемники внушали сталкеру вполне оправданные опасения. Они не были своими. Вот группа Промокашки – те да, братья-сталкеры, хоть и зимние. А наемники… Мутный народ, себе на уме. Да и чувствовал Крап – так просто его никто не отпустит. Скрепя сердце мужчина прошел в большую комнату, остановился на пороге, с содроганием осматривая собравшуюся там компанию.

Наемников было пятеро. Младшему лет двадцать семь, старшему глубоко за сорок. Все какие-то одинаковые – идентичная форма, похожие лица и прически. Клоны. Машины. Роботы. Они отдыхали. Самый молодой сидел в углу, держа на груди портативный музыкальный центр, что изливал из себя какую-то попсу (причем на французском), и покачивал головой, смежив веки. Старший наемник и Семерка сидели на старом диване, занятые разговором. Остальные расположились у выдвинутого на середину комнаты стола, заставленного выпивкой и сухими закусками. Старший заметил Крапа, жестом приказал Семерке замолчать, вперился своими злыми, ястребиными глазами в сталкера.

– Проходи, садись, – сказал он, наконец.

Крап осторожно вошел в гостиную, сел рядом с Семеркой. Остальные наемники не удостоили его вниманием, чему мужчина был даже рад.

– То, что ты сталкер, Седьмой уже рассказал, – начал главарь. – А вот остальное… Будешь отвечать честно и четко. Понял?

– Да.

– Как давно в Зоне?

– Несколько дней.