Издержки дипломатии

– Снимай сама, а то опять я виноват буду, – хрипло выдохнул он, взявшись вместо этого за свои штаны. Пальцы на пуговицах сбивались и подрагивали, и я порадовалась, что стащить бельё гораздо проще. – И шнуровку. Ненавижу эту твою одежду!

– Там пуговицы на спине, – с нервным смешком ответила я.

Не закончив с собственными штанами, Шад подался ко мне, вновь горячечно поцеловал. Кажется, пару пуговиц всё-таки выдрал с корнем, но мне сейчас было не до них, я воевала с другой застёжкой.

Управились мы почти одновременно, шайтар потянул вершик вниз, но в этот момент я наконец добралась до самого интересного, освободив его из плена ткани.

Шад хрипло ругнулся, почти не отрываясь от моих губ, перехватил мои руки за запястья и положил себе на бока.

– Я и так едва сдерживаюсь, – бросил он. Подхватил меня под бёдра, легко приподнял, словно я совсем ничего не весила…

В следующее мгновение я со стоном выгнулась, ощутив наполненность – тугую, тесную, на грани боли, но невыразимо желанную. Отчаянно вцепилась в его плечи, крепче обхватила ногами, пытаясь прижаться как можно плотнее, стать одним целым везде. Шад был яростен и несдержан, и мне хотелось того же – вот так быстро, остро, без прелюдий.

Его язык хозяйничал у меня во рту, вторя резким и сбивчивым движениям бёдер, и от каждого толчка под плотно зажмуренными веками рассыпались искры. До тех пор, пока очередной не закончился яркой вспышкой удовольствия, которое волной прокатилось по всему телу и на мгновение распахнуло перед глазами звёздное небо. В него мы рухнули вместе, с одним на двоих негромким стоном.

От состояния между сном и явью без единой мысли, наполненного только яркими ощущениями тела, я очнулась через пару мгновений, когда Шад высвободил ладони из-под юбки, медленно огладил ими талию и мягко, с тихим вздохом глубокого удовлетворения сжал грудь под не до конца снятым вершиком.

Я тоже вздохнула и попыталась как-то собрать себя воедино, для начала хотя бы выпрямиться и поднять голову с плеча шайтара, в которое до сих пор упиралась лбом. Не вышло. После сумасшедшей вспышки не было сил и желания шевелиться, а воля в одиночку не справлялась.

– Я не понимаю, как ты дожил до своих лет, – нарушила я тишину. – Ты явился на мероприятие с прессой, тем более сейчас, о чём ты вообще думал?!

– Почти три месяца тебя не видел. Соскучился ужасно, – легко ответил Шад. Он тоже не шевелился, только продолжал медленно ласкать мою грудь, к которой питал особую слабость столько, сколько мы знакомы.

– И поэтому пришёл?!

– Ты же знаешь, я бы с удовольствием пришёл к тебе и остался, но этот вариант нравится тебе меньше, – усмехнулся он.

– Я тысячу раз тебе объясняла, что… Ты что делаешь?! – осеклась я, потому что вместо ответа и выслушивания в тысячу первый раз всех аргументов Шад потянул с меня вершик.

– Я не видел тебя почти три месяца, – насмешливо повторил он.

Конечно, я должна была возмутиться и напомнить, что меня ждут, что могут хватиться и начать искать, и тогда будет только хуже, что Табиба может влезть в неприятности, но вместо этого нашла застёжку его торжественного чёрного сцара. Три месяца – это действительно много.

Шад усмехнулся и опять подхватил меня под бёдра, чтобы сделать шаг к столу. Ногой выдвинул оттуда стул, который противно скрежетнул ножками по каменному полу и жалобно скрипнул, когда шайтар на него сел: к таким нагрузкам мебель была не приспособлена.

– Он не рухнет? – обеспокоилась я.

– Узнаем, – отмахнулся Шад и принялся целовать мою шею.

Потянулся ниже, к груди, но так согнуться у него не вышло. Опять ругнувшись, шайтар решил проблему просто: снова меня приподнял. Я зарылась пальцами в недлинные и густые, как щётка, чёрные волосы, наслаждаясь ощущениями, но через несколько мгновений потянула его за две длинных косицы на висках назад, и проворчала:

– Ну погоди, дай я сначала с твоим сцаром разберусь! Я тоже соскучилась…

Он усмехнулся, но усадил меня обратно, огладил ладонями бока, грудь – и принялся помогать раздевать его.

Почти в любой одежде Шад выглядел громоздким, тяжёлым и неуклюжим, а без одежды – напоминал обломок скалы. Серую, с оттенком чернёного серебра кожу рассекали многочисленные шрамы-трещины, да и по твёрдости он почти не уступал мраморной статуе. Могучие плечи, гладкие плиты грудных мышц, мощные руки – в обхвате, наверное, как моё бедро, а я совсем не хрупкая эльфийка. Но рядом с ним всё равно казалась миниатюрной, и поначалу это пугало.

Он вообще всех поначалу пугает. Своими размерами, зверской физиономией, шрамами, невероятной силой, трубным голосом и грубоватой простотой. Он слишком похож на тролля, какими их рисуют исследователи, ну разве что кожа у них была зеленоватой. А уж как пугает его способность одной рукой оторвать голову, просто сильно сжав жертве шею, – это вообще отдельный разговор.

Мы познакомились давно, вскоре после того как я приехала сюда на службу и влипла в неприятности в Нижнем городе. Меня понесло туда за ковром, который очень хотелось отправить матери в подарок на юбилей, ну и наткнулась на загулявшее отребье. На удачу, Шад оказался поблизости, и с нападавшими он не церемонился. За посягательство на женщину у шайтаров очень строгое наказание, так повелось с давних времён, когда стоял вопрос выживания всего народа.

И дело не в потомстве, просто у шайтаров только женщины могут быть шаманами, в какой-то момент истории мужчины этого народа перестали рождаться с даром слышать духов. В отличие от нас или гномов, сохранивших троллье наследие в полной мере.

Это, с одной стороны, дополнительный повод серьёзно беречь женщин, а с другой – беречь себя от них, потому что даже необученная и не знающая о собственной силе шаманка своим страхом может жестоко наказать не только обидчика, но и всех, кому не повезёт оказаться поблизости.

И надо же такому случиться, что я пришлась по душе этому молодому шайтару, который отличался редким упрямством в достижении поставленных целей!

Поначалу мне было страшновато, но любопытно. Ему – просто любопытно, экзотика же. Первый раз он поцеловал меня тоже из любопытства: было интересно, мешаются ли при поцелуе клыки. Я, конечно, посмеялась над этим детским вопросом – примерно то же самое, что о носах переживать.

И как-то оба увлеклись. Уже больше двадцати лет ничего не мешается.

Он действительно очень соскучился. Эти месяцы наверняка выдались сложными и напряжёнными, и именно поэтому Шад сейчас был даже более жадным, чем обычно. Это сквозило в каждом прикосновении, в каждом поцелуе – отчаянная жажда обладания, близости. Мы почти не разговаривали – не хотелось тратить на это время, которое можно было занять более приятными вещами. И за вторым разом последовал третий – томно, медленно, долго, нежно…

А я… А что я? Можно подумать, я за всё это время ни разу его не вспомнила!..

Стул выдержал. Шад сидел на нём, баюкал меня на коленях, и обоим по-прежнему не хотелось ни шевелиться, ни говорить, но уже – по другой причине. Тело наполняло блаженство, которое оказалось очень тяжёлой штукой: руку лишний раз не поднять, не то что подняться и попытаться привести себя в порядок!

– Как же я хочу расплести твои косы… Чистое золото, – нарушил молчание шайтар, чья ладонь медленно оглаживала моё бедро. Поцеловал в макушку. – Расплести, уложить тебя на постель и не выпускать из неё по меньшей мере несколько дней… Дадут Предки, уже скоро!

– Шад, – вздохнула я, не поднимая головы с его плеча. – Я же объясняла, наши с тобой отношения…

– Я помню, – спокойно оборвал шайтар. – Я же обещал запомнить, – усмехнулся он.

Первый раз о своём желании прийти в мой дом навсегда Шад заговорил восемь лет назад. Не знаю, случайно совпало или нет, но как раз перед этим меня с должности советника-посланника перевели на должность посла, к которой предшественница готовила меня прицельно и довольно долго.

У шайтаров так делают брачное предложение: муж переходит жить в дом жены. К добрачной близости местные, как и прочие потомки троллей, исторически относятся спокойно, но есть одна тонкость: встреча на нейтральной территории или в доме мужчины ни к чему не обязывает ни одну из сторон, а вот совместно проведённая ночь в постели женщины в прежние времена вполне заменяла шайтарам свадебный обряд. Это была удачная лазейка, которой нередко пользовались влюблённые, чьи близкие противились союзу. Сейчас, конечно, другие нравы, но всё равно подобное говорит о серьёзности намерений пары, вроде помолвки у людей.

Так вот, когда Шад об этом заговорил, я подробно объяснила ему, что при моём и его положении подобный союз недопустим. Даже если я подам в отставку, презрев долг и взятые на себя обязательства, это всё равно окажется серьёзной проблемой для дипломатического престижа Орды. Да, скандал не того масштаба, чтобы ударить всерьёз, не такая уж я важная фигура, но всё равно это – предательство, какие бы мотивы мной ни двигали.

Шад тогда, очень внимательно выслушав все возражения, спросил, единственное ли это, что меня смущает? И пообещал принять к сведению и запомнить.

С тех пор вопрос всплывал ещё не один раз, но если что-то и изменилось – то только в худшую сторону, потому что события в Кулаб-тане развивались и привлекали всё больше внимания в мире, возлагая на меня больше ответственности и углубляя между нами пропасть.

Но Шад действительно помнил, уважал моё мнение и не давил, за что я была благодарна. Мог ведь держаться совсем иначе, мог не оставить мне выбора, но – это был бы уже не Шад.

Впрочем, им двигало не только благородство и уважение к моему мнению. У него тоже есть проблемы посерьёзнее неуместного романа. Война всё-таки…

– Ты надолго вернулся в город? Там, на месте, проблем не будет? – решила я сменить тему.

– Надеюсь, что да, – рассеянно отозвался он. – Надеюсь, скоро всё закончится. Армия Совета и раньше не блистала, а теперь… Эльфы бегут, и у их выкормышей пропадает всякое желание воевать. Некоторые вообще переходят на нашу сторону. Чуют, за кем сила, – он пренебрежительно усмехнулся. А я вздохнула и потёрлась щекой о его плечо. Перешли бы они все без боя, насколько было бы проще… – Эта твоя стажёрка. Что она из себя представляет? – Обсуждать военные сводки Шаду явно не хотелось.

– А что, понравилась? – усмехнулась я, не удивляясь вопросу: не поинтересоваться новым лицом в посольстве и моём окружении он, конечно, не мог.

Шад в ответ негромко угукнул, ленясь вдаваться в подробные объяснения, гораздо больше увлечённый моей грудью.

– Я не уверена, что ей можно доверить важную информацию, но она своя. Хорошая девочка. Это дочь моей подруги, её сюда спрятали после скандала. Эльфу в ухо дала.

– И правда своя, – засмеялся шайтар.