Провинция

Он подхватил рюкзак с вещами, который стоял на полу, рядом с кроватью, где сидела Люба.

– Пора, – сказал Саша.

Люба резко подпрыгнула на кровати и кинулась на шею мужу. Она крепко сдавила его в своих объятиях. Белозеров ощутил мокрое место на своем плече. Люба не хотела выпускать его. Но вскоре он сам оттащил ее от себя.

– Береги себя, милая, – сказал на прощание, уже в дверях Саша.

Люба начала махать ему рукой. Таким она его и запомнила. Серьезный взгляд, высокий, с рюкзаком на одно плечо, стоящий у входной двери. Настоящий патриот своей страны, а на плече небольшое пятно от слез его жены.

3

Общая мобилизация. Для тех, кто ни разу в жизни не держал в руках оружия, проводились ускоренные учения. Сашу Белозерова определили в учебку. Там он учился основным навыкам обращения с огнестрелом. Глаза у него горели. Он рвался на передовую защищать Родину. Настал момент, когда он оказался в центре боевых действий. Перед ним бескрайнее поле, вспаханное авиаударами. В ямах от ударов лежали солдаты, наши. Кто-то вцепился в ружье и, пригнувшись приводил дыхание в норму. Кое-где лежали трупы. При виде первого, в своей жизни трупа, Саше Белозерову не стало плохо. Его обуяла ярость. Он так хотел подстрелить противника, да как можно больше. Он бежал через поле, перелетая ямы. В небе шла очередная волна авиаударов. Солдаты разбегались, прятались в воронках. Саша продолжал бежать. Перед ним взрывалась земля, на глаза, в рот и уши летела пыль. Он слышал, как ему сзади кричат ложись. Но Белозеров не видел ничего. В метрах трехста бежал противник. Он был, как красная ткань для быка. Саша ничего не замечал, кроме него. На бегу он взвел автомат, начал стрелять от бедра. Внезапно, он почувствовал, что отрывается от земли. Он перестал ощущать землю, родную землю, под ногами. Стало как-то легко. Чувство, что чего-то не хватает. Взлетев в воздух, Саша начал вращаться. Тут он за мили секунды понял, что ему оторвало ногу. Снаряд взорвался прямо перед ним. Его отбросило. Еще некоторое время Саша находился в сознании, жадно ловя воздух ртом. Он лежал, распластавшись на поле, посреди авиационного обстрела противника. На помощь никто не мог прийти, да в ней, как в таковой, Саша больше не нуждался. Он умирает. Единственное, о чем он думал в этот момент это тот самый враг – красная ткань. Подстрелил он его или нет. Отнялось тело, но мозг еще не отключался. Было не больно, просто никаких чувств. Лишь мысль о том враге. Потихоньку начало темнеть в глазах. Саша немного приподнял голову, что было еще в его силах. Он увидел врагов. Их теперь уже было с десяток. Они наступали пехотой. Белозеров попытался подняться на локтях, чтобы дотянуться до автомата, но ничего не получилось. Он сделал еще попытку, более успешную. Только кончики пальцев дотянулись до заветного оружия. Сашу покидали силы, он не видел свою ногу. Она его не интересовала. Самое главное – это дать отпор врагу, чтобы они не прошли дальше. Они не имеют никакого права топтать родную землю Саши Белозерова. Его геройству пришел конец. Он умер с оружием в руках. Мимо его тела бежали противники, кричали что-то на своем языке. Смерть храбрых или бессмысленная смерть? Саша бы ответил – смерть храбрых. Об одном он жалел точно. Врага не подстрелил. Как глупо.

4

Пожилые, инвалиды, женщины с детьми бежали из города в глубь страны. Эвакуацией, по сути, никто не руководил. Народ в панике самоорганизовался и двинулся на вокзал. Там городские власти обещали пригнать пассажирский состав и отвезти всех куда подальше. Люба с родителями не смогли уехать прочь на машине. В панике кто-то ее угнал. Белозерова вся в слезах держала под руку своих родителей. Владимир Николаевич шел гордо, только чуть-чуть в его глазах просматривался ужас. Анна Алексеевна завернула голову в шаль. Она за мгновения сильно постарела. Люба ей рассказала, что Саша пошел воевать, точнее побежал туда вприпрыжку и кто знает, что сейчас с ним. Жив ли он? Они шли в общей массе людей к вокзалу. Кто-то шел с чемоданами, кто-то налегке, бросив все в своих жилищах. Дети плакали и не понимали, почему им приходится бежать не с того ни с сего. Вдалеке раскатывались звуки разрывающихся снарядов. Они гнали народ прочь. Уваровы шли и шли. Свой родной город они уже не узнавали. У кого имелись машины, те в первых рядах покинули пределы города. Тем, кому не повезло, сейчас шли в процессии. Пустынные улицы, кое-где валялся мусор. Безысходностью и отчаянием был пропитан каждый сантиметр дорог. На подходах к вокзалу появились вооруженные люди. Они стояли коридором. Делалось это для обеспечения безопасности граждан при посадке на поезд. Уже у самого здания железнодорожной станции, Уваровы остановились. Перед ними куча народу стояла и толкалась, в надежде урвать место в вагонах. Затор из людей образовался моментально. Началась небольшая давка. Военные ныряли в толпу и успокаивали взбесившихся. Дети плакали, старики, повесив голову стояли и ждали очередь. Им уже нечего было терять. У некоторых уже прожито больше полжизни. Зато у детей все только впереди. Они не хотели умирать, поэтому плакали.

Народ двигался очень медленно. Пошел слух, что поезд уже забит под завязку. Военных становилось меньше. Теперь за порядком наблюдало не так много людей в форме, что сказалось на настроениях людей. Впереди началось оживление. Уваровы точно не могли видеть, что там происходит. Женщины визжали и кричали: «Прекратите, хватит!». Детский плач становился назойливым, как жужжание комара под ухом. Впереди стоявшие мужчины дрались. Сколько их было не понятно. Кажется, кто-то нарушил правила очереди и полез вне ее вперед, за что начал огребать. Под это дело народ стал ломиться вперед. Мужчина в форме, кто занимался пропуском, свистел в свисток. На помощь пришли военные. Те, кто стоял по бокам ринулись вперед. За ними побежали граждане. Уваровы только крутили головой, не понимая, как им себя вести. Владимир Николаевич успокаивал своих и приказывал мирно стоять и ждать. Очередь вышла из-под контроля. В здании вокзала началась свалка из людей. Некоторые уже лежали на полу. Их затаптывали. Скорее всего они уже не смогут подняться на ноги. Поезд еще стоял у перрона. Люди его стали брать штурмом. Чтобы разогнать толпу, не хватало военных. Уваровы еще стояли на улице.

– Кажется тут бесполезно, – сказал Владимир Николаевич.

– Господи, да что же это там. Люди совсем уже…, – причитала Анна Алексеевна.

Сзади них стоял пожилой, усатый, мужик со своей женой. Она стояла рядом, пухленькая, с размытой тушью на глазах.

– Эй землячок, – обратился он к Владимиру Николаевичу.

Уваров обернулся. Усатый подошел поближе и стал говорить тихо:

– Есть у меня один вариант, как из города уехать.

Он почесал под носом и с любопытством стал разглядывать Владимира Николаевича.

– Что за вариант? – спросил Уваров.

– Это жена твоя и дочь?

– Ну да.

– У моего начальника, в частном секторе живет, есть в гараже автобус. Я это точно знаю.

– Начальник твой что, не уехал на нем?

– Он все бросил и воевать пошел. Хоть в возрасте был мужик, вот только страну свою страшно как любит.

– И что с автобусом? – спросил Владимир Николаевич, поглядывая на свою жену.

– Надо торопиться. Мало ли кто его уже угнал. Проблема в том, что ключей нет. Я не знаю где они. Надо порыться у него дома.

– Далеко идти?

– Довольно-таки.

– Почему ты мне это предлагаешь? – прищурился Уваров.

– Ты не узнал меня что ли? Володь!

– Твою налево, – плюнул Владимир Николаевич, – Витька Капранов. Здорово.

Мужчины пожали руки и похлопали друг друга по плечам. Капранов, до выхода на пенсию, работал на заводе вместе с Владимиром Николаевичем. Они не были друзьями, скорее знакомыми. В такой момент, даже знакомые уже становились лучшими друзьями.

– Я про автобус то недавно вспомнил. Потом смотрю, ты не ты. Ну что пойдем?

– Давай только мы пойдем. Женщин тут оставим. Моя, вон совсем ходить не может, – сказал Владимир Николаевич.

– Угу, – согласился Капранов, – моя Нюра тоже вон с коленями мается.

Все объяснив своим, Уваров вышел из толпы вместе с Виктором Капрановым и направился в частный сектор, где по словам усача стоял спасительный автобус.

Шли они около получаса. В итоге, за забором они уже наблюдали за стоящим под навесом автобусом. Старики перелезли через ограду, помогая друг другу. Капранов разбил окно дома камнем и влез внутрь. За ним Уваров. Они стали рыться в поисках ключей от автобуса. Вскоре весь дом был перерыт, но все безрезультатно.

– А сам автобус то на ходу? – спросил Уваров.

Капранов задумался, почесал под носом и сказал:

– Наверное да. Ты пойди посмотри. Я еще поищу.

Владимир Николаевич вышел во двор. За забором он увидел проезжавший мимо грузовик, полный людей. Уваров свистнул. Люди замахали ему руками. Грузовик остановился. Уваров открыл калитку и увидел лицо молодого водителя.

– Поехали с нами, – предложил парень, – мы в поселок едим.

– Да у нас свой транспорт имеется, – Уваров показал на автобус, – только вот ключи найти не можем.

– Это же наш автобус то. Нашего производства, – сказал сухой старик, сидевший рядом с водителем.

Дверь грузовика открылась, и он вылез из нее. Старик протянул дряблую руку Уварову.

– Владлен Мухов, – представился он, – пойдем посмотрим, что там.

В этот момент из дома вышел Капранов. С него лился пот. Он развел руками, показывая, мол, нет ключей и все тут. Он увидел грузовик и Мухова с Уваровым.

– Это кто? – крикнул он с порога дома.

– Товарищ Мухов, – сказал Уваров, – он поможет нам.

Владлен Мухов открыл дверь автобуса со стороны водителя, даром, что она была не заперта. Уваров встал рядом с открытой дверью и наблюдал, что делает Мухов. Капранов в это время подошел к грузовику и стал разговаривать с молодым водителем. В открытом прицепе у тягача сидело много людей. Они буквально вываливались через край. Мухов ковырялся в проводах под рулем, потом приказал Уварову открыть отсек с двигателем. Владимир Николаевич не совсем хорошо разбирался в технике. Тем более автобусом он занимался в первый раз. Мухов ему давал команды. Подкрутить этот болт, постучать там, подуть туда-то. После этого набора движений, Уваров вернулся к старику. Он вытащил, практически, все провода и внутренности, что находились под рулем. Как он только мог что-то разобрать в них…

– Ну а теперь давай помолимся, чтобы меня не убило током, – улыбнулся Мухов, смотря на Владимира Николаевича.