Холодная, хрупкая, нежная

Подруга осторожно взяла княжну за руку, получив в ответ благодарный кивок, и мы двинулись ко входу во внутренние помещения. А там нас уже встречали.

Амирэль эва Каль-Нави

Это место разительно отличалось от резиденции великого князя. Небольшая пещера, куда мы прилетели, выглядела гораздо аккуратней, чем даже рабочий кабинет главного волка: здесь не просто выровняли пол, но постарались украсить. От природного облика остались лишь отдельные фрагменты скалы, которые смотрелись на фоне полированной гладкости и богатой резьбы декоративными элементами.

А когда мы миновали очередную массивную каменную дверь, то словно вовсе попали в другой мир.

Здесь было гораздо теплее, чем во всех остальных виденных нами местах на Жемчужине, Вита даже сняла защитный полог. Пол выложен серовато-розовым пористым камнем с красивым естественным узором, стены закрыты панелями из срезов другого камня, бледно-фиолетового с прожилками, в обрамлении резных бордюров из обычного тут тёмно-серого камня. Порой встречались большие и роскошные мозаичные панно удивительно тонкой работы.

Ничего не понимаю. Почему здесь такая красота, а кабинет правителя – это просто серая нора?

Тема показалась достаточно безобидной и приличной для светского разговора, поэтому я почти решилась задать вопрос, но не успела: нас встречали. Молодая, глубоко беременная женщина и мальчишка – наверное, её сын. Я не знала, как определяется возраст у детей оборотней, но в пересчёте на наши лет двадцать ему уже было – ростом примерно до талии взрослому мужчине, тонкий и угловатый.

Парнишка с каким-то нечленораздельным воплем подлетел к Миродару, тот со смехом подхватил его на плечо, так что волчонок повис вниз головой вдоль спины мужчины, придерживаемый под колени. Мне от такого зрелища стало не по себе, а мать – ничего, только улыбалась с иронией. Подпалый подошёл, обнял её одной рукой, поцеловал в щёку. Я успела подумать, что это его жена, но следом почти ту же процедуру, к моему удивлению, повторил и Горислав, заодно потрепав по макушке визжащего от восторга ребёнка. Обоих женщина обнимала одинаково крепко, а улыбалась – одинаково ласково. Интересно, кто они все друг другу?

Поздоровавшись с мужчинами – третий, старший, куда-то пропал ещё в первой пещере, – оборотница с интересом взглянула на нас. Спросила что-то с весёлой улыбкой, и Горислав тут же звучно расхохотался, хлопнув друга по плечу.

– Знакомьтесь, это Чеслава, жена моего старшего брата, – представил Миродар на космо, проигнорировав веселье друга. – А это её высочество Амирэль, дочь императора эльфов, и её спутница, Веритэль.

– Аж целая дочь императора? – изумилась оборотница. На человеческом языке она говорила с явным акцентом и не очень уверенно. – Эк ты замахнулся…

– Её высочество – заложница мира, – серьёзно пояснил Подпалый. – Великий князь велел позаботиться о ней, пока не прояснится позиция её отца.

– О!.. – Лицо Чеславы вытянулось в удивлении и построжело. Жаль: улыбаясь, она казалась гораздо красивее, я даже на мгновение забыла, с кем имею дело. А теперь на меня смотрела… волчица. – Заложница? Прости, я как-то не подумала, что… Простите, ваше высочество.

– Всё в порядке, – вежливо кивнула я.

– Пойдём, надо устроить гостий. Я хотел попросить тётю Даню взять на себя заботы о девушках, как думаешь? – Миродар предложил оборотнице локоть, и они пошли вперёд. Нам с Витой ничего не оставалось, как последовать за ними, а Горислав замкнул процессию.

– Ну, если она согласится ради этого вынырнуть из свадебных хлопот, – в голосе опять прозвучала улыбка. – Впрочем, я думаю, ради такого согласится. Кто бы мог подумать, что ты действительно привезёшь в дом настоящих эльфиек! Какое у тебя, оказывается, чутьё.

– При чём тут чутьё? Это было закономерно, – отмахнулся мужчина и сменил тему на расспросы о каких-то их общих знакомых или, может быть, родственниках, а потом они и вовсе перешли на родной язык.

– Интересно всё-таки, что у него такое с эльфами связано? – шёпотом спросила Вита.

– Не знаю, но… Мне кажется, мало кто из оборотней знает наш язык, – также негромко ответила я. – Наверное, это что-то значит?

– Ну да, скорее всего. Как ты? – ещё тише выдохнула она, имея в виду, наверное, ту вспышку возле летательного аппарата. Бросила на меня тревожный взгляд, ободряюще сжала ладонь.

– Могло быть хуже. – Наверное, улыбка получилась не очень убедительной, но Веритэль оценила попытку, едва заметно кивнула и немного успокоилась. Были бы мы вдвоём, она, конечно, расспросила бы подробнее, но сейчас не стала. В конце концов, это личное, а Вита прекрасно знает, насколько я не люблю обсуждать подобное, тем более – в присутствии свидетелей, пусть даже они не понимают языка.

Да и знакомство с Жемчужиной сказывалось, и об этом подруга тоже знала. В первое время, пока я только настраиваюсь на новый мир и ищу с ним общий язык, очень сложно отвлекаться на что-то столь малое, как общение с ближним окружением. Я могу связно отвечать на вопросы и сознаю происходящее вокруг, но это требует немалых усилий. Поэтому я кажусь ужасно рассеянной, витающей в облаках, немного не в себе.

Жемчужина мне понравилась. В это верят даже не все эльфы, но я точно знаю, что у каждого мира есть своя душа, свой характер. Некоторые капризничают и неохотно принимают изменения, таких приходится очень долго уговаривать и тщательно контролировать, другие – равнодушно-любопытны, воспринимаются как сторонние наблюдатели.

А Жемчужина приняла меня с радостью и даже как будто с облегчением. Она хотела согреться, хотела, чтобы жизнь кипела, а не едва теплилась на её поверхности. Жаждала освободить океаны от нетающей ледовой корки, согреть долины и пустить по ним в путь реки. И я просто не могла не ответить ей взаимностью – дар не позволил бы. Несмотря на то, что понимала: чем раньше начнутся изменения и чем глубже они окажутся, тем очевидней станет моё влияние. И тем меньше шансов останется вернуться домой.

А впрочем… Может быть, именно этого и хотела Великая Мать? Без её воли дар не мог попасть в чужие руки, скорее, он бы просто угас. Сейчас же я здесь, среди оборотней, и даже ожидание, на которое вынудил их мой отец, очень кстати – если считать, что это воля Фа Эль.

И если подумать… Разве что-то изменится в моей жизни всерьёз, если оборотни узнают, что оказалось в их руках? Не думаю. Просто немного другое окружение. Да, они грубы и бесцеремонны, но даже я уже понимаю, что это не со зла и не из желания обидеть, это просто иная культура. Может быть, не всегда, и мне сложно поверить, что великий князь не собирался меня задеть, предлагая Подпалому женитьбу. Но в основном… их можно терпеть.

Да и не придётся терпеть столь уж многих. Когда Жемчужина расцветёт, а это случится очень быстро, волчий князь найдёт, куда отправить нежданный подарок судьбы, чтобы тот приносил наибольшую пользу. И будет какой-то другой мир, и небольшая группа тех, кого отправят заботиться обо мне. Наверное, даже получится договориться о праве выбора: чтобы отослали не первых попавшихся, а кого-то, чьё общество не станет меня тяготить.

И я смогу, например, выучить язык оборотней, прочитать их книги. Узнать историю, сравнить предания с нашими, понять, как именно они живут. Как без магии летают их корабли, что это за крылатое существо сидело на столе у здешнего правителя, что их сказки говорят о нас. Может, тогда я их пойму и окончательно перестану обращать внимание на грубость.

Впрочем, о быте и магии я наверняка сумею узнать здесь, пока живу на Жемчужине, и очень скоро. Вряд ли оборотни станут таиться в таких мелочах в своём собственном доме.

Вскоре «наш» коридор вильнул влился в более широкий, который мы услышали издалека. Отделанный светлым камнем, чистый и гулкий, он больше всего походил на оживлённую улицу, и здесь даже получалось забыть, что находишься под землёй: светильники горели ярко и свет давали очень естественный, живой.

Но это всё я отметила мельком, куда больше увлечённая встречными оборотнями. Почти сразу подобрала подходящие слова, чтобы описать отличие здешних обитателей от тех, кого мы встречали возле великого князя: они держались свободнее.

К счастью, ничего особенно впечатляющего звери себе не позволяли, но разница всё равно ощущались. Прохожие болтали, часто оживлённо жестикулировали. Кипела жизнь. Миродара постоянно окликали, приветствовали. Женщины обычно махали руками, мужчины – подходили хлопнуть по плечу и перекинуться парой слов. Но нас он больше никому не представлял; или это были не такие уж близкие знакомые, или не хотел тратить время.

Наконец моё внимание привлёк огромный лохматый волк, который промчался мимо, старательно огибая прохожих, но затормозил возле небольшой стайки увлечённых болтовнёй девушек и игриво толкнул одну из них в бедро – так, что бедняжка не удержала равновесия и полетела на хохочущих подруг. С негодованием она обернулась к волку и начала что-то выговаривать, но тот легко подпрыгнул передними лапами, прицельно лизнул девушку в нос и, оставив ту полностью деморализованной, умчался дальше. Хихикающие подружки утащили «пострадавшую» дальше по коридору.

Интересно, у них такое «проявление симпатии» – нормально к любой женщине? Или эти двое просто очень хорошо знакомы?

А главное, в отличие от княжеское резиденции, здесь попадались дети, чаще всего в обороте. Забавные толстолапые волчата или даже жутковатые полузвери – взрослые-то в таком виде пугали, а дети вовсе казались порождением чьей-то болезненной фантазии! Кажется, на двух ногах бегали только ребята постарше, вроде сына Чеславы.

– Как ты думаешь, у них дети рождаются вот в таком зверином облике? – не выдержала я через пару минут. – По-моему, я ещё ни одного нормального маленького ребёнка не видела…

– А это мы сейчас узнаем, – оживилась Вита и обернулась, чтобы задать вопрос замыкающему нашу процессию гиганту.

Всё же она потрясающе решительная и умеет найти подход к кому угодно: я на Горислава и смотреть без дрожи не могла, не то что разговаривать! К Миродару, может, ещё обратилась бы, но тот был увлечён разговором с родственницей, не прерывать же чужую беседу.

– Горислав, а скажите, пожалуйста, у вас дети рождаются в волчьем обличье?

– Нет, с чего ты взяла? – удивился мужчина, поравнявшийся с Витой. К счастью, с противоположной от меня стороны.

– Ну вот нам попадаются дети, и младшие – исключительно в зверином облике. Почему?

Здоровяк пару мгновений смотрел на неё растерянно, а потом широко улыбнулся.

Великая Мать! По-моему, он не выглядел таким страшным, даже когда убивал наёмника на корабле…

– Учатся, – весело ответил мужчина. – Дети как ползать начинают, тогда же полному обороту учатся – оно легко, само собой выходит. А частичный сложнее, тренироваться надо. Вот они друг перед другом хвостами вертят. Меряются, у кого лучше выходит.

– А-а, – понимающе протянула Веритэль. – Мы так магию осваиваем, вот в этом возрасте. Ни на что серьёзное резерва не хватает, но первые простые плетения – как раз лет в десять, когда уверенно говорить начинают.

– В десять? – озадачился Гор, что-то подсчитывая в уме. – Поздно что-то…

– Мы долго живём и, наверное, взрослеем медленнее, – невозмутимо улыбнулась Вита. – А вы, наверное, в этом как люди?

– Да даже пошустрее, кажется, – оборотень рассеянно поскрёб затылок. – Но я в детях как-то не очень понимаю, я больше по брыкам, – оскалился он. То есть, наверное, снова улыбнулся.

– По чему?

– А это звери такие полезные, мы их разводим.