Я, Рейван

Гарр ёрзал рядом: он видел, что я дразню Данеруса, видел, что каждая моя подначка попадает в цель, – но не понимал внутренней механики этого разговора. Ничего, солдат, потерпи. Мне нужен этот надменный кандаморец с упрямым подбородком и кучей шрамов, потому что без него мы не выберемся с Сартума. Он нужен мне, чтобы угнать «Чёрный коршун», один из быстрейших кораблей Внешнего кольца. Он нужен мне, чтобы… чтобы заполнить клетку «интерфейса», чёрт бы побрал эту предопределённость!

– Ты не думал о том, что «скука» – не худшее из слов, Мак? – сказал Вольго, разглядывая меня на просвет через бокал с коктейлем. – Как тебе «смерть»? Или «поражение»? «Голод», «бессилие», «рабство»?

– «Слава», – ответил я, – «битвы», «подвиги», «боевой робот Кобра». «Честь Кланов».

Кандаморец вздрогнул и опустил бокал. Не думаю, что на Сартуме у него было много подобных собеседников. Теперь он психологически не смог бы отнестись ко мне несерьёзно.

– Кто ты? – глухо спросил Данерус.

– Человек, который мог бы найти тихое местечко на тихой планете и тихо доживать тихую жизнь.

Он гневно сжал челюсти. Я покачал головой, показывая, что не собирался оскорбить собеседника.

– Но я слишком хорошо знаю, что в этом мире слишком мало тишины. Всё имеет начало, и всё имеет конец. Даже Сартум, – сказал я, делая головой движение, словно указывал куда-то вверх.

Вольго задумался, затем, не отрывая рук от стола, указал пальцем в поток.

– Да, – сказал я, отвечая на вопросительный взгляд.

– Ты уверен?

– Да.

– Когда?

– Скоро.

– Откуда знаешь?

– Я всё расскажу тебе. Если ты достаточно устал от тишины.

Он опять замолчал, надолго. Гарр застыл, чувствуя важность момента: наш билет с Сартума принимал решение.

– Как ты собираешься прорвать блокаду? – спросил Вольго.

– «Чёрный коршун».

– Значит, дело всё-таки не в деньгах… – протянул кандаморец, удовлетворённо откидываясь на спинку.

– Гнидду передай, что я верну долг через стандартный месяц, – ответил я, не пытаясь спорить. – А на проценты он получит рабыню. Очень красивую и очень послушную. Бывшего рыцаря дзингай.

Как же всё-таки хорошо, что я предупредил Наси заранее! Как пить дать, пристрелил бы он меня прямо за столом. А ведь предложение было на редкость козырным: вряд ли кто-то в Обмене, преступном синдикате, членом которого являлся Гнидд, мог похвастать подобной рабыней. Кадил просто не мог не купиться на такой куш. Надо было только убедить Данеруса донести моё предложение в нужном свете, и я старался как следует заинтересовать кандаморца.

– Ты предлагаешь мне… – начал Вольго, но я перебил его:

– Нет. Я предлагаю только одно: снова стать хозяином своей судьбы.

– Что мешает мне убить тебя прямо сейчас? Или передать наш разговор Кадилу?

– Не знаю. Что?

Он хрипло рассмеялся:

– А ты… хорош, Мак. Очень хорош. Почти как кандаморец.

– Я воевал с кандаморцами, – ответил я спокойно, – и многому от вас научился.

– Как получилось, что я никогда о тебе не слышал?

– Слышал. Только не знал, что это я.

12

Разумеется, я не собирался объявлять себя Рейваном. Подозреваю, при таком известии Гарр застрелил бы меня прямо там, за столом кантины, он ведь считал, что именно Рейван виновен в бомбардировке Лесты-IV, родной планеты Наси. И в гибели его жены и сына. Так что назваться именем бывшего лорда хиссов – не лучший способ поддержать беседу.

Поэтому я и объяснил потом Гарру, что всего лишь блефовал: мол, природное любопытство не позволит кандаморцу выспрашивать конкретные имена – Вольго захочет разгадать эту тайну сам. А в процессе разгадывания, глядишь, и сроднится с нашей пёстрой командой… Наси сомневался: бывалый солдат обоснованно недолюбливал кандаморцев.

А через два дня мы получили деньги Гнидда. Я думал, что криминальный авторитет заинтересуется предложением, потребует меня на серьёзный разговор, но нет: Данерус просто принёс кредитку. Видимо, мой «кандо’сс» крепко задел кандаморца за живое, и тот был чрезвычайно убедителен в разговоре с боссом.

Ещё через час мы купили кантину Вьяра. Вольго помог и здесь, намекнув бывшему хозяину, что слишком упираться не следует. Впрочем, я не скупился, поэтому внакладе никто не остался.

От прежних сотрудников я начал избавляться по одному, выплачивая неплохие подъёмные. Ластара тут же нанял в охрану, Мессию посадил на бухгалтерию. Девчонка упиралась, утверждая, что ничего не понимает в финансах, но я заверил её, что работа временная и ненадолго. И живых денег на руки не давал – не был уверен, что малолетняя бывшая беспризорница удержится от доступных соблазнов.

Гарр регулярно мотался в Верхний город: я загрузил «Марио» срочными заказами, чтобы хозяину грузовика не пришло в голову отогнать его на ремонт. Перевозить в Нижний город Ратиса, конечно, никто не собирался: кантине предстояла яркая, но, увы, короткая жизнь.

Я сменил одежду, побрился налысо, пошёл в грязную букмекерскую контору в соседнем жилом комплексе и поставил довольно крупную сумму на предстоящие «Большие гонки на свапах». Ставил громко, демонстративно против Чёрных мускаров. Когда двое ошивавшихся поблизости членов банды решили со мной разобраться, я очень правдоподобно «испугался» и объявил, что в случае победы их гонщика устрою в своей кантине закрытую вечеринку. Только для членов уважаемой организации мускаров! Еда и напитки бесплатно! Всю ночь до утра – покер и ватеккские танцовщицы! Особое место для почтенного Мейджика! Особый стенд для кубков, медалей и прочих призов! Новый владелец кантины – благоразумный господин, желающий поддерживать хорошие отношения с наиболее влиятельной организацией Сартума!..

Очень скоро в кантину заявился сам Мейджик: лидер банды проверял обстановку. Обстановка явно понравилась. Не думаю, что человек, способный возглавить банду рептилоидов, может хоть кому-то полностью доверять, но я лебезил и кланялся, и приглашение он принял. В своей победе на гонках Мейджик нисколько не сомневался.

Так и вышло.

На самих заездах я не присутствовал: боялся, что Астила, которую Мейджик выставил в качестве главного приза, отреагирует на моё появление. Девушку держали в ошейнике-парализаторе, подавлявшем волю, но я знал, что опытная дзингайка в нужный момент сумеет от него освободиться, и не хотел рисковать. Да и не был я никогда фанатом гонок, поэтому знаю о событиях только с чужих слов.

Открытие сезона прошло скучно. Один из независимых гонщиков разбил свап во втором заезде. Другой сломал ножку за пару часов до начала гонок. Какая досада. Свап банды Вольных дикарей, главных врагов мускаров, взорвался в четвёртом заезде. Пилот уцелел.

Больше достойных конкурентов для Чёрных мускаров не нашлось, и меньше чем через час после награждения победителей в двери моей празднично разукрашенной кантины ломанулась шумная толпа ликующих рептилий. Виднелись среди мускаров и ариданцы, и пара ватекков, и всякая прочая нечисть, включая людей, но общее впечатление у меня было как от войны с саламандрами – куча пьяных орущих ящериц.

Я встречал дорогих гостей в идиотском сюртуке с длинными фалдами и в огромных цветастых очках под Элтона Джона. Я улыбался, поздравлял победителей, лебезил и кланялся, кланялся и лебезил. Я надеялся, что захмелевшие мускары начнут воспринимать кантину как свою законно завоёванную территорию. Рядовые члены банды выглядели достаточно тупыми, чтобы допустить подобную ошибку.

Мейджик явиться не соизволил. И клетку с Астилой, понятно, не привёз.

Время утекало час за часом, кантина уверенно превращалась в заблёванный хлев. Официантки отказались выходить в залы, я не настаивал и тихо распустил их по домам, заменив немногочисленным персоналом мужского пола. Мускары требовали дармовой выпивки – и получали её в любом количестве. Мускары требовали танцовщиц – и я рассыпал обещания, как зерно в пашню. Грохотали музыка и пьяные вопли, я не слышал уже ровным счётом ничего и подобострастно соглашался абсолютно со всем.

Мейджика не было.

Он появился, когда я уже почти отчаялся. Надо отдать должное: темнокожий лидер Чёрных мускаров умел произвести впечатление. Алая с золотыми нитями броня, открытый шлем с боевыми визорами, двое высоченных телохранителей с вибромечами. И медленно плывущая следом левитонная платформа. С клеткой. А в клетке – Астила Й’йен. Довольно высокая, стройная, в… в корсете. С безвольно опущенной головой. В рабском ошейнике.

Я впервые увидел Астилу наяву. И даже не мог позволить себе как следует на неё поглазеть.