Дневник одиночки

…Пройдя мимо дремлющего кота, я вдруг уловила его «слова»: «Я хочу пить». Подошла к крану с водой, подставила свои руки, кот внезапно проснулся и начал с жадностью лакать воду с моей ладони. По его виду о том, что он хотел пить, нельзя было догадаться, не пользуясь телепатией. Они лучше понимают друг друга, чем мы – двуногие животные.

Напившись, кот с благодарностью посмотрел на меня и «сказал»: «Спасибо. Вскоре я расскажу тебе о богине всех кошачьих, что помогает нам здесь на Земле. Её зовут Иктар, она пришла из страны зыбучих песков».

«Древний Египет», – поняла я и погладила кота за его ум по бархатной серой шкурке.

…

…Ночью сердце Ивана Семёновича остановилось, и он «вышел из тела». Он увидел его беспомощное, распластанное на потных простынях, и ему стало жаль себя.

«Что со мною?» – в сердцах подумал Иван Семёнович. Он был в невесомости бестелесный, лёгкий с бледной кожей и полуоткрытыми глазами. А затем был свет, и он летел по этой световой дорожке, летел куда-то вдаль, совсем не имея за спиной крыльев. Он видел множество переливающихся оттенков, поразивших взор его мягкостью и необычностью.

Великий Дух улыбался ему – земному человеку Своей тёплой улыбкой, и душа его согрелась. Картина, представившаяся ему, была в точности такой, какой описывала её юродивая Аннушка.

«Боже ж ты мой, какая красота! – подумалось Ивану Семёновичу, – Неужто, живя обычной жизнью, не знал я, не ведал о жизни иной? Неужто когда-нибудь захочу я оставить всё это, обменяв на убогость?»

Далее свет ослепил его, и он забылся. Очнувшись, увидел чьё-то изборождённое морщинами лицо в белом платке с красным крестом, нашитым посередине, уловил тёрпкие запахи камфары и спирта. Серые стены, кровати с серыми одеялами, несколько измождённых людей, лежащих на этих самых кроватях, огромное окно с ветками вербы в саду…

– Где я? – едва слышным голосом выдавил из себя Иван Семёнович.

– В госпитале, барин, – ответило лицо в белом платке.

– Как я попал сюда?

– Ваша экономка обнаружила Вас без сознания и позвала доктора Фельцера. Доктор Фельцер – хороший доктор. Кушайте, барин, сейчас горяченького принесут.

– Зачем… чего ради Вы вытащили меня «оттуда»… – Иван Семёнович сглотнул слюну, ощущая вновь своё слабое больное тело, обмякшее на жёсткой кровати.

Лицо сиделки вытянулось в недоумении, она что-то пробормотала и вскоре ушла. Иван Семёнович с трудом поднялся, сел на кровати, зачерпнул алюминиевую ложку в миску со щами. Пахло кислой капустой и ещё каким-то смрадом. Есть ему совсем не хотелось. Лежавший на соседней кровати толстый человек, похожий на купца третьей гильдии, спал, тяжело храпя, видимо, снилось ему нечто странное. Другой человек представился обедневшим князем Дмитрием Васильевичем Щегловым, он не интересовался ничем кроме курения длинной сигары и пристальным наблюдением за больничным садом.

«Тяжко, мерзко», – подумал Иван Семёнович, откусил хлеб, подул на горячие щи, с трудом проглотил первую порцию больничного варева. Всё ему вспоминалась Аннушка, вспоминались её слёзы сердечные, и душа от этого становилась лёгкой, как будто от груза какого освобождалась. Решил он непременно по выздоровлении побывать в той церквушке (кажется, святого Святителя Иосифа) и побеседовать с юродивой, денег ей дать, чтоб молилась за него, грешного.

– Скажите, а Вы здесь надолго? – Дмитрий Васильевич испустил дым голубоватыми кольцами, которые устремились кверху.

– Не знаю, князь, а мне бы хоть навсегда.

Иван Семёнович отстранил от себя полупустую миску со щами, задумался о чём-то, полной грудью вдохнул свежий воздух Петербургского вечера, думал он об усопшей супруге своей Ираиде Матвеевне, о том, как, должно быть, счастлива она на небесах рядом с ангелами.

…День выдался пасмурным, накрапывал последний весенний снег, под ногами творилась слякоть.

«Стар я уже», – Иван Семёнович перекрестился, подозвал монахиню, спросил:

– А что, Аннушка-то сегодня, поди, не пришла?

Монахиня крестное знамение на себя исступлённо наложила, заговорила полушёпотом:

– Перставилась нонеча Аннушка, Господь к себе забрал. В среду схоронили, скоро уж девятый день.

– Как?

Иван Семёнович слезу утёр, не ожидал он такого поворота событий, жаждал встречи, а всё вон как обернулось. Вспомнил ещё раз рассказ Аннушки, подошедши к иконе Божьей Матери, поставил восковую свечу за упокой души божьей.

Спи, Аннушка, спи, чтобы скорби этого тленного мира никогда не коснулись тебя. И показалось Ивану Семёновичу, что в глазах Богородицы слеза блеснула. Всмотрелся внимательно, а она и впрямь блестит.

«Ах, Аннушка, Аннушка, вот и сбылись твои мечты», – прошептал Иван Семёнович, ибо верил теперь он в существование светлого мира, куда отправится душа его после кончины бренного тела земного. И он ждал этого с нетерпением, смиренно неся свой крест и молясь усердно, как научен был ещё в далёком детстве матушкою…

29.05

С детства мне внушалось, что на всём нужно экономить. Однако, получив зарплату, я почти разом тратила её на всё необходимое, и денег практически не оставалось. О какой экономии может идти речь, если и так живёшь по самым скромным запросам?

В этой стране никогда не будет благополучия, пока люди не научатся уважать себя. Это – не цивилизованная страна, это – страна рабов и рабовладельцев. Россия – страна рабов и рабовладельцев.

1.06

Я вдруг представила себе такую ситуацию. Две подруги. У одной отец директор завода, и она наслаждается жизнью, регулярно ездит на Кипр, намеревается получить образование за границей, у неё – море нарядов, она питается самыми изысканными блюдами вроде чёрной икры и креветок.

У другой отец простой рабочий, получает низкую зарплату, и этого едва хватает для семьи. Брат страдает бронхиальной астмой, у матери больные ноги, денег на лекарства не хватает. Тогда вторая подруга, замученная безысходностью и рутиной, разрабатывает с приятелем план. Вдвоём они похищают дочь директора завода и требуют выкуп. Сумма выкупа такова, что на него можно жить безбедно нескольким малообеспеченным семьям в течение целого месяца, куда и действительно ушла часть денег. Другая часть израсходовалась на операцию матери и лечение брата, а также на сытную еду.

Осудила бы я вторую подругу, решившуюся на похищение? Нет. Никогда нельзя осуждать человека, доведённого до отчаяния. Это то же самое, что броситься с осуждениями не на отравителя, а на отравленного. Подруга жила себе в удовольствие, и ей было наплевать на то, что тысячи людей работают на её отца, а он законным путём ворует их деньги, совершая разного рода махинации и выплачивая мизерную зарплату.

Закон логики гласит: чтобы воздействовать на явление, нужно взять во внимание все факторы, формирующие это явление и приводящие к нарушениям. Необходимо устранить причины, порождающие нарушения. Увы, люди отбрасывают в сторону космический закон логики, предпочитая действовать наобум и «на авось». В результате явление становится ещё более хаотичным.

5.06

…Рафаэль сидел за столом, тупо смотря в тарелку с оливками. Сеньора Гортензия, не глядя в сторону двух своих сыновей-оболтусов, с наслаждением расправлялась с зелёной гроздью винограда. В центре стола горела одна единственная свеча, что создавало вокруг полумрак и некоторую таинственность, усиливающуюся от длинных продолговатых теней.

– В чём дело, Рафаэль? – наконец удосужилась спросить сеньора Гортензия, бросив внимательный взгляд на своего юного красивого племянника.

Черноглазый со смуглой кожей и кудрявыми волосами, он напоминал настоящего греческого бога, однако глаза его были всегда грустны и задумчивы, и это не давало почтенной даме покоя. По её мнению юноши в двадцать лет должны быть увлечены куда более привлекательными забавами, чем нудное рисование в мастерской, от которой постоянно несло красками.

– Так в чём же дело? – настойчиво спросила Гортензия, видя, что её племянник вовсе не собирается отвечать.

– Вот в чём дело, матушка. Оказывается, наш братец задумал написать прекрасную мадонну из Сикста, но, увы, не может найти подходящую модель для своего полотна. Каким-то странным образом ему почему-то кажется, что все девушки либо кривы, либо косы, либо вообще уродливы. Наш юный друг ищет совершенство, которого, увы, не существует в природе.

Один из сыновей Гортензии по имени Микеле подмигнул другому, и оба улыбнулись. Сеньора Гортензия оставила виноград и пристально посмотрела на своего племянника. Рафаэль по-прежнему сидел, не шелохнувшись.

– Это правда?

– Да, тётушка.

– Но посмотри вокруг. В Риме столько очаровательных женщин. Неужели ни одна из них не может стать моделью твоей будущей картины?

– Нет.

– Почему? Или ты слеп?

– Не знаю.

Рафаэль удручённо пожал плечами, следя за танцующими огоньками свечей, они будто оживали, чтобы осветить лица присутствующих.