Большой переполох в Шын-Жане

Кушанец все еще пытался поразить его в голову или грудь. Генерал успевал отбивать его удары, сам при этом метя лишь в его конечности, таким образом выдерживая расстояние, и сам находясь вне зоны поражения. Подловив момент, он подсек кушанцу запастье и тут же воткнул острие батаса в незащищенную поножами икру. Это была первая серьезная рана, которую он сумел нанести противнику. Тот как будто протрезвел, впервые поняв, что сейчас идет битва на смерть.

Он нанес еще несколько прямых ударов, но Ли Лианжи увернулся, успев нанести несколько коротких порезов противнику. Он даже в темноте чувствовал, что перерезал как минимум одну артерию кушанца. Теперь он и так истечет кровью. Словно в подтверждение, он услышал, как скользят ноги противника по земле – по видимому от собственной крови. Как будто что-то сломалось у кушанца внутри.

Наконец молодой командир кушанцев бессильно опустил руки и выронил свое оружие. В это время в городе вспыхнул большой пожар – кушанцы захватили город, и началось его разграбление. В его отблесках противники хорошо видели друг друга. Глядя прямо в глаза молодому врагу, Генерал сделал легкий скользящий подшаг, и мощным движением, в который он вложил, наконец, так долго сохраняемую силу, нанес последний удар. Этот удар пришелся точно на шею кушанца, слегка наискось, и начисто срубил голову, срезав позвонок, как ствол бамбука. Голова упала к ногам кушанца, следом и тело грузно повалилось вперед, как падает мешок с кушанскими специями. Вокруг сразу образовалась большая лужа темной крови, которая быстро впиталась в землю.

Это был прекрасный, красивейший удар, такой, о котором слагают легенды. К сожалению, вокруг не было свидетелей, и у самого Генерала Ли Лианжи уже не было сил им наслаждаться. Совершенно обессиленный и изнемогший, он упал рядом с телом своего противника. Ему показалось, что он умирает, настолько далеко он толкнул сам себя за пределы своих сил. Последней его мыслью была радость от того, что проиграв все на свете, он все-таки выиграл свой последний бой.

Побег винограда вьется наружу

На следующее утро Генерал Ли Линжи пришел в себя в бамбуковой роще. Открыв глаза он долго лежал в полусознательно состоянии, не понимая где он и что происходит. Потом вдруг разом все вспомнил и окончательно очнулся. Попытался сесть и упал на спину, застонав от боли. Все тело болело так, как будто был отбит каждая мыщца и косточка. Он замер, пытаясь придти в себя и сообразить, что делать дальше.

Потом осторожно, с трудом поводя болящей шеей, огляделся и увидел обезглавленный труп кушанского командира. Значит, все случилось на самом деле. Осмотревшись еще, увидел рядом свой батас, покрытый почерневшей уже кровью. Подтянув его к себе и опираясь на него, Генерал смог потихоньку поднятся.

Слегка размявшись и разогнав кровь по телу, Ли Лианжи понял, что сможет идти. Огладелся вокруг. Со стороны города поднимался дым. Было ясно, что он захвачен. Наверное, все защитники погибли или попали в плен. Император, весь его двор, его семья. И даже красавица Кидара, любимая дочь Императора. Ли Лианжи прикрыл глаза на мгновение, и вспомнив ее красоту, тихо замычал от горя. Никогда больше он не сможет насладиться ее обществом.

Зачем ему тогда жить? В городе осталась семья, может быть они даже выжили. Но как пробраться туда? Ведь там теперь на каждом шагу сотни и тысячи кушанских захватчиков. Даже если удасться пробраться к ним, что будет если об этом узнают кушанцы? Вся семья тогда окажется под угрозой. Нужно убраться подальше от города, хотя бы на время, пока он не сможет обмыслить что произошло и что делать дальше.

С такими мыслями Ли Лианжи выступил в дорогу. Предварительно он обшарил труп кушанца, и выгреб все что было ценного. Теперь ему как никогда понадобятся деньги. Доспехи и оружие пришлось бросить – зачем они ему сейчас? Сейчас лучше притвориться обычным гражданином, таких после окончания военных действий трогают меньше, чем солдат. При себе оставил только простой жужанский нож, который с детства носил при себе. Хорошо что он не успел переодется с дороги, и сейчас его простая рубаха и штаны, заправленные в жужанские кожанные сапоги, окажутся лучшей маскировкой. Без доспехов и оружия он вполне мог сойти за приличного, но не слишком знатного горожанина.

Не зная куда идти, он выбрал путь на север, в сторону Дихуа. Видимо в глубине была надежда, что он как-то сможет достичь своего военного округа, и может быть там окажутся еще его старые сослуживцы. А там уже будет виднее, что делать дальше.

Так он продолжал идти целый день, не останавливаясь нигде на отдых, стараясь убраться как можно дальше от Кашкара. После нескольких часов ходьбы тело так разогрелось, что боль временно отступила, зато пришел голод. Наконец, увидев вдалеке какую-то деревню, решил попытаться заночевать там. По его расчетам, это была деревня Аксу, значит он уже довольно далеко ушел от столицы. Если он прав, то в Аксу живут верные Императору котанцы. Можно будет попытаться выменять у них еды и может быть даже раздобыть коня.

Войдя в деревню, Ли Лианжи стал искать дом аксакала-ажа[15 - Старейшина деревни]. Собаки подняли лай, кто-то обеспокоенно спросил, кто он такой и что ему нужно. В конце концов несколько мужчин вышли с пиками и топорами, и взяв Генерала под стражу, отвели к аксакалу, старому, но еще довольно крепкому человеку. Тихо проникнуть не удалось, но хотя бы сразу не убили. В доме Аксакала Генерал попросил поговорить наедине. Аксакал и его сыновья остались, остальные мужчины вышли во двор.

Сочтя все это хорошим знаком, Ли Лианжи решил не скрывать от Аксакала своего истинного имени. Он сказал, приняв как можно более важный вид:

– Уважаемый, перед вами служащий Северного военного округа Империи Шын-Жан, Генерал Ли Лианжи. Именем Императора, приказываю слушать меня и выполнять все мои требования.

После чего замолчал на мгновение, наблюдая за реакцией старца. Но Аксакал не показал видом, что испугался, и продолжал слушать. Генерал объяснил ему, что на столицу вероломно напали кушане, и что он не смог спасти Императора. На что Аксакал ответил нечто такое, что заставило сердце Ли Лианжи забится от волнения:

– Но мы-то знаем, что Император жив. Он и его отряд прошел через нашу деревню вчера ночью, забрав все запасы еды, которые можно было унести.

Оказалось, что начальник охраны Кучлук успел вывести Императора, всю его семью, а также целый отряд отборной гвардейской конницы из захватываемого города через другие ворота, и теперь шел куда-то на северо-восток. Куда он направлялся, Аксакал не знал. Но это была прекрасная новость, которая давала надежду, что еще не все потеряно.

Чуть помедлив, но не удержавшись, Лианжи спросил у старца, впившись в его лицо глазами:

– А была ли среди спасенных и дочь Императора?

На что аксакал ответил:

– Да, юная госпожа Кидара была при нем.

Тогда Ли Лианжи вздохнул с облегчением, и вновь почувствовал себя живым. Значит, его любимая женщина жива, жив и его господин. А значит, он все еще Генерал Империи. Тогда Лианжи сказал Акасакалу:

– Ажа, вы сообщили мне прекрасную весть. За это я обязательно награжу вас лично и вашу семью, когда Император вернется и вышибет из страны кушанскую гиену! Вы можете в этом не сомневаться. А сейчас я буду спать, но на утро приготовьте мне три коня[16 - По жужанскому образцу, всадник брал себе три коня, и ехал на них не останавливаясь целый день, пересаживаясь с одного на другого когда они уставали.] и провизии.

Сказал он это твердо, но сам был неуверен в своих словах. Сможет ли Император освободить страну? Ведь удар кушанцев был столь коварен и стремителен, что им удалось сразу захватить столицу, а с ней и большую часть страны. На момент захвата все императорские войска были распущены по квартирам, и мобилизовать их теперь было бы невозможно.