Реализовать мечту не поздно никогда!

После этого я пошёл, зарегистрировал уже свою компанию, повторил всё то же самое, получил те же рекомендации, взял те же обязательства. Только мне надо было привлечь новых людей, а это тяжелее. Тем не менее я сдержал слово, создал свою компанию, начал развиваться. А та первая компания уже давно не существует. Хотя они получили хороший старт и рывок, но этого недостаточно для того, чтобы развиваться дальше. Затем я ушёл из «Аэрофлота» в свой первый официальный бизнес. Когда я увидел, что компании надо развиваться дальше, нужно продвижение, я создал рекламное агентство, и тогда у меня стали развиваться уже две компании. Увидел, что нужны толковые люди, – создал бизнес-школу, в которой давал потренироваться на своих бизнесах тем, кто учился в школах предпринимателей.

Так я стал заниматься помощью начинающим предпринимателям, зачастую в ущерб своим бизнесам.

Дарья: Почему ты всё-таки закрыл школу?

Игорь: Я увидел, что страдает всё: и семья меня не видит, и бизнесы меня не видят, я весь в этой школе, занимаюсь больше помощью другим, чем себе. Так через три года работы я закрыл школу и продолжил потихоньку заниматься своими компаниями.

Потом первую свою компанию я продал, теперь занимаюсь рекламой.

Дарья: Стремление делать что-то для других осталось?

Игорь: Да, но оно уже не на первом месте. Я ставлю задачу сначала решить свои вопросы, а только потом помочь ещё кому-то. Если стремишься в первую очередь помогать людям, то эти люди получают меньше, чем когда ставишь на первое место свой интерес. Серафим Саровский говорил: спасёшь себя – и вокруг тебя спасутся тысячи, будешь спасать других – вокруг тебя погибнут тысячи. Если ты счастлив, вокруг тебя люди становятся счастливее. А если ты начинаешь думать о счастье других, то из тебя начинают высасывать все силы, энергию, деньги, ты всё теряешь, и в итоге люди остаются неудовлетворёнными, потому что им всегда мало.

Дарья: Сейчас модная тема – поиск своего дела. Как ты считаешь, ты своё дело уже нашёл?

Игорь: Я сейчас пробую себя в разных масштабных проектах, которые согласуются с моим внутренним устремлением, желанием жить среди единомышленников, а не просто где-то на природе в своем доме, даже в своем родовом поместье в лесу. Это – основная мотивация.

Дарья: А какими должны быть единомышленники?

Игорь: Проверенными совместным делом. Которые пообещали и сделали, или я им пообещал – и было сделано совместное дело. То есть проверенные действием, а не словами, – для меня это сейчас основной критерий. Поэтому я сейчас помогаю некоторым из этих людей с масштабными проектами. Один из таких проектов – строительство зоны отдыха в старорусском стиле, где будут восстанавливаться старинные славянские традиции. Работники этого места будут жить в своём мини-поселении, где будут и ремёсла, и деревянное зодчество, и туристические маршруты, и торговые точки, и много ещё интересного.

Дарья: Что для тебя является отправной точкой для перехода на качественно новый уровень?

Игорь: Все мои прорывные действия я делал после того, как бросал сам себе вызов: смогу я или нет? Особенно меня заводило, когда все говорили: это невозможно. Невозможно в советское время организовать независимый профсоюз, невозможно чего-то добиться, невозможно без денег запустить бизнес, и тому подобное.

Дарья: А что было для тебя источником силы?

Игорь: В разные периоды это были разные источники силы. Часто энергию дает страх. Когда тебе страшно, но ты идёшь и делаешь. Например, страшно прийти на прием к министру без записи и поговорить с ним как с человеком. Приходишь и говоришь: мне страшно с вами общаться, но меня прёт от того, что можно сделать замечательное, хорошее дело.

Дарья: Что, прямо вот так?

Игорь: Именно так. И когда так общаешься с человеком, и у него улыбка расплывается, страх трансформируется в радость и действие.

Дарья: Что чаще всего мешает?

Игорь: Очень сильно подкашивают обман и предательство. Когда людям доверяешь, а они обманывают, это больше всего вышибает из колеи, и энергии очень долго нет. Но я знаю, что если от этого всего начать закрываться, то ты уходишь как бы в раковину, тебя вроде бы ничего не трогает, но при этом ты ничего и не чувствуешь. А открываться, «выходить из раковины» – это очень больно.

Дарья: У тебя есть опыт выхода из такой «раковины»?

Игорь: Первый раз после того, как я закрылся, я вышел из «раковины» в публичном месте. Со стороны, наверное, это выглядело смешно. Я был на каком-то семинаре, где сидели с умным видом владельцы бизнеса и обсуждали развитие, и лектор рассказывал как надо правильно жить, как правильно делать бизнес. И тут меня накрыло. Я решил: хватит уже, надоело так жить. И этот лектор по глупости говорит: ну, я вижу, ты не с нами, так выйди, расскажи, что ты не участвуешь во всём этом. Я вышел и начал говорить: какой я дебил, что здесь нахожусь; какие вы все глупые – сидите тут, пыжитесь друг перед другом, пытаясь изображать то, чего нет; какой ты, лектор, мягко говоря, неумный человек, что пытаешься учить тому, чего сам не знаешь, а где-то вычитал в теории, не основанной на практике. И так вот я начал выплёскивать наболевшее. Лектор пытался вмешаться, я его прямо послал, хотя это для меня совершенно не свойственно. И чем дальше я говорил, тем больнее было. Вокруг сидели двести человек бизнесменов. Все сидели замершие, не ожидавшие такого. Мне было очень больно даже физически – я почувствовал резкую боль в груди. В какой-то момент все встали и начали аплодировать, и от этого стало ещё больнее. И тогда я понял, что после того как я это пережил, я опять начал чувствовать, опять начал жить, испытывать эмоции, желание действия. Я понял, что когда с тобой что-то происходит, – неважно, хорошее или плохое, надо спрашивать самого себя: а зачем мне это надо? Если ты задаёшь себе такой вопрос, то начинаешь уже совершенно по-другому переосмысливать происходящие события.

Дарья: У тебя уже столько людей прошли обучение. Ты ставил цель научить их именно бизнесу или не только?

Игорь: Для меня гораздо важнее, чтобы человек начал жить и действовать более осознанно, более радостно, чем чтобы он просто получил свой бизнес. На первое место я всегда ставил изменение мышления, отношения к деньгам, к бизнесу, к взаимоотношениям с людьми, к работе, и только на втором месте – всевозможные схемы, сделки, правила, организация.

Дарья: Вывел ли ты какой-то перечень того, что людям чаще всего мешает развиваться?

Игорь: Сильнее всего мешает нежелание или боязнь перемен. Когда человек по шею в дерьме, но он притерпелся и боится, как бы не стало ещё хуже. Страх выйти и сделать то, что некомфортно, сильнее всего мешает изменить качество жизни. Причём оказалось, что некомфортными могут быть любые действия, которые для меня, скажем, самые комфортные и желательные.

Дарья: Приведи пример.

Игорь: Например, мне очень приятно повстречаться с тобой, и наше общение доставляет мне радость, а для других людей это может оказаться сильнейшим стрессом – встретиться с кем-то, да ещё и рассказать о себе. Я встречал людей, которым организовываешь бизнес, оформляешь документы, договоры, и им остаётся только прийти и поставить свою подпись. И человек не приходит и не подписывает, хотя он за это заплатил большие деньги. Даже до такого доходило, что люди приходили на обучение, платили деньги, получали результат и не забирали его, потому что не хотели выходить из зоны комфорта, не хотели менять свою жизнь. Некоторые после обучения честно говорили: «Игорь, я понял, что бизнес это большая ответственность, а ответственность – это не моё. Просто подскажи мне, как увеличить зарплату, и я буду счастлив.» И я им говорил несколько простых действий, после которых зарплата удваивалась, а то и утраивалась.

Дарья: С нашими читателями поделишься?

Игорь: Конечно, здесь ничего секретного нет. Вряд ли это сработает в государственном учреждении, но если работник приходит к работодателю и скажет, что может сделать что-то большее и взять за это ответственность, ни один адекватный работодатель от этого не откажется. Человек приходит и говорит: вот здесь я вижу непорядок, я буду это улучшать без отрыва от производства и без ущерба для основной работы, в своё свободное время, а вы мне оплатите по факту выполненной работы. Что это может быть – надо смотреть индивидуально. Например, бухгалтер помимо основной работы может подсказать, как автоматизировать отчётность, и так далее. Но самое главное – он должен взять на себя ответственность и предложить оплату по результату без ущерба для основной работы. Любой адекватный работодатель будет просто счастлив, если к нему придет работник и скажет подобное. Для руководителя это будет сигналом, что этот сотрудник готов к повышению, что это ответственный человек, который вырос до новой должности.

Дарья: Мы возвращаемся к тому же – это ответственность.

Игорь: Любое изменение к лучшему всегда происходит через ответственность, причём взятую добровольно, не принудительно. Если тебе интересно над чем-то поработать или ты готов сделать что-то хорошее, разово или постоянно, то все ограничения – только у тебя в голове. Ко мне приходили люди с такими рамками, что начинаешь думать, откуда вообще взялся весь этот ужас в их головах. Один такой случай у меня до сих пор просто не выходит из памяти. Пришла женщина и говорит: хочу у вас работать, мне вас порекомендовали, сказали, что у вас тёплый дружеский коллектив, хорошая зарплата. Я говорю: расскажите о себе. Она начинает рассказывать – три языка, два высших образования, бухгалтерские курсы. Ну, думаю, это уровень хорошего менеджера и даже руководителя. Спрашиваю: а кем хотите работать? И она говорит: уборщицей. Я говорю: извините, но уборщица уже есть, намекая, что, может, что-то другое? Она извиняется и уходит. Кто поставил ей в голове эти рамки? Кто принизил её самооценку? После этого я не возьму её ни менеджером, ни уборщицей, потому что она низко ценит себя и свой труд, и о какой ответственности может идти речь?

Дарья: А бывало наоборот?

Игорь: Пришла ко мне другая женщина и говорит: мне сказали, что у вас есть вакансия, – а я как раз искал себе операционистку на компьютер. Я говорю: да, есть вакансия операционистки, вы умеете компьютером пользоваться? Она отвечает: нет, я его вообще боюсь. Ну, говорю, хотя бы в ворде текст набить-то можете? – Нет. – Ну как компьютер-то включается, знаете? – Нет, я боюсь к нему подходить, но хочу у вас работать. Логика говорит, что этого человека брать нельзя, а интуиция подсказывает: не упусти! Я спрашиваю: а если я тебя возьму, ты готова потренироваться, есть где? Она отвечает: да, компьютер есть. Я говорю: две недели потренируйся и приходи. И через две недели она пришла ко мне с таким видом, что, мол, дайте мне этот компьютер и я его порву на британский флаг. Спрашиваю: ну как, тренировалась? Она говорит: да, каждый день. – Хочешь работать? – Хочу! Я взял человека без всяких испытаний, не спрашивая ни образования, ни резюме, и уже через год она была руководителем всех операционистов, и я на неё не нарадуюсь. Вот это как раз и есть желание, энтузиазм и готовность взять на себя ответственность.

Дарья: Интересно бы знать, эти внутренние проблемы лечатся какими-то внешними силами, без желания самого человека?

Игорь: Без желания – нет, никак. Ещё Эйнштейн говорил, что нельзя человека ничему научить, он может только сам взять и научиться.

Алена Сысоева

Дарья: Алёна, насколько я знаю, до того, как стать бизнес-тренером, вы были музыкантом.

Алёна: К тренерству я пришла после тридцати, а вот музыку я оставила ещё до этого времени.

Дарья: Расскажите, пожалуйста.

Алёна: Всё происходило по классическому сценарию: я начала заниматься музыкой с пяти лет и не мыслила свою жизнь без фортепиано. Меня никогда не заставляли заниматься, я осознанно выбирала занятия музыкой, предпочитая их, например, прогулкам с друзьями. Мне потом говорили, что у детей-музыкантов абсолютно нет нормального детства. А у меня было самое потрясающее детство, потому что я провела его наедине с роялем, с музыкой. Потом закончила Уманское музыкальное училище им. П. Д. Демуцкого, в которое поступила ещё при СССР. И я, как выходец из СССР, видела только одно продолжение своего пути – Московская консерватория. Однако, когда я уже училась на четвёртом курсе, СССР распался. Я отправила свой диплом и запрос, и из консерватории пришёл ответ, что для студентов из другой страны только платное обучение, общежитие не предоставляется и стипендии нет. А платное обучение – это тогда была совершенно немыслимая сумма.

Дарья: Что Вы тогда решили делать дальше? Пытались каким-то образом раздобыть деньги или найти другой ВУЗ?

Алёна: Стала искать другие пути. В Киевскую консерваторию не было смысла даже пытаться поступать. Там сумасшедший конкурс, и кроме того, нацеленность на поступление в московскую консерваторию морально выбила меня из колеи. В итоге я поступила в Национальный педагогический университет им. М. П. Драгоманова, на кафедру музыки. У нас были замечательные преподаватели из той же самой Киевской консерватории. Я себя видела только пианисткой. После второго курса я перешла на заочное отделение в университете и стала работать концертмейстером в том же музыкальном училище, которое окончила ранее, – аккомпанировала певцам.

Дарья: Сколько Вы проработали концертмейстером?

Алёна: Три года, пока училась в Университете.

Дарья: Почему всё-таки Вы оставили музыку?

Алёна: Тогда в самом разгаре были лихие девяностые годы. Так что жизнь внесла свои коррективы. Музыканты были предоставлены сами себе, платили нам копейки. Для того, чтобы выжить в столице, я не видела другого пути, кроме как пойти за прилавок магазина. Единственное, в чём мне повезло, что это была продажа парфюмерии и косметики, то есть более или менее культурная сфера.

Дарья: В таких магазинах по крайней мере красиво.

Алёна: Да, я считала так же. Мне было двадцать пять лет, когда я приняла решение заниматься продажами. Но его могли не принять мои родители. Папа был профессором, учёным. Я даже не представляла, как я ему признаюсь, куда я ухожу. Это сейчас уже люди, в общем-то, научились работать над своей самооценкой независимо от того, какое они направление выбирают. А в то время в моей карте мира продавец – это звучало как-то очень…

Дарья: Не шибко почётно, вероятно.

Алёна: Именно. И однажды папа спросил: деточка, а чем ты там сейчас в этом Киеве занимаешься? Я сказала: папа, я пришла работать в магазин. И тут же начала поднимать его статус: какой это хороший магазин, какая здесь парфюмерия и косметика, какие у нас статусные клиенты…