Я проснулась

24 дня назад

Илья стоял у раскрытого окна, покачивался с пяток на носки. Вуалехвост в цилиндрической емкости таращил глаза и толстыми губами делал глотательные движения. Эту линяло-оранжевую брюхастую рыбу Илья не слишком любил. Но она вкупе с аквариумом и пластиковой фиолетовой веткой, изображавшей водоросль, служила элементом декора кабинета. Вот если бы элемент этот ещё не глядел на окружающих с таким тупым презрением…

– Подвал очистили, Илья Викторович, – повторил Славин, видя, что Илья не реагирует на его слова. – Пол до минус три опустили, под конец какую-то дрянь выковыряли, мусор убрали. Можно яму под бассейн копать.

– Ну, так копай, – пожал плечами Илья. – А что за дрянь отрыли?

– Да так, плита какая-то, гнилье. А вот это я после у одного парнишки отобрал.

По буковой столешнице покатился кусочек черного металла.

– Что за фигня?

– Мы так и не поняли, безделушка какая-то. Металл белый, мы скоблили. В общем, выкинули бы, да решил вот вам показать.

– Ладно, спасибо за сувенир, – поморщился Илья, давая понять, что разговор окончен. – Завтра спущусь, посмотрю, как у вас там.

Вуалехвост лениво пошевелил хвостом и снова зашлепал губами. Илья покрутил в пальцах металлический комок. Больше всего он был похож на клубочек алюминиевой проволоки, обгоревший в костре, только тяжелый. Размером чуть побольше лесного ореха. А вот тут…

– … би-и-рюзовый перстенек, – фальшиво пропел Илья и оглянулся, не слышит ли кто его бездарный вокализ.

Да, похоже, когда-то это было перстнем, серебряным или мельхиоровым, с камешком. И вид у него такой, словно его, по меньшей мере, танком переехали, а потом в печь швырнули. От камня не осталось и следа, а вот ложе для него и согнутые зубчики, которыми он удерживался можно разглядеть. Черт, как же они называются? Неважно, вещица копеечная, хотя, возможно, и старинная. Особняку, арендуемому их фирмой под офис, почти двести лет – построили его после войны с Наполеоном.

Илья Викторович Селиванов, заместитель генерального директора ЗАО «Альтаир» по общим вопросам бросил находку в пепельницу и вышел, чувствуя спиной равнодушный рыбий взгляд.

В приемной сидела Ираида, печатала для шефа какие-то справки. На площадке перед лестницей ругались два менеджера. Нашли место для выяснения отношений!

Из женского туалета выскочила Наталья, числившаяся веб-дизайнером, но занимавшаяся все, чем угодно, только не своими обязанностями. Завидев Илью, ринулась к нему, потрясая мокрыми руками.

– Сушилка опять сломалась, чтоб ей пусто было! Завтра день рождения Лорочки, Илья Викторович. Не забыли?

Наталья уставилась невыразительными серыми глазками, ожидая реакции заместителя генерального. Всем в их дружном коллективе было известно, что Илья неравнодушен к хорошенькой, кудрявой, как овечка, Лоре Никольской.

– Не забыл, – буркнул он, и нахмурился. – Вы это… когда новые каталоги на сайт зальете?

– Вот прямо сейчас и залью, – мгновенно соврала Наталья. – Можете считать, что они уже там!

Морщась, словно от зубной боли, Илья Селиванов проводил взглядом нерадивого веб-дизайнера и вернулся в кабинет. Там он достал из пепельницы грязный кусочек металла, сунул его в карман и, бросив на ходу Ираиде:

– Ушел на встречу с заказчиком, – покинул офис.

Как все же хорошо работать не в спальном районе у черта на куличках, а практически в центре – миновав стоянку, Илья вышел за ограду территории и направился через дворы в сторону оживленной улицы. Где-то там он видел маленькую неприметную вывеску. Почему бы не попробовать? Лорочка любит всякие серебряные побрякушки, так что есть реальный шанс соригинальничать и сделать по-настоящему эксклюзивный подарок. А не выйдет – черт с ним, выкинет да и все.

Зрительная память не подвела – «Металлоремонт и изготовление ключей» было написано на аккуратном пластиковом квадратике, висящем на столбике кирпичной ограды. И стрелка, указывающая во двор. Под стрелкой синим маркером приписано: «Также ремонт бижутерии». Илья быстро отыскал в торце ближайшего дома дверь в полуподвал и спустился по выщербленной, но чистой лестнице в небольшую коморку.

За столом, уставленным какими-то приспособлениями и заваленным инструментом, сидел усатый старик в синем халате. Он что-то тщательно записывал в потрепанную амбарную книгу. Услышав шаги, отложил ручку и опустил на крупный бугристый нос очки.

– Здравствуйте, – Илья не стал тянуть и выложил на стол металлический комок. – Скажите, с этим что-то можно сделать?

– Здравствуйте, – старик двумя пальцами взял вещицу, поднес к очкам и принялся вертеть перед ними. – Перстень. Был. Ну, сделать-то можно – распрямить, отшлифовать… А вот тут оплавилось, но подрезать не проблема. Старинное изделие. Когда-то я ювелиркой занимался немного, да и сейчас иногда – бабки то брошку сломанную тащут, то…

Он ещё раз вгляделся в металлический катышек и хмыкнул: – Но даже если приведу в порядок, то стоить вряд ли будет больше, чем за работу отдадите.

– Не проблема, – пожал плечами Илья. – Вот только… мне завтра утром уже надо, часов в девять. Успеете?

– Завтра? – старик пошевелил губами и кивнул. – Успею. Бессонница у меня, почему же не сделать? Но за срочность… в общем, сто долларов. Согласны?

Илья кивнул и полез за бумажником.

– Э нет, – старик протестующее поднял ладонь. – Завтра и заплатите. Вдруг не понравится.

Он развернулся к стоящему у него за спиной небольшому станку и принялся крутить на нем какие-то рукоятки.

Поняв, что аудиенция окончена, Илья пожал печами и вышел из мастерской. Перстень, конечно, дело хорошее, но надо бы подстраховаться и купить что-то ещё – на случай, если из артритных пальцев старика выйдет нечто несуразно-аляповатое. Вот что, купит он ещё духи или игрушку какую-нибудь. И цветы по дороге на работу. Лорочка – очень милое существо, веселое и домовитое – именно такая жена нужна Илье, хватит, надышался воздухом свободы, пора о семье и наследнике подумать.

От этих мыслей Илья Викторович Селиванов пришел в отличное расположение духа и отправился искать ещё один подарок.

А старик, сдвинув на лоб очки, склонился над кусочком почерневшего металла, зажатым в крошечных тисочках

Второй день

Мягкой лапкой по стеклу, размазать влажные потеки, нарисовать смешную мордочку и стереть. Я была ребенком, всего лишь ребенком. А детей нельзя заставлять страдать. Слышите?! Даже таких, как я.

Но мне дали ещё одну жизнь – за гранью той, которую отняли. И я пытаюсь понять, зачем. Ответ пока один – заставить других пережить мою боль и ужас. И неважно, кого заставить – пусть ответят те, кто тут сейчас.

Огромный алюминиевый глаз Луны тонет в наползающих облаках, меркнет и пропадает.

Знаете, на что похожа смерть? Нет, не на падающую тьму и забвение. Смерть похожа на долгий удар током, на страшный озноб. И после этого озноба очень трудно проснуться.

Но я – проснулась.

Утром новое место работы поразило Дину ещё сильнее, чем вчера. Первое, что она увидела в холле, была крышка гроба. Охранник выглядел не столько мрачным, сколько встрепанным и потерянным.

– Привет! – девушка кивнула на прислоненный к стене зловещий предмет. – Кто-то умер?

– А? – парень был явно не в своей тарелке. – Вы разве не знаете? Да, откуда… Козловского сегодня хоронят. – И, подумав, добавил: – Нет, уволюсь я к чертовой матери, сил нет уже смотреть. Хоть бы в церкви все это устраивали, или в крематории… А то прямо отсюда носят, блин. Царствие им небесное.

Дина уставилась на несчастного секьюрити.

– Как носят? Этот… Козловский, он что, не первый умер?

– Пятый. За две недели. Нет, за шестнадцать дней. Первым завхоз был, Фалалеев. Заместитель по хозяйственным вопросам. Или Наталья? Да, кажется она на день раньше Фалалеева. Потом подряд две бухгалтерши, я уже и фамилий не помню. За ними преставился менеджер по рекламе, Шевченко Вадик. Вчера хоронили. Хороший парень был, давал мне книжки почитать и вообще. Родители увезли гроб хоронить в Тулу, поэтому кладбища и поминок, слава богу, не было, только панихида… Нет, уволюсь я, не могу больше! – охранник нервно почесал шею и взглянул на Дину так, словно она могла ответить на вопрос, что за мор напал на сотрудников «Альтаира».

– Интересно получается, – растерялась Дина. – Их что, убили? У вас маньяк завелся?

– Да нет, все умерли от естественных причин. Один – от инфаркта, двое – от саркомы, Козловского удар хватил. Инсульт. Три дня в коме пробыл. А бухгалтерша одна – от тромба в сердце. Операцию недавно ей делали, вот тромб и образовался. Я раньше в мединституте учился, со второго курса ушел, так что понимаю, что никакая это не эпидемия и не убийства. Но страшно – просто до дрожи. Никогда так не боялся.

– Тебя зовут как? – сочувственно спросила Дина.