Бремя неспящих

– Вечер добрый, любезный, – негромко молвил Аристокл, положив ладонь в перчатке на деревянную стойку, за которой стоял пузатый низкорослый Кретон, владетель «Бездонного ларя».

– Добрый, мсье, – поспешно, в меру подобострастно ответил трактирщик: ему хватило одного намётанного взгляда, чтобы оценить достоинства незнакомца. Одет он был изысканно, но без излишеств; предпочитал чёрный цвет. Высокие ботфорты с необычно маленькими стальными шпорами, узкие креповые панталоны; короткая куртка из английского сукна без каких-либо украшений, бархатный камзол, странного табачного цвета сорочка с воротником и манжетами, украшенными незатейливым кружевом; длинный, до колен, дорожный плащ; войлочная шляпа с полями несколько более узкими, нежели обычно, со страусовым пером, покрашенным в иссиня-чёрный цвет. Из-под шляпы на плечи спускались прямые белокурые волосы; довольно-таки пышные светлые усы и треугольная бородка, щёки и верхнюю часть шеи покрывала многодневная щетина. Шёлковая полумаска скрывала верхнюю часть лица. Судя по всему, приезжий не гнался за модой, несомненно являлся дворянином самой лучшей породы и при этом был далеко не беден. Кретон мгновенно смекнул, что сможет изрядно получить с этого господина.

– У вас тут нескучно, как я погляжу, – иронично заметил Аристокл.

– Люди празднуют скорый приезд государя, – как бы оправдываясь, произнёс Кретон.

– Сюда едет юный Людовик? – удивился Аристокл.

– Ждём завтра к полудню.

– Что ж… как бы то ни было, мне нужна комната. Желательно, с просторным чуланом без окон.

– С чуланом, мсье?..

– Вы не ослышались, любезный…

– Меня зовут Кретон, мсье. Могу я узнать ваше имя?

– Можете, любезный Кретон. Я граф де Ла Мор. Франсуа де Ла Мор, – Аристокл побарабанил пальцами по дереву. – Так у вас есть свободные комнаты?

– Конечно, господин де Ла Мор. Но простите за любопытство, зачем вам чулан?

– Чёрт с ним, чуланом, – сказал Аристокл досадливо. – Хотя бы плотные ставни у вас имеются? Не люблю яркий солнечный свет.

Дерущиеся мещане между тем утихомирились и в знак примирения потребовали у хозяина ещё вина.

– Вы извините меня, господин граф?.. Моя помощница, дочь, немного занемогла, и мне приходится самому…

– Идите, Кретон, идите. Я никуда не спешу.

Пока хозяин наливал в кувшины вино из бочки, Аристокл осмотрел присутствующих. Взгляд его остановился на бледном аристократе в углу. Человек мог бы принять этого господина за вампира: до того бескровными были его лицо, тонкая длинная шея и надменно, почти брезгливо скривлённые губы, обрамлённые светлыми усиками. Дворянина явно что-то серьёзно беспокоило: лишь изредка он поднимал голову, чтобы сделать глоток вина, показывая при этом Аристоклу хмурое озабоченное лицо. Взгляд вампира всё сильнее притягивала нежная белая шея с пульсирующей прожилкой, и, чтобы не распаляться, Аристокл отвернулся.

Вернулся трактирщик.

– Пойдёмте, я покажу вам квартиру, – сказал он.

По скрипучей деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. Помещение, предлагаемое Аристоклу, состояло из двух комнат, было весьма и весьма небогато меблировано и даже не оклеено обоями. Окна выходили на Старую улицу.

– И сколько вы просите?

– Пять луидоров, господин граф.

– За месяц?

– За неделю, мсье.

Аристокл изменился в лице.

– Что?.. Пять луидоров за эту убогую лачугу?! – возмутился он. – Помилуйте, любезный, но это же просто грабёж средь бела дня! Побойтесь бога, Кретон!

Надежды владельца гостиницы на лишние барыши не оправдались.

– Но, господин де Ла Мор, – сконфуженно пробормотал трактирщик, потупив взор, – в эту цену входит стол и корм для вашей лошади… Вы ведь верхом?..

– Разумеется. Кстати, позаботьтесь о Тристане. Он привязан у входа, – резко сказал Аристокл. – Надеюсь, у вас есть подручные помимо дочери?

– Конечно, мсье. Но они настолько глупы, что…

– Так сколько вы хотите за эту… – прервал Кретона Аристокл, – за этот сарай?

– Завтра в город приезжает двор, господин граф, – промямлил трактирщик, – и поэтому цена столь велика…

– Не смешите меня, любезный. Вы хотите поселить сюда придворных? – насмешливо молвил Аристокл. – Или, может быть, самого короля?

Кретон стушевался совершенно.

– Но стол и корм для лошади…

– Я не нуждаюсь в ваших кушаньях, любезный, но за хороший уход за лошадью готов набавить пару экю, – сказал Аристокл таким ледяным тоном, что трактирщика прошиб пот. – И не подумайте, что я скряга. Просто я считаю личным оскорблением, когда меня пытаются обобрать самым наглым и беспардонным образом.

– Но, мсье… – владетель гостиницы уже готов был под пол провалиться.

– Вот вам четыре пистоля за первую неделю, – Аристокл достал из кармана камзола чёрный парчовый кошелёк, расшитый золотом, и бросил монеты на плохо сколоченный стол, покрытый старой выцветшей скатертью с непонятным узором. – Прошу заметить, дражайший Кретон, что это и так достаточно щедро. Так по рукам?

– По рукам, господин граф, – сдался хозяин.

– Тогда я вас более не задерживаю, любезный, – сухо сказал Аристокл. – И прошу лишний раз меня не беспокоить.

Сунув монеты в карман засаленной жилетки и глубоко поклонившись, трактирщик суетливо ретировался.

Оставшись в одиночестве, Аристокл подошёл к окну и посмотрел на пустую ночную улицу, мощёную булыжником. Пробежал толстый чёрный кот, гордо держа в зубах огромную крысу.

Давным-давно Аристокл пытался питаться кровью животных. Ничего хорошего из этого не вышло. Очень быстро вампирские чувства начали притупляться, кроме того, стремительно стало ухудшаться общее состояние. Лучше всего подходила свиная кровь, но и это было не то.

Неспящий должен пить кровь людей. От этого никуда не деться. Как ни старайся.

Кстати о еде. Неплохо было бы подкрепиться и заодно осмотреть ночной город. Закрыв ставни, Аристокл покинул квартиру и вышел из гостиницы через чёрный ход. Он неспешно прошёлся по тихим улочкам, мирно освещённым светом нарождающейся луны. Аристокл повстречал лишь нескольких пьяных горожан – но нападать на людей в незнакомом городе в первый день приезда было слишком рискованно, к тому же, голод пока был терпим. Дойдя до Блуаского замка, он повернул в сторону набережной.

У моста через Луару Аристокл наткнулся на двух девиц сомнительного поведения, безвкусно-пёстро одетых и слегка навеселе. Граф де Ла Мор галантно, как и подобает дворянину, но твёрдо отказался от предлагаемых услуг и продолжил моцион в одиночестве.

Прогулявшись по набережной, он свернул на одну из улочек – занимался рассвет, и пора было возвращаться в гостиницу. Неспящие не любят солнечного света, но при необходимости спокойно переносят его. Измождённому голодному вампиру солнечные лучи могут навредить, оставить сильные ожоги – но, вопреки расхожему мнению, уничтожить его не в силах. Мёртвый же неспящий распадается на солнце в прах.

Аристокл уже подходил к гостинице, когда его острый, как и у всех вампиров, слух уловил лязг шпаг. Он остановился и сосредоточился. Мозг уловил слабые волны страха и мощные гребни агрессии: схватка явно была неравной.

«Какого дьявола мне это нужно? – спрашивал сам себя Аристокл, поспешно шагая на шум драки. – Зачем я каждый раз лезу в человеческие дела? Зачем?»

Ты – не человек. Всё человеческое должно быть тебе чуждо. До людей тебе нет никакого дела. Ты должен питаться ими – и только. Сколько раз можно наступать в одну и ту же яму?