Догма Проклятых. Суеверие

Догма Проклятых. Суеверие
Дарья Сугробова

В книге "Догма проклятых. Суеверие" Софья Малгина, ученая и исследователь, вынуждена покинуть привычный ей комфортный мир, отправившись в опасное путешествие на морском поезде. Ее цель – разгадать загадочное проклятье богов, которое приносит страдания многим людям в этом суровом и мрачном мире. Однако, по мере продвижения своего рискованного исследования, Софья осознает, что члены ее экипажа далеко не так просты, как хотят казаться, а их настоящие намерения окутаны тайнами.

Проливая свет на древние суеверия и предрассудки, она сталкивается с предательством, интригами и собственными страхами, а каждое новое открытие срывает завесу над настоящей природой проклятия, ставя под сомнение убеждения Софьи. Рискованное путешествие становится не только поиском истины, но и борьбой, где каждая подсказка может привести как к спасению, так и к гибели. В этом захватывающем сочетании драмы и фантастики, книга погружает читателя в мир, где страсти и заблуждения становятся самым опасным проклятием.

Дарья Сугробова

Догма Проклятых. Суеверие

Глава I

«Меня зовут госпожа Ведъма, и я — человек множества талантов, самый главный из которых: непростительная дотошность. Во многом именно благодаря ей мои исследования имеют такой успех.»

3 сентября 624 года от Катаклизма.

Есть ли цели и стремления в жизни простого смертного более оправданные, чем изучение и познание мира вокруг себя? Ведь прозорливая натура всего живого создана, чтобы идти по пути сотворения, наслаждения и жажды зреть невообразимые красоты существующих реалий. Столь сильная страсть, будоражащая воображение юности, рождает азарт и внутренний огонь, что, подхлестывая пульсирующую энергией душу, толкает всякого на самые отчаянные приключения. Оттого один вопрос беспокоит сознание: разве есть жизнь вне поиска, без анализа или ощущения? Конечно же, нет! Однако, даже зная ответ, все больше смертных дремлют в комфортной серости, позволяя низменным и земным чувствам страха и мгновенного удовлетворения властвовать над ними, запирая их тела и души в маленькие каменные темницы великих городов. Среди них блистательный Бугун выделялся особенно сильно.

«Осколок старого мира», «Разверзнутые земли», «Оплот Катаклизма». – Когда сотни лет назад небесные светила пали, свергнутые последствиями человеческого эгоизма, все эти слова клеймом легли на обломках древней реальности. Для Бугуна, как и других столиц, не было спасения: пустота, отчаяние, голод и смерть от вездесущего океана преследовали его жителей, словно загнанных зверей. Про?клятые за свою гордыню, они могли лишь обреченно рыдать и молить о пощаде. Увы, вышедшие из расколотых сущностей молодые повелители бесконечного океана не знали жалости, каждый день поглощая своими бескрайними водами, границы зловредных государств.

Так бы Бугун, подобно многим, и исчез, окончательно стираясь морскими ветрами, если бы девяносто лет назад к правлению не пришла восхитительная княжна – Молчаливая Мария – надежда Старого Света. Эта хрупкая, но непоколебимая женщина объединила все расколотые земли, закончила смуту и восстановила знания поколений. Бугунское княжество восстало из пепла, а за ним и другие страны. Правление Марии сделало столицу ключевым и одним из самых зажиточных торговых узлов на Западе, а княжество – поставщиком передовых технологий, наравне с Восточным Каганатом. Чисто кровные и знатные люди здесь ни в чем не нуждались, наука набирала новые обороты, а гедонистические мотивы все чаще стали звучать в дворянских будуарах.

Тем не менее даже в столь ра?звитом обществе были свои проблемы, и для Бугуна они представлялись в виде не самых благополучных районов рабочего класса, где многие жили в неволе производственных магнатов и за чертой бедности.

Подобным местом являлся Южный Порт. Днем пункт скопления торговцев, морских поездов, прибывающих гостей столицы и просто шатающихся без дела мальчишек, вечером он представлял собой довольно беспокойное расположение, где даже матерые офицеры чувствовали себя не в безопасности. Чего уж говорить о маленьких детях.

Одну из них немолодой полицейский, дежуривший со второго на третье сентября, разглядел, когда на часах было около пяти утра. Появление юной девицы показалось мужчине подозрительным. Сначала он взволновался, решив, будто бы это очередная схема портовых воришек или убийц, однако, разглядев девочку, понял, что вероятнее всего она не местная и совершенно заблудилась.

– Юная госпожа, – он окликнул внимание девочки-подростка, отчего она немедленно поспешила к полицейскому.

Когда же девочка вышла на свет, то мужчина занервничал еще сильнее. Стоя?щей перед ним юной даме едва ли было больше пятнадцати – шестнадцати лет, а то и того меньше. Она была одета в классическую синюю юбку до колен, что часто носят в школе, кожаные аккуратные полусапожки и простое, но явно дорогое, драповое пальто и шелковый пурпурный шарф. Другими словами, только дурак не позарился бы обокрасть ее.

– Точно не местная, – мужчина сложил руки на груди, дожидаясь, пока ребенок подойдет.

– Доброго утра, господин офицер, – девочка поставила свой довольно большой, для такой, как она, чемодан на землю. – Чем могу быть вам полезна?

Ее речь имела крайне удивительный взрослый оттенок, а несколько узкие раскосые глаза, выразительно сидевшие на желтоватом аккуратном лице, смотрели с нескрываемым возрастным превосходством.

– Чем ты можешь мне помочь? – мужчина усмехнулся. – Где твои родители? Почему ты одна в такое время? Это – Южный Порт, здесь может быть довольно опасно.

– Родители? – на лице ребенка отразилась целая гамма непонимания, и вдруг она как-будто бы вспомнила что-то. – Ах! Это опять случилось, – девочка звонко засмеялась. – Видите ли, я не ребенок, – она достала из кармана документы, протягивая их офицеру.

– Не ребенок? – мужчина перенял от говорящей паспорт и медицинскую книжку и замер.

В руках он держал бумаги женщины, коей было немного за тридцать.

– Прошу прощения, госпожа Малгина, что потревожил вас, – он сделал вежливый кивок.

Не было такого человека в Бугуне, что не знал бы имени графини.

– Ничего страшного, – она убрала документы в карман. – Со мной подобное частенько случается. Между тем, не будете ли вы так добры и не подскажите ли мне дорогу?

– Конечно! Что именно вас интересует?

– Видите ли, я, – она запустила руку в другой карман, вытаскивая скомканную бумажку, – ищу локомотив, – женщина развернула записку. – «Синяя Звезда». Вам знакомо это?

– Да, – офицер одобрительно кивнул головой. – Сейчас дойдете прямо, а потом за красным домом сразу на лево. К путям необщего использования. Там – Третья верфь. Ваш поезд сейчас готовят к отбытию и грузят.

– Спасибо вам, большое! —она поклонилась, удаляясь прочь.

– Всего доброго, – офицер проводил ее взглядом, удивляясь тому, насколько необычен ее облик.

Впрочем, госпоже Ведъме было не привыкать. Возрастная оказия случилась с ней, по причине врожденного генетического изменения, из-за которого женщина походила на подростка и частенько попадала в подобные неловкие ситуации. Сама графиня не сильно беспокоилась по этому поводу, хоть и саркастически для себя отмечала, что для столь невинной внешности ее преследовали совершенно чудовищные проблемы. Одной из таких стало крайне тяжелое финансовое положение, в котором Ведъма оказалась, пожалуй, по собственной глупости.

Ведо?мая желанием легкой наживы, несколько месяцев назад, Малгина смехотворно проигралась в карты на весь свой капитал. Этот своеобразный и поистине бездумный поступок, должен был характеризовать Ведъму, как женщину крайне авантюрного склада ума и нравов. И таковой на удивление она и являлась, при этом вызывая уважение в высших научных кругах своими прагматизмом и мудростью.

Монотонно и с дотошностью женщина выполняла работу, стремясь довести ее до идеала. «Внимание к мелочам рождает совершенство» – так она говорила и, в общем-то, была совершенно права. Как же столь злостная оказия приключилась с ее строгим и хитрым умом? Ответ таился в личности обыгравшего ее, а именно в нынешнем князе Бугуна – Луке II.

Ведъма, как и полагалось любому вхожему в княжеский дом, была непростым человеком. Ее трудолюбие и хорошая родословная, позволили женщине построить успешную карьеру в местной академии наук, в сфере иммунологии. Занимаясь биологией и изучением разнообразных вирусов, к своим тридцати с небольшим, графиня поработала во многих городах известного света и славилась сложными и кране спорными научными трудами, собирающими вокруг себя множественные обсуждения и дискуссии. Кто-то называл ее новатором, кто-то самодовольной самодуркой, и лишь Лука II видел в этой противоречивой исследовательнице – человека, способного вписать его имя в историю мира.

Можно было бы предположить, что князь желал от нее великих академических достижений, однако в действительности мужчина грезил лишь об одном: разрушении привычного церковного института, ненавистно вставлявшему ему палки в колеса реформ. Госпожа Ведъма должна была играть в этом пафосном процессе не последнюю роль, которую, к раздражению Луки, выполнять не хотела, и на то у нее имелась довольно себе веская причина. Страх.

Все дело было в том, что, когда сотни лет назад страшный Катаклизм унес Солнце и привычное людям небо во тьму, оставив редкий лунный отблеск, а земля ушла под воду, высвободившегося океана. Лишь вера спасала несчастных, испуганных выживших от неотвратимого безумия. Оставив привычные рассуждения о Небесных Вотчинах, светлых богах и надежде, церковь переменила риторику, обрамляя ее в одежды ужаса и фатализма. За место архаичных идей о спасении бессмертной души и безусловной божьей любви пришли настроения наступившего конца света, а милостивые боги, сменились злобными и жестокими, дремлющими в глубоких черных водах. Им следовало поклоняться, уважать и просить лишь об одном – милосердии в наказании и проклятье.

Десятки лет подобная практика оставалась незыблемой, а церковь имела влияние над умами, душами и даже жизнями людей, контролируя каждый процесс в государстве. С приходом Марии ее власть значительно уменьшилась: наука вышла на передовую, а люди, уделяя внимание развитию и построение светлого будущего, избавлялись от множества предрассудков. От множества, но не от всех, и как бы не старалась княжна, искоренить в народе веру в морских богов она не смогла, и тому была имеющая физическое проявление причина. А именно проклятье дремлющих всемогущих, обрекающих несчастных на страшные мучения.

Всего божеств было четверо. Суморок, Соль, сиамские близнецы Яган и Еган, считавшиеся единым, и главный – Волот, а их мистический храм, известный как Сапфировый Серпентарий лежал на далеком востоке, в водах Блуждающего океана, куда не отваживался соваться никто.

Первый отбирал у человека зрение, слух и иногда возможность говорить. Второй покрывал тело несчастного ужасными ранами, язвами или рубцами, кожа проклятого часто желтела или бледнела, а иногда и вовсе исторгала дурно пахнущую слизь. Яган и Еган лишали людей конечностей, а Волот поселял под кожу и в волосы многочисленных паразитов. К слову, именно из-за них презренные богами и получили свое название – червивые, а самих властителей вод часто называли гниющими.

Каким образом и по каким причинам люди становились оскверненными, никто до конца не знал. Червивых опасались, пренебрегали и всячески сторонились, не рискуя лечить или даже касаться их. В народе больных так порой и называли – неприкасаемые. Впрочем, сосчитать тех, кто относился к про?клятым, как к хворым, можно было по пальцам двух рук. Лука и Ведъма являлись членами столь тесного круга.

Оба этих своенравных и характерных человека верили: никакого проклятья, как и богов не существует, а ужасные увечья лишь последствия чудовищной эпидемии, поразивший мир после Катаклизма. Чего уж говорить церковь, население, и в особенности магнаты не были в восторге от столь иступленного нигилизма, и про?клятая натура червивых совершенно не мешала им и многим другим чистокровным и знатным людям использовать несчастных в своих эгоистичных целях. Для них червивые служили не только доказательством власти богов, позволяющей небожителям влиять на покорность населения, но и рабской силой.

Благодаря тиранам прошлого проклятые не имели права голоса, не смели владеть никакой собственностью, а жизнь их буквально принадлежала государству или производству. Любой неприкасаемый после рождения приписывался либо местной администрации, либо покупателю. На них приобретались документы, а сами больные, словно животные или вещи отдавались, реализовывались или дарились как физическим, так и юридическим лицам. Несложно сообразить, что в обществе со временем сложилась поразительная картина, где «неприкасаемость» червивых стала удобным политическим и социальным предлогом для множества ограничений. На первый план вышла идея неравенства и непохожести, а сносные условия труда, медицинская помощь, заработная плата и минимальные свободы для бесправных больных стали недостижимой роскошью. В столь чудовищных обстоятельствах многие червивые начали и вовсе усматривать в смерти лучший исход.

Лука, как казалось со стороны, ненавидел правительственную машину за столь безжалостное отношение к людям, и всеми доступными методами боролся с ней. С помощью Ведъмы он доказал незаразность червивых, провел реформы труда, разрешающие им трудиться во всех доступных сферах, и первым ввел минимальный уровень заработных плат и пособий для оскверненных. Князь собирался освободить больных и уравнять в правах с остальным обществом, но, к своему ужасу, столкнулся с двумя непреодолимыми препятствиями: непомерным влиянием олигархии на правительство и нежеланием самих червивых, уверенных в собственной порочности и страшащихся еще больших мук, что-либо менять. Луке нужна была помощь, однако Ведъма неожиданно отвернулась от него. Запуганная угрозами со стороны власть имущих, на долгое время она под финансовым предлогом бежала в чуть более прогрессивный Восточный Каганат. А вернувшись, и вовсе оставила старые идеи, погружаясь в гедонистический образ жизни дворянства.

Как и всю знать, ее сразили слава и удобство, а вместе с ними и безудержный азарт. Казалось, будто бы ни одна карточная игра не обходилась без женского участия. Лука воспользовался этим. Он подговорил верных людей, разжег в давней подруге интерес, подтолкнул ее к самым авантюрным решениям и нагло обманул, воспользовавшись ее доверием и юридически обязав отдать последний в жизни долг стране и государству.

И вот теперь она была здесь – в Южном Порту. Стояла, наблюдая взглядом за венцом машиностроения воплоти – «Синей Звездой» – маневренным поездом, созданный для межокеанических путешествий. Модель, обсуживающаяся перед ней, как поняла Ведъма из полученных документов, была одной из самых быстрых и маневренных, выпускалась Каганатом и состояла из трех частей: локомотива или, как его в народе называли «паровоза», двух транспортных вагонов и открытой площадки с небольшим краном и лебедкой. Засмотревшись на это величие, Ведъма вдруг оказалась совершенно наглым образом вырвана из своих размышлений.

– Юная госпожа, прошу меня простить, но здесь совсем не место для ребенка!

Ведъма узнала этот голос. Мелодичный, ласковый и всегда немного снисходительный, он принадлежал молодому князю. Развернувшись, исследовательница встретила его, с насмешкой замечая мгновенный стыд и растерянность, отразившиеся на мужском лице.

– Ох! Графиня. Как неловко, – Лука улыбнулся, протягивая женщине руку. – Не узнал тебя в темноте.

Князь сетовал на мнимый недостаток освещения в порту, хотя сам стоял залитый лучами многочисленных желтоватых ламп. Его попытки оправдаться выглядели нелепо, однако Ведъма не стала ерничать, замечая, что друг ее явно не спал этой ночью и имел вид рассеянный, уставший и перевозбужденный. Светлые волосы мужчины ерошились, лицо побледнело, а одежда, потеряв достойный облик, вся измялась и выглядела неаккуратно.