У меня есть 200$ – я поехал вокруг света

Честно говоря, я даже не знаю, как описать то чувство, когда ты надеваешь на плечи тяжелый рюкзак, встаешь на обочину, вытягиваешь руку с поднятым вверх большим пальцем – знаком автостопа – и понимаешь, что именно в эту секунду начинается совершенно другая жизнь. Что ты не вернешься домой еще очень и очень долго, а что будет дальше – через день или же через час – неизвестно. Что у тебя в кармане всего 200 долларов и пара-тройка тысяч рублей, а все твои вещи – в рюкзаке за спиной. Их не так уж и много, но это все, что нужно для жизни. А потом ты внезапно понимаешь, что прошлое перестало существовать. Его просто нет, оно больше не важно. Оно тебя не догонит, а если попробует позвать назад, ты его даже не услышишь. Тебя больше ничего не держит. Наверное, это то самое пресловутое «здесь и сейчас», о котором так модно стало говорить в последние годы. Но я его чувствовал. И это было интересно.

Первая машина остановилась уже через 10 минут. Мой попутчик, крупный мужчина лет 35, оказался владельцем строительной компании, которая строит коттеджи в одном из районов Подмосковья. Он рассказывал о своей службе в Дагестане и о том, как его родители обогатились на дефолте 1998 года, за день до 17 августа продав квартиру за доллары. Я же рассказал ему совершенно обратную историю, когда в этот же день женщина с больным ребенком на руках продала свою квартиру за рубли, чтобы переехать в другую, побольше, и осталась на улице. И вот уже 17 лет она ютится по приютам с дочерью-аутистом, работая на трех работах: уборщицей на одной, сиделкой на другой и кассиром на третьей. Когда я работал помощником депутата, мы делали запросы, чтобы помочь решить ее жилищные проблемы. Увы, ничего из этого не вышло – хоть сам квартиру покупай. После этой истории во взгляде водителя пропал тот задор, с которым он вел свой рассказ.

Но больше всего мне запомнилась история, как мой попутчик, будучи на срочной службе, пошел гулять по окрестностям и вдруг неожиданно провалился под землю. Оказалось, там была землянка, в которой кавказские боевики прятали оружие. Очень большая землянка и очень много оружия. А спустя некоторое время СМИ рассказали о том, что в ходе тщательно спланированной и заранее подготовленной операции руководством воинского подразделения был обнаружен незаконный склад боеприпасов, принадлежавший террористам. Начальство за это получило медальки и повышение, а солдат – увольнительную.

Мы проехали вместе совсем недолго, где-то с полчаса, и попрощались на одном из участков Московского малого кольца. Спустя несколько минут меня подобрал мой тезка на новеньком джипе-японце – очень общительный и дружелюбный парень. Раньше он работал в полиции, но ушел оттуда, потому что не смог терпеть высокомерия полицейских по отношению к обычным людям, грызни между собой, двойных стандартов и собачьего отношения начальства к своим подчиненным. Сейчас торгует металлом, и, судя по всему, дела у него идут совсем неплохо. Мы простились в Бронницах, и до М-4 – главной трассы на юг России – оставалось не так уж и много. Туда я доехал еще на двух машинах. За рулем первой сидел вылитый Евгений Гудзь – вокалист Gogol Bordello – в образе того пацана из фильма «И осветилось все». Даже манера говорить была такой же. Во второй – мужичок из Апрелевки, который только недавно вернулся из Урумчи (Китай) и объезжал московские пробки, делая 50-километровый крюк.

На М-4 машину пришлось ловить около 40 минут. Честно говоря, меня это удивило. Это был мой первый опыт большого автостопа, и по неопытности я думал: максимум, что мне грозит, – стоять 10 минут на трассе. Но когда мимо тебя проносятся сотни машин и ни одна из них не останавливается, начинаешь сомневаться во всей этой затее и думаешь, что с тобой что-то не так. Может быть, мои драные джинсы отпугивают людей, и они думают, что я какой-то бродяга? Но у меня же туристический рюкзак за плечами – это-то меня от бродяг и отличает. Или Че Гевара на футболке не нравится? Или же это просто зажравшаяся Москва, где помочь кому-то, взять попутчика – подвиг, на который способен далеко не каждый? Благо опыт знакомых людей, много лет путешествующих автостопом, не дал пасть духом. А за все время путешествия я понял простую вещь: не всякая машина твоя, и свою надо просто дождаться. И когда она приезжает – ты сразу понимаешь: «Да, не зря я простоял здесь 2 часа».

Уже в первые часы своего путешествия ко мне пришло понимание, насколько раскрепощены водители, которые едут куда-то с незнакомыми попутчиками, подобранными на дороге. Они не стесняются, не зажимаются, а ведут себя так, будто вы знакомы с самого детства или даже больше – являетесь с ним одним целым. Они разговаривают без умолку, рассказывают самые сокровенные вещи, о которых, кажется, не знает даже их родня, и как будто бы так и должно быть. Будто что-то долго в них копится, но они все никак не найдут человека, которому можно излить свою душу. Ведь дома или на работе не поймут. А ты – случайно встреченный человек, идущий из ниоткуда в никуда, без имени и лица, которое он видит в первый и последний раз – идеальный вариант. Особенно если ты умеешь слушать. Мне же было любопытно послушать их – узнать другие стороны жизни. И многие из них оказались очень интересными. Но все эти люди говорили сами с собой, будто оказались на приеме у психотерапевта. Им не нужны были советы, реплики или что-то еще – им просто нужны были уши.

Но иногда случаются и казусы.

Полноватый невысокий мужичок лет 40 на вид, с рыжеватыми волосами и залысиной, с обручальным кольцом на правой руке, на «Форде-Фокусе» последней модели…

Мы спокойно разговаривали, а потом он сказал:

– Можно я задам тебе нескромный вопрос?

– Да пусть задает, – думаю. – О чем он может меня спросить, на что бы я постеснялся ответить?..

– Можно я у тебя отсосу? – невозмутимо сказал он.

Я чуть не поперхнулся от неожиданности. У меня в горле встал ком, уши заложило, и сказать, что я был ошарашен, это ничего не сказать. Несмотря на мое молчание, он невозмутимо продолжил, но было видно, как дрожат его руки, лежавшие на руле:

– Я тебе пару сотен накину да и километров 20 еще подброшу.

Только через минуту я смог что-то промямлить, оформляя в это бормотание вежливый отказ. Но, к своему собственному удивлению, мне не хотелось выходить из машины, а хотелось узнать у этого человека, как он решился на такой вопрос и что им двигало. И пока мы ехали, он рассказал, что подобное желание у него возникло в последние пару лет, что реализует он его примерно раз в два месяца, находя партнеров в Интернете, а жена, с которой давным-давно нет никакой любви, ничего о его пристрастии не знает, а в моральном плане ему за это совершенно не стыдно. Распрощались мы с ним очень скоро. Он поехал домой, к жене, свернув на одной из развилок, а я снова вытянул руку.

* * *

До Абхазии я доехал на добром десятке машин, но запомнились мне водители лишь нескольких из них.

Первого звали Леха. С ним мы проехали около трехсот километров и попрощались на подъезде к Липецку. Запомнился он тем, что олицетворяет большую часть того, почему или же от чего я уехал.

Леха уже 5 лет работал дальнобойщиком. Водит, правда, не фуру, а небольшой грузовичок с прицепом. Возит элитные двери из Краснодара, Москвы, Ульяновска и Белоруссии в Липецк, где его босс втридорога продает их толстосумам. В тот момент у него был груз

на 9 миллионов. У Лехи всего один выходной в неделю, в воскресенье, а в отпуске он так ни разу и не был за все время: нужно зарабатывать деньги, чтобы оплачивать ипотеку и кормить семью – жену и дочку, которые его почти не видят. Зарплата у него 50 тысяч.

Леха закончил 7 классов и всю дорогу уповал на то, что будь у него высшее образование, он бы вряд ли устроился на нормальную работу. Всем компаниям нужен трудовой стаж, даже если ты только что окончил институт, а тема стажировок во время учебы в нашей стране в те времена была не очень популярна. Он ругал правительство, хвалил Жириновского, и считал его серьезным человеком, эффективным политиком, и хотел бы видеть его во главе страны. Это меня сильно удивило, потому как, вертясь в политических кругах последние три года, я немного знал, как и что там устроено, а такие люди, как Жириновский, которого мне доводилось не раз лично лицезреть и общаться с его помощниками, – просто абсолютно лояльные говорящие головы для отвода глаз. Таких людей все устраивает, они занимаются только тем, что зарабатывают себе на жизнь и реализуют свои амбиции, прикрываясь идеологией, и, тем не менее, имеют серьезное влияние в решении каких-либо вопросов на любых уровнях. Правда, решают они исключительно свои вопросы.

Но вот кое в чем я был с Лехой полностью согласен.

В какой-то момент он сказал, будто повторяя мои мысли:

– Понимаешь, мы все повязаны. Все люди. Мы всегда кому-то что-то должны, мы не можем быть свободными в этом обществе. Вот ты родился – и уже должен. Как минимум пойти в школу, а иначе тебя в детский дом заберут. У кого-то кредиты, ипотека, семья, куча обязательств перед людьми… Если ты в эту воронку попал, то с вероятностью 99% ты из нее не выберешься. Ты будешь всю жизнь работать для того, чтобы оплачивать эти обязательства, причем не только свои, но и совершенно других, чужих тебе людей. И ты уже никуда не сможешь от этого деться. Прям как программа с капремонтом! По сути, ты живешь для того, чтобы тебе было что есть и где спать. Или вкуснее есть и мягче спать. И для большинства населения не то чтобы страны, а всей планеты жизнь заключается в том, чтобы зарабатывать себе на жилье и еду. Единственный выход из всей этой вертушки – не гнаться за общими трендами, которые большинству людей ненавистны и противоестественны… Но за которыми они почему-то гонятся, потому что так делают все. Нужно найти что-то свое, что будет приносить удовольствие. Вот тогда можно будет жить даже несмотря на обязательства.

Мне сразу подумалось: «Да тут даже умереть бесплатно нельзя. Тебе-то ладно, а вот родственникам придется хорошенько раскошелиться на похороны».

Не знаю, приносило ли Лехе удовольствие 6 дней в неделю крутить баранку, но глаза у него были прозрачно-пустые, а на лице читались безнадежность и уныние. По крайней мере, мне так казалось, но это совершенно не значит, что так было на самом деле. Все-таки мы видим то, что хотим видеть, и чаще всего – это отражение нас самих. А, быть может, он просто не нашел своего. Как и я в то время.

Было около 11 часов вечера, когда мы с Лехой попрощались где-то в сотне километров от Воронежа. Я попытался поймать машину, но ночью останавливаются очень редко, поэтому я сошел с трассы, поставил палатку и лег спать. В первый раз ночевать рядом с трассой было не по себе, но это не помешало мне быстро и крепко заснуть, моментально позабыв о нашем с Лехой разговоре.

* * *

Проснулся я около 7 утра. Впервые умывался газированной водой, бутылку с которой любезно оставил мне Леха. Моя вода закончилась в дороге, и он это заметил. Еще хотел дать свою куртку, когда я выходил из машины: беспокоился, не заболею ли я, ночи-то еще были холодные. Ту, что была на мне, признавать он почему-то не хотел. Быстро собравшись, я снова вышел на трассу. И снова простоял 40 минут с поднятой рукой.

На этот раз остановился бизнесмен из Воронежа, возвращавшийся домой с важной встречи. Честно говоря, я впервые в жизни встретил человека, который кайфовал от… продажи щебня.

– Ну, у меня не простая перепродажа, – уверенно говорил он. – Я налаживаю связь между покупателем и поставщиком, выстраиваю логистику, а дальше все работает само. Весь мой кайф в том, чтобы организовать процесс, а в случае со щебнем – это сложно и интересно. Надо найти подходящий карьер с железнодорожным подъездом, потом подобрать хорошую станцию с выгрузкой, найти машины. Везде нужно проехать, со всеми договориться, убедиться, что про тебя не забудут и не кинут, – процесс сложный, но очень интересный.

Еще он рассказал про своего сына. Ему 14 лет, и он уже полгода «встречается» в интернете со своей одноклассницей. У них там уже любовь до гроба, «житьбезтебянемогу», в школе все считают их парой, но в реальности даже подойти друг к другу не могут. Стесняются. Обоих пригласили недавно на день рождения, так они сели по разные стороны стола. Ни о каких поцелуях и объятьях и речи не идет – да что там, даже за руки не берутся. Зато в диалогах «ВКонтакте» творится что-то невообразимое… Что с ними делать – мой попутчик не знает. Спрашивал моего совета, ну а что я мог ответить? Я лишь поделился своими мыслями о том, что люди все больше уходят от реальности в иллюзорные миры, которые сами выстраивают в своей голове, – там ведь намного интереснее. И в одном мире они чуть ли не супергерои или же ловеласы, а в другом – такие, какие есть на самом деле. Мы почему-то стараемся не замечать себя настоящих, а живем только образами, выстроенными в своих умах. А на тех, кто показывает нам нас настоящих, мы злимся за то, что возвращают нас в реальность, ведь в иллюзиях так сладко живется… Не знаю, как у вас, а у меня было именно так. И я знал, о чем говорил: когда я был подростком, то несколько лет своей жизни провел в онлайн-играх, найдя себя там. И, добившись немалых виртуальных высот, нехотя вылезал в реальный неинтересный мир, где я был никем, за что очень сильно его ненавидел. А вместе с ним и себя самого.

* * *

Дальнобой на фуре подобрал меня на развилке Воронеж – Ростов-на-Дону, где я простоял те же самые магические 40 минут. На вид ему было лет 35, внешность как у обычного работяги плюс к этому большое пузо и спина по форме водительского сиденья. Ехал он из Москвы в Севастополь, через паром в Новороссийске, а в прицепе было 20 тонн автомобильного масла. Сам он из Крыма, живет в Бахчисарае с женой и двумя детьми. 2,5 года водил фуру по Европе, объездил больше десятка стран, там и подсел на автостоп: всегда подбирает ребят с рюкзаками, стоящих на обочине, – на Западе их много. Объяснял это просто: «Не на себе же везу, а вон на какой большой машине!» К тому же, с попутчиком ехать куда веселее.

Водитель действительно был настоящим: хохотал, пел во весь голос шлягеры 90-х годов, рассказывал мне про жизнь дальнобойщиков, раскрывал дорожные секреты, а в какие-то моменты заводил разговоры за жизнь…

Оказывается, многие дальнобои подделывают чеки на платные дороги: ночные тарифы меняют на дневные, иногда едут по бесплатной дороге, а потом делают чеки на платную. Сделать это можно по пути во многих местах, да и цена вопроса смешная – 20 рублей. Разницу кладут себе в карман, и постыдным это дело не считается. А еще можно изготовить копию пломбы на прицеп, чтобы вскрыть груз и взять себе чего-нибудь в разумных пределах. Цена пломбы – 10 рублей. Водитель рассказал, что в прошлом году дальнобойщики 11 суток стояли в очереди на паром в Крым, этим и жили – кто водку вез, кто мясо, кто овощи или сладости. Все владельцы транспортных компаний знают об этих хитростях, но, как сказал мой попутчик: «Не нашелся еще тот человек, который мог бы развести водилу на деньги». И добавил:

– Но с другой стороны, что еще делать, когда у тебя рейсовая оплата, а из-за этой возни с Крымом один рейс у тебя длится почти месяц?

По дороге произошел забавный случай. Водителю позвонил его друг, который ехал следом, и сказал, что вино, которое тот вез из Евпатории в Москву, перекупили, и теперь везет его в соседний Севастополь, сделав крюк в четыре тысячи километров. Аналогичную историю мне рассказывал и Леха: его отец, тоже дальнобой, вез макароны из Липецка в Москву, а когда приехал, ему сказали, что их надо везти обратно в Липецк, но на соседний склад.

С этим дальнобойщиком мы проехали больше тысячи километров. Это была моя первая фура, не считая КамАЗа в детстве, на котором нас катал сосед по подъезду. Ох, какими же маленькими кажутся легковушки из кабины грузовика! И насколько ему тяжело тормозить, когда очередной ловкач вклинивается между фурами во время обгона. С точки зрения водителей грузовиков, идиотов на дорогах в разы больше, нежели с точки зрения обычного водителя. И многие люди, считающие себя нормальными водителями, как показала эта поездка, тоже бывают идиотами. И сколько же раз идиотом был я…

Изначально я планировал ехать через Краснодар, но раз попутчик ехал в Новороссийск, то и я решил изменить свой маршрут. К тому же эту дорогу я люблю намного больше: она на порядок красивее и, как оказалось, на сотню километров короче.

Когда мы проезжали Крымск, то мне сразу вспомнилось наводнение, которое случилось там пять лет назад. Оно унесло почти две сотни жизней и разрушило тысячи домов. В три часа ночи, когда люди мирно спали в своих постелях, огромная семиметровая волна накрыла город. Тогда государство слабо отреагировало на эту катастрофу, и на помощь жителям пришли волонтеры со всей России. Я был среди них. За три дня на мой электронный кошелек пришло около пяти миллионов рублей – от людей, которым было не все равно. Впоследствии эти деньги пошли на адресную помощь, доставку волонтеров, покупку инструментов, оплату бензина грузовикам, доставлявшим гуманитарную помощь с Воробьевых гор, где ребята из Москвы своими силами организовали пункт сбора. Это было время невероятного единения совершенно разных людей, после которого в моей жизни изменилось очень многое. В первую очередь, то, что я стал разделять людей на тех, кто делает, и тех, кто говорит. И впоследствии это сыграло со мной злую шутку, потому что те люди, которые что-то делают, часто ошибаются и потому очень не нравятся тем людям, которые предпочитают говорить. Я не спал по трое суток, отвечал на сотни звонков в день, ездил по затопленным станицам и даже покупал инструменты и обмундирование для спасателей, которых закинули в Крымск с Ростова-на-Дону даже без резиновых сапог. Они уже третий день курили на крыльце местной школы, не зная, чем заняться. А тем временем по улицам ходили обездоленные люди, их дома утопали в грязи, а в воздухе все устойчивее ощущался трупный запах погибших животных. Государственная машина разворачивалась очень долго и лишь на четвертый день начала работать – не спеша, сухо и механически.

Тогда же я впервые увидел, что такое настоящая паника: когда люди бросали свои машины и дома, бежали сломя голову на ближайшую возвышенность и оттуда,

с жутким страхом в глазах, смотрели вдаль в ожидании второй волны, которая должна вот-вот прийти…

Точь-в-точь как в фильмах-катастрофах. А потом оказалось, что это была всего лишь уловка мародеров, которые таким образом отвлекали людей.

Мы ехали через Крымск молча. Ехали через Нижнебаканскую. Вот здесь лежал перевернутый автобус. Эту часть моста снесло. Здесь была куча поваленных деревьев. На месте этих домов были руины. А вот здесь, по отметке грязи на заборе, был виден уровень воды. Я узнавал места, но последствий наводнения не осталось никаких. Даже те машины, которые снесло в реку, а потом до самой крыши завалило камнями, давным-давно вытащили.

Мы попрощались с дальнобойщиком рядом с накопителем для фур сразу после Верхнебаканской. Там я и заночевал, забравшись на холм, с которого открывается неземной вид на цементный завод, светящийся сотнями огней, словно космический корабль, прилетевший к нам с далекой планеты.

Погружаясь в сон, мне стало казаться, что мое прошлое вовсе мне не принадлежит. Что до этого момента я просто безвольно плыл по течению, совершенно не осознавая своих мыслей и действий. Но теперь мне предстояло переосмыслить все, что однажды со мной произошло. Прошлое, которое, как мне казалось, я не взял с собой, вело меня по дороге к самым своим корням, не обращая на меня никакого внимания…

* * *

Был третий день моего путешествия, и до Абхазии оставалось совсем немного, около 500 километров. Моим первым попутчиком в этот раз оказался молодой парень на убитой «пятнашке», который год назад переехал в Новороссийск из Донецка, оставив там дом и квартиру. Почти сразу же как началась война. Он даже две недели прослужил в ополчении, но когда понял, что это все большая профанация, его идейность моментально развеялась и мозги встали на место. С тех пор к ситуации на Украине он относится согласно известной фразе Шекспира: «Чума на оба ваши дома». Жизнью своей он доволен. Работает грузчиком и получает 25 тысяч. Говорит, что у себя в городе получал 6, а сейчас денег столько, что скоро купит машину, о которой когда-то и мечтать не мог. Правда, не уточнил, какую именно. Он высадил меня на вокзале, и следующие пять километров пришлось идти пешком. По дороге я потратил первые за три дня деньги: купил мороженое за 28 рублей. На улице было +20 градусов, и вовсю светило солнце, а по правую руку плескалось синее море.

Не знаю, почему так случается, но каждый раз, когда я вижу море или горы, то радуюсь как ребенок. Вроде миллион раз уже все это видел, а все равно испытываю невообразимый детский восторг. Даже когда прожил здесь три месяца в позапрошлом году и видел все это каждый день, то этот восторг ничуть не уменьшался. А уж если глаз увидит красивый пейзаж, то наворачиваются слезы. Когда я в первый раз был на Алтае, то даже расплакался от счастья – настолько красивым все было вокруг, и настолько родным. Тогда я чувствовал себя дома. Жаль, что зимой там очень холодно, а лето длится всего пару месяцев – так бы я давно переехал туда из неуютных каменных джунглей, поближе к древности.