Проблема 28

Громкий стук в дверь оборвал генерала на полуслове.

– Да, войдите! – едва справляясь с раздражением, рявкнул он.

Дверь приоткрылась. На пороге стояла его личная помощница и держала в левой руке конверт. Совершенно невозмутимо она обратилась к своему начальнику:

– Александр Николаевич, срочно, секретно, очень важно.

– Давай! – кивнул Бородин. Нотки раздражения еще оставались в его низком голосе. Но девушка на это никак не отреагировала. Стуча каблуками, она подошла к столу, положила перед директором конверт и, не говоря больше ни слова, вышла.

Завьялов выжидательно наблюдал, как его шеф читает надпись на конверте и как вытягивается его и без того продолговатое лицо.

– Твою мать, – выплюнул Бородин через секунду и нервным движением вскрыл конверт. Торопливо запустил в него свои пальцы, чтобы вытащить из его недр крохотную флэш-карту и сложенный вчетверо листок бумаги.

Завьялов удивленно наблюдал, как генерал разворачивает листок и внимательно читает написанный от руки текст.

– Вот так, да? – пробурчал генерал после прочтения, обращаясь то ли к сидевшему по другую сторону стола подчиненному, то ли к самому себе. А потом прочитал еще раз, уже вслух:

– Привет, генерал! Сделай одолжение, посмотри видео! Это моя первая работа. Я очень старался. Надеюсь, ты оценишь. И еще, генерал! Не выгоняй гостя из кабинета! Пусть тоже посмотрит. Мне нравятся большие аудитории. Всегда твой, Альберт.

Теперь Константин Федорович был по-настоящему заинтригован.

Бородин воткнул флэшку в специальный разъем, и над центральной частью его большого стола появилось трехмерное изображение.

Видео, действительно, было очень занимательным.

Сначала жена и дети генерала в магазине, на выставке роботов, перед бассейном.

Потом взрослая дочь Завьялова, бегущая трусцой по парку.

Фильм длился не больше минуты.

После этого в кадре появилось лицо творца удивительного видео. Он смотрел прямо в камеру и почти нежно улыбался:

– Привет генерал! – сказала трехмерная голова Альберта, – Привет, Константин Федорович!

Двое переглянулись. Оба выглядели обескураженными. А улыбчивое изображение продолжило свой монолог:

– Вы все видели, и, я надеюсь, все поняли. И что бы вы там не думали обо всем этом, вы дадите мне уйти. Не важно как. Спишите меня в потери и похороните в цинке или дайте орден и отправьте на пенсию! У вас, господа, ровно час на раздумья. Упретесь, я сделаю то, чего вы так испугались, еще до полуночи. Время пошло. Я позвоню через час.

Изображение дрогнуло и исчезло.

Завьялова заметно потряхивало. Мысль о том, что его дочь может пострадать из-за него, из-за его работы, была непосильной для его психики. В висках зародилось предательское шевеление. Тогда он еще не умел справляться с этим самостоятельно, а потому вытащил из кармана пластиковый тюбик с успокоительным. Две таблетки подействовали почти мгновенно. Шевеление затихло, сознание прояснилось. Генерал, знавший о проблеме Завьялова с самоконтролем, спокойно ждал. А как только посчитал, что тот готов слушать, заговорил.

– Не думаешь, что он блефует насчет твоей дочери? – спросил он, – учитывая определенные обстоятельства…

При этих словах взгляд Завьялова предательски вильнул в сторону. Не то, чтобы его это сильно беспокоило. Но, все же, он наделся, что кое-какие подробности частной жизни его семьи остались тайной для АТБ, и особенно для Александра Николаевича Бородина. Очевидно, надежды были напрасными.

– Я знаю Альберта, ты знаешь Альберта, – как мог рассудительнее произнес Завьялов, – И у меня нет ни малейшего желания проверять его на вшивость. Думаю, у тебя тоже. Достаточно того, что он в состоянии это сделать.

– Может попробовать найти его раньше?! – скорее соблюдая правила оперативного приличия, чем озвучивая реальный вариант действий, предложил Бородин.

– Он избавился от радиации в крови, – разведя руки, напомнил шефу Завьялов, – Весь личный состав АТБ и ФСБ будет гоняться за ним по Москве, а он будет пить кофе в паре шагов от Кремля и смеяться над нами.

Может причиной был страх Бородина за свою семью, может его здравый смысл, а может скрытая где-то глубоко в его душе симпатия к его лучшему агенту, но дальше спорить он не стал. Сказать по правде, спорить он и не начинал. Их совещание оказалось очень коротким.

Итогов у совещания было два.

Первым стало то, что через две недели Константин Федорович получил звание полковника и отправился в Наногород, чтобы возглавить там службу безопасности. Было ли это уроком, наказанием или попыткой спрятать подальше острую информацию, Завьялов так и не понял.

Вторым итогом стал приказ об отставке агента 28 по состоянию здоровья, с назначением ему почетной государственной пенсии. Генерал поставил всего лишь одно условие. Альберт должен был предоставить через Завьялова односторонний канал связи с ним. На экстренный случай. Альберт принял это условие и накануне своего отъезда из столицы, новоиспеченный полковник Завьялов нашел в кармане своего пиджака записку с номером телефона. Полковник запомнил номер, искренне надеясь, что воспользоваться им ему никогда не придется.

Но тем надеждам не суждено было сбыться.

Система оптимизации воздуха продолжала работать. Поток воспоминаний сошел на нет, оставив за собой легкое головокружение. Полковник боязливо прислушался к себе. Не появилось ли то самое неровное клокотание в груди. Молча поднявшись из кресла, он прошелся по просторному кабинету, взял себе бутылочку воды, открутил крышку и сделал несколько больших глотков. Директор АТБ все это время, смотрел на подчиненного исподлобья, перебирая в массивных пальцах серый карандаш.

Вроде бы порядок. Никакого клокотания.

Решение вызвать из небытия взбунтовавшегося агента, о котором им обоим не стоило вспоминать ни при каких обстоятельствах до самого конца жизни, как и решение отправить за ним полковника, когда-то давно страдавшего от вспышек гнева, который по милости того самого агента был уже четыре года заперт в Наногороде, словно преступник в зоне, а кроме того имел к тому самому агенту кое-какие претензии личного характера, были абсурдными. Завьялов сделал еще несколько шагов… Но именно эта абсурдность и могла сработать. Генерал шел ва-банк, это было очевидно. И, пожалуй, окажись Завьялов на его месте, поступил бы так же.

Визитер вернулся к своему креслу. Сел и едва уловимым, мимолетным жестом дотронулся до мочки уха, спрашивая хозяина кабинета, слушается ли их разговор.

– Издеваешься? – хмыкнул Бородин, – точно не до следующего утра.

– Ладно, – кивнул полковник, – зачем тебе Альберт? Агент, утративший доверие агентства, человек, которого ты хотел устранить. Наконец, безумец, решившийся в одиночку шантажировать нас.

– При том весьма успешно, – горько ухмыльнулся генерал, – Я все помню, Константин Федорович.

– И он помнит, я не сомневаюсь, – тут же подначил шефа Завьялов, – и точно не горит желанием нам помогать.

– Он поможет. Узнает в чем дело, и поможет, – отклонил возражение подчиненного Бородин.

– Он не нужен нам, – не отступал полковник, – Он четыре года пропадал черт знает где. Он, наверняка, утратил навыки, потерял хватку…

– Это все не имеет значения, – отмахнулся генерал, – Я повторюсь, полковник. Только из уважения к тебе и уж точно в последний раз. Я хочу найти Селиверстова. Сегодня и живым.

– Ладно, ладно, генерал, – примирительно закивал Завьялов, давая понять, что принимает доводы начальника и не собирается больше тратить время на споры и возражения. Но вот еще одно сомнение у него оставалось, и он не преминул его высказать, – Ты не думаешь, что это может занять слишком много времени? Одному Богу известно, где он ошивается. Он может чисто физически не успеть даже приехать в Москву до следующего утра.

– Ты говоришь правильно, полковник, – Бородин ткнул в собеседника тяжелым пальцем, – Но, во-первых, это запасной вариант. Во-вторых, вдруг, он сможет помочь нам на расстоянии. Подкинуть дельную идею или сдать один из своих контактов. А в-третьих, как знать… Может быть, он окажется ближе, чем ты себе представляешь.

Константин Федорович подумал пару секунд, потом молча кивнул. Достал свой ультрафон и быстрыми движениями набрал текстовое сообщение. Он принадлежал к поколению, которое выросло, держа в пухлых ручках смартфоны. И он по сей день с огромным удовольствием использовал их в своей работе, не забывая, естественно, делать поправку на режим безусловной секретности, в котором ему приходилось жить и работать в Наногороде. Кроме того, текст на виртуальной клавиатуре он набирал быстрее любого подростка, и, в отличие от них, не позволял себе брезговать знаками препинания. В строку адресата он на память ввел номер, полученный им от Альберта четыре года назад. Саму записку Завьялов сжег тем же вечером.

Отправив послание и спрятав ультрафон, полковник посмотрел на директора АТБ. Посмотрел чуть внимательнее, чем раньше. И теперь отчетливо увидел, что Александр Николаевич Бородин очень сильно переживает. Его продолговатое лицо было покрыто сеткой морщин, кожа пропиталась пепельным оттенком, а пальцы, лежавшие на столе, едва заметно подрагивали. Видеть генерала таким было неприятно.

– Если Альберт отзовется, – решил побыстрее вернуть разговор в прежнее русло Завьялов, – Как мне взаимодействовать с группой Каспера? Какой статус получит он?

– Если он появится, – директор немного подобрался, – Ты – полноправный участник группы. Для Альберта – взаимодействие с ней в режиме неограниченного запроса информации с приоритетом «Альфа».

– Что с его личным номером?