Монологи с размышлениями

Кажется, я нарушила ему один глазик, потому что шлёпала малыша по заднице и по голове. Возможно, этот глаз ему расцарапали другие коты, однако в результате он всё равно не видел на этот глаз. Второй глаз был здоров. Я таскала его за хвост, обливала душем – тщётно; очень медленно его всё же удалось приучить к туалету.

Родителям я соврала, что нашла котёнка. Я взяла его слишком маленьким, купила пустышку, бутылочку и осторожно выкормила Тишку коровьим молоком. Он вырос, окреп, но, к сожалению, у него оказались больные почки.

Родители заплатили за операцию по удалению камней; но через несколько лет его всё равно пришлось усыпить, так как Тишка медленно умирал от воспалению почек и мочевого пузыря, у него начался сепсис – никакие антибиотики и промывания ему больше не помогали.

Сенька, являясь свободолюбивым котом, убежал от нас, потерявшись на огородах у знакомой нашей семьи через открытое окно автомобиля, потому что мы не выпускали его на улицу. Мы боялись, что он заболеет и принесёт в дом какую-нибудь заразу.

Эти события имели место, когда я была уже взрослой, но меня до сих пор мучает совесть, и слёзы наворачиваются на глаза, когда я вспоминаю Тишку. Он заронил в моей душе глубокий след и явился для меня учителем Большого Терпения и Прощения.

Вообще, с животными у меня всегда были сложные взаимоотношения. В детстве я очень часто собирала и несла домой брошенных котов, но они, как правило, убегали от нас, так и не привыкнув к туалету.

Кота Ваську мы взяли у соседки по подъезду. Увы, он заразился кошачьей чумой и умер. Помню, я долго плакала, потому что мне было очень жалко его.

Эти коты меня научили тому, что, во-первых, когда ты приучаешь котёнка к туалету, никогда нельзя практиковать жестокое обращение с ним. Только лаской и пониманием ты можешь привить ему какие-то хорошие качества. Кстати, это в большой степени относится и к людям.

Во-вторых, если ты родился человеком, никогда не воздействуй силой на более слабых, чем ты, существ. Они не виноваты в том, что ты сильнее их физически. Они просто не поняли, что ты хотел от них.

В-третьих, даже обычный котёнок способен научить тебя намного большему, чем тысячи книг вместе взятых своими терпением и любовью.

….Да, в детстве я была вообще-то непоседливым ребёнком. Помню, когда мы с мамой ездили отдыхать в Евпаторию (я была очень болезненным ребёнком), нас, детей отдыхающих, определили там в садиковую группу. Мы занимались в небольшом одноэтажном здании – там нас кормили, мы играли, смотрели мультики. Однажды туда приехало телевидение, чтобы снять программу об этом санатории «Мать и Дитя». Всех детей предупредили, чтобы каждый из нас занимался каким-то одним определённым делом. Я сказала, что хочу рисовать, поэтому мне сразу же вручили карандаши и бумагу. Я, конечно же, в силу своего возраста не понимала, что нас снимают на камеру взрослые дяди и тёти.

Нарисовав что-то, я увидела больших белых медведей – мягкие игрушки. Я никогда не видела таких раньше, и мне вдруг захотелось подержать их в руках. Однако мне не разрешили и сказали, что я должна ещё рисовать, потому что съёмки не окончились. Все остальные дети продолжали свои занятия, я была единственным ребёнком, кто проявил подобную неусидчивость.

Может быть, они знали, что их снимают? Может быть, до их сознания дошло уже в том возрасте, что их снимают, и что означает «снимать на камеру»? Тогда впервые я поняла, что отличаюсь от этих детей, и впервые мне стало неловко за это.

2

«…Не верь, не бойся,

не проси….»

(Расхожая тюремная поговорка).

…..Моя мама родилась в обычной крестьянской семье. Они жили в деревне под названием Блинёнки в Кировской области. Собственно, это был районный центр в то время (1937 год). Сейчас от деревни уже ничего не осталось – мы были там, когда семьёй ездили в Кировскую область за грибами. Собственными глазами я видела яблони, которые уже одичали. Такие яблони обычно стояли возле каждого дома.

Из домов остались два-три дома практически с отвалившимися крышами. Вместо окон в стенах зияли чёрные прямоугольные пустоты. Грустное зрелище, наводящее определённые воспоминания.

Отец Пётр был кузнецом. Он женился на бабушке – простой деревенской женщине, уже будучи вдовцом. От первого брака у него осталась дочь Таисья, уже достаточно взрослая к моменту рождения моей мамы.

Я смотрю на фотографию деда – передо мной высокий молодой красивый мужчина крепкого телосложения с усами и твёрдым взглядом.

Мама практически не помнила отца – только когда перед уходом на фронт он брал её на колени. В избе было дымно от того, что мужики очень много курили.

В семье было пятнадцать детей – пятеро из них выжили, остальные рано умирали.

Дедушка, будучи отличным кузнецом, зарабатывал неплохо, обеспечивал семью, которая по тем меркам считалась вполне зажиточной.

Старшую сестру звали Анастасией (кроме сводной сестры Таисии), брата – Яковом, третьей была мама, четвёртой – Лариса. Пятая сестра Фаина родилась неполноценной, и её в детстве отдали в интернат для умственно отсталых детей. Её дальнейшая судьба до сих пор неизвестна.

Началась война, и дедушка ушёл на фронт. Я думаю, мой дед был очень честным человеком, потому что он мог не участвовать в военных действиях, на это у него был специальный документ – наверное, потому что в тот тяжёлый период в стране требовались кузнецы. Но он всё равно записался добровольцем и, почти пройдя всю войну до конца, погиб в 1945 году в Берлине совсем незадолго до её окончания. Он похоронен в Германии в Братской могиле.

Если бы у меня была такая возможность, я обязательно съездила бы к нему, чтобы просто поклониться его останкам.

Мама много рассказывала о своей родне и о жизни в те далёкие до и после военные времена. Она говорила, что получилась довольно необычная история со сватовством её отца.

Дело в том, что первоначально он хотел посвататься к родной сестре моей бабушки Дарьи, которую звали Марией. Рассказывали, что она была очень красивой девушкой. А Дарья к тому времени была уже вдовой. Она приглянулась Петру ещё на сельской ярмарке. А когда Пётр пошёл свататься к Марии, на крыльцо вышла Дарья. Увидев её, он сказал:

– Я пришёл свататься к ней, к Дарье.

Говорили, после этого случая со стыда Мария уехала из деревни в Ленинград. Затем впоследствии она вышла замуж, и эта нить затерялась среди тысяч, миллионов человеческих судеб…

Мама рассказывала, как однажды они – три сестры: Анастасия, мама и младшая Лариса, пошли за черникой в лес. Мать, моя бабушка Дарья, отправила их с соседкой. Соседке показалось, что три девушки наберут очень много ягод по сравнению с ней. Тогда она решила специально завести их в лес и сбежать. Они встали в четыре утра, затем все вчетвером попили чай в маленькой избушке, а в шесть часов вошли в лес.

Женщина тихо ушла, перестав откликаться на «ау». Говорили, к 12 часам дня она была уже дома с полной корзиной ягод.

– А разве они не пришли? – спросила притворно соседка.

Дарья ответила вопросом:

– Как же они придут, если они ушли с тобой, не зная этих мест?

Мама впоследствии рассказывала, как всех трёх сестёр сковал дикий первобытный страх, когда они обнаружили, что заблудились. Уже начало смеркаться, на небе появились первые звёзды. Моя мама проявила находчивость, она полезла на огромную сосну. Сёстры отговаривали её, но она всё равно полезла.

Это была очень высокая сосна (маме тогда исполнилось шестнадцать лет), она могла в любую минуту упасть с неё и разбиться насмерть. Она увидела прогалину недалеко от вырубок. Там на небольшом холме располагалась деревушка. Глубокой ночью они вышли на деревню.

Анастасию попросили стучаться во все окна. Наконец, им удалось выяснить, где расположены Блинёнки. Оказалось, мамина деревня располагалась километрах в десяти от той или пятидесяти. Их предупредили, что если идти по кривой, то путь короче, но там водятся медведи. Они бежали и кричали, боясь наткнуться на лесных жителей. Платья на них были все разорваны, ягод в корзине не было, лишь еловые ветки.

К утру они, наконец, добрались до дому.

Описываемые ниже события произошли, когда мама уже училась в Глазовском медучилище. На следующий день ей нужно было возвращаться обратно на занятия.

Мама рассказывала, что в детстве, когда её ещё не отдали в детдом, она перенесла корь в очень тяжёлой форме. Она рассказывала, что в то время все родственники думали, что она умрёт и даже готовили ей гроб. Но мама выжила. Со здоровьем у неё тоже было не всё в порядке. У неё было больное сердце (помню, проблемы с сердцем сказались в будущем; дело в том, что у мамы в возрасте старше 60-ти лет повышалось давление, которое с большим трудом снижалось с помощью таблеток). У мамы в молодости (впрочем, как и у меня) было низкое артериальное давление.

Мама рассказывала, как в детдоме их возили отдыхать на Чёрное Море (ей тогда было уже лет 12 или 14). Всем детям разрешалось купаться в море, но не маме, потому что воспитатели боялись, что у неё не выдержит сердце.

Мой прадед со стороны матери по рассказам мог хорошо ориентироваться по звёздам. К нему всегда обращались односельчане, дабы узнать, когда и что сеять. Умер он мучительной смертью (возможно, кто-то позавидовал его способностям, возможно, так сложились обстоятельства). Он по ошибке выпил сулему, и у него практически «сгорел» пищевод.

Прабабушка, его жена, была знахаркой. Она знала множество заговоров и молитв, могла «заговаривать» кровотечение у рожениц.

Мама рассказывала, что она была похожа на родню отца, а не матери. Она очень тепло вспоминает о своей бабушке (моей прабабке), которая её любила. Ещё она была близка со сводной сестрой Таисьей. В последующем Таисья уехала в Москву, вышла замуж и являлась партийным работником.

В молодости мама несколько раз ездила к ней в гости в Москву. Передо мной семейная фотография, где ясно видна Таисья. Молодая женщина с модной по тем временам причёской. Если бы фотография была цветной, то виден был бы румянец на щеках. Впоследствии она умерла от рака, а, скорее всего, от той нелюбви, которую она недополучила в своей жизни.

До сих пор сохранилась книга под названием «Медицинская энциклопедия», изданная в 1967 году, которая была подарена маме Таисьей. Там есть слова, написанные её довольно аккуратным почерком: «Близкому и родному человеку от сестры».

На этой же фотографии я вижу лицо бабушки Дарьи со светлыми глазами в белом платке на голове – обычная деревенская женщина. Яков – молодой мужчина с короткой стрижкой и чуть раскосыми глазами. Говорили, у него был внебрачный ребёнок, которого он так и не признал.

….Мама – красивая девушка черноволосая черноглазая с правильными чертами лица. Лариса – подросток с немного испуганными круглыми глазами.