Я проснулась

– Прелесть! – шепнула Лора.

Второй день

Дина очнулась спустя несколько часов – в здании царила абсолютная тишина, солнце уже скрылось за соседним пятиэтажным домом, и в комнате стало довольно сумрачно.

Ну вот, сегодня она успела сделать немало, и может с чистой совестью отправляться домой. Уже почти шесть часов. Да если бы и раньше ушла, никто бы ничего не сказал – небось, сидят сейчас в каком-нибудь кафе или дома у покойного Козловского и заливают собственное беспокойство водкой. Или что там пьют на поминках.

Напоследок Дина решила вымыть чашку и отправилась в столовую.

Странно, но цветы с пола уже исчезли. Наверное, уборщица постаралась.

Ополоснув чашку и поставив её в сушилку, Дина внезапно услышала за спиной даже не шорох, а легкое движение воздуха. Оно не испугало, мало ли кто мог зайти сюда – да тот же секьюрити, решивший выпить кофе. Но взгляд, который она почувствовала на своей спине, был не слишком приятен. Выждав секунду, девушка обернулась.

В проеме раскрытой настежь двери стояла маленькая девочка. Длинное платьице из мягкой фланели кирпичного цвета, слишком теплое для летнего вечера, крошечные туфельки и прямые черные волосы – каре до плеч и скрывающая брови челка. Из-под челки на Дину с любопытством смотрели темные глазенки. Очаровательный ребенок лет пяти или шести.

– Привет, малышка, – сказала Дина. – Ты кто?

Опыта общения с детьми такого возраста у неё было мало – сынишке подруги Кати было всего три месяца, а остальные друзья и знакомые потомством ещё обзавестись не успели.

Девочка продолжала без улыбки смотреть на Дину. И когда та уже решила, что надо самой сделать шаг навстречу, взять крошку на руки и отправиться вместе с ней на поиски её мамы или папы, ребенок внезапно развернулся и убежал. Взметнулась юбка, перехваченная сзади пояском из кожаных тесемок и бусин, сверкнули белые кружева, и маленькая гостья исчезла. Легкий топоток растаял в глубине коридора.

Дина подождала, рассчитывая услышать голос девочки – ведь она, несомненно, дочка кого-то из сотрудников, зашедших в конце рабочего дня в офис за какой-то надобностью. Увидела чужую тетю, испугалась и побежала об этом рассказывать.

Но ни голосов, ни стука двери не было слышно – в здании по-прежнему было тихо.

Пожав плечами, девушка вернулась за своей сумкой, заперла дверь и направилась к выходу.

Охранник, сидя на диване в холле, читал книгу.

– До свидания, – пробормотал он, принимая у Дины ключ. И встал с явным намерением запереть за ней дверь.

– А девочка? – спросила она удивленно. – Тут ведь ещё кто-то остался.

– Нет, вы последняя, – в свою очередь удивился охранник. – Какая ещё девочка?

– Пять минут назад я видела около столовой малышку. Наверное, кто-то зашел с ребенком.

– Никто не заходил. Часа три назад уборщица ушла, а больше ни одной живой души. Сегодня Козловского хоронили, так что все на поминках. А недавно я все помещения проверил, видел, что вы работаете, мешать не стал.

– Вы уверены, что в офисе никого нет?

– Смотрите сами, – он подвел Дину к дверце в стене около входа. За ней был щит, на котором горели шесть крошечных лампочек. – Выключаю свет на втором этаже, – он повернул рубильник под одной из них, и огонек погас.

– И на первом. – Погасла ещё одна лампочка. – Остаются только сервер, факс в приемной, холодильник в столовой и холл. Ну что убедились?

Парень улыбнулся, и улыбка эта Дине понравилась – у охранника оказались забавные ямочки на щеках и красивые ровные зубы.

– Убедилась, – вздохнула она. – Значит, у меня глюки.

– Вряд ли, – снова улыбнулся секьюрити. – Просто вам показалось. Это бывает. Кстати, меня Тимуром зовут, сокращенно – Тим.

– Очень приятно, а я – Дина. Сегодня первый день тут работала.

– Я знаю. Ну что же, счастливо, Дина.

– Счастливо, Тим.

Она вышла из офиса, и дверь за ней закрылась почти бесшумно. Щелкнул замок.

Стоянка справа от входа была пуста.

Странно, что Тим настаивает, что девочка ей померещилась – она видела её совершенно отчетливо, слышала звуки её шагов.

Объяснение может быть одно – это дочка или племянница Тимура. Он по какой-то причине взял её с собой на дежурство, и не хочет, чтобы начальство узнало об этом. Вот и прячет малышку, а Дине просто мозги пудрил. А жаль – чудесная кроха, можно было бы угостить её конфетой, погладить по блестящим прямым волосам. Наверняка они гладкие и шелковистые на ощупь.

Ну что же, это объяснение куда лучше, чем признать за собой склонность к галлюцинациям.

Так что будем считать, что она ничего не видела. Но девочка есть.

Вздохнув, Дина направилась к метро.

Я узнала дом. И он узнал меня, когда я проснулась.

И только одна комната внушает мне страх. Поэтому я туда не захожу, только заглядываю. Там жила нянюшка. Странное слово – ня-нюш-ка. Мягкое и ласковое. Обманчивое.

Но остальных я не вспоминаю, не хочу.

Иногда мне хочется выйти в сад, но когда я выхожу… с другими, мне страшно. И я закрываю глаза. Слишком много шума, незнакомого и неприятного. Я прячусь.

Так что лучше оставаться тут. Особенно, когда тихо.

Может быть, я снова научусь играть?

Двадцать три дня назад

Все получилось как нельзя лучше – после третьего танца Лорочка согласилась в воскресенье съездить с ним в Царицыно. Нет, не завтра, завтра она хочет выспаться, потому что уже голова кружится… Да, и от шампанского тоже. Так что завтра лучше не надо. А вот послезавтра…

У Ильи тоже кружилась голова – от запаха Лорочкиных духов, от близости её пухлых губ, от щекочущих его шею мягких кудряшек. Да, именно эта девушка ему нужна!

– Извините, Илья Викторович…

– Я же просил говорить мне «ты», – шутливо возмутился он.

– Я не могу, так сразу, – покачала она головой. – И… мне нужно отойти, я сейчас.

– Вернешься, выпьем на брудершафт, – предложил заместитель генерального директора. – Согласна?

Лорочка улыбнулась и кивнула. Ей давно хотелось посетить дамскую комнату, но Селиванов раз за разом приглашал танцевать.