– Шерху, а всё-таки, зачем ты сюда прилетел? – спросила я.
– Захотелось новых впечатлений, – он насмешливо сверкнул глазами. – Я никогда не бывал в Ледяном Пределе, а попасть сюда со смертным ратри было бы ещё труднее, чем в одиночестве.
– Ты рисковал жизнью из любопытства?
– Можно сказать и так, – хмыкнул он.
– Но это ведь не всё, верно? – продолжила настаивать я.
Чешуйчатый неопределённо пожал плечами, а потом спросил, глядя на меня спокойно и испытующе:
– А есть разница? Зачем бы я сюда ни прилетел, это ничего не изменит. Я жив, я нашёл ратри – именно такую, какую всегда хотел. Смертным свойственно переживать о том, «что было бы, если», даже понимая, что это «если» уже никогда не случится. Я не знал, что эслады тоже этому подвержены, – усмехнулся он.
– Я бы не стала утверждать за всех, – я чуть качнула головой. – А сколько тебе лет?
Во взгляде дракона промелькнула какая-то тень, но насмешки или грусти – я не поняла.
– Больше, чем тебе. Сколько есть – все мои, – отмахнулся огненный.
– Ты издеваешься! – вскипела я. – Ты можешь хоть на один вопрос ответить прямо и честно?
– Могу. На те, на которые хочу отвечать, – ровно отозвался он. Пару секунд мы мерились взглядами – его спокойный против моего недовольного, – а потом Шерху чуть сощурился, и я успела подумать, что следующие его слова мне наверняка не понравятся. – Я ведь не спрашиваю, где твой мужчина и чего тебе стоила эта война.
– Потому что никакой загадки в этом быть не может. Мой мужчина там же, где все остальные совершеннолетние эслады мужского пола, да и цену мы все заплатили одну, – голос не дрогнул. Но я вдруг поняла, что ещё несколько мгновений, и разговор закончится очень плохо, поэтому рывком отодвинула кресло и поднялась: – Прошу меня извинить, девочки ждут.
Однако шагнуть в открывшийся портал я не успела. Дракон вдруг оказался рядом, обхватил меня обеими руками, крепко прижал спиной к своей груди.
– Прости. Я стараюсь быть мудрым и предусмотрительным, но не всегда получается. Мне не нужно было этого говорить.
Губы мягко коснулись нежной кожи за ухом, горячее дыхание пощекотало шею.
Мгновение, другое, и я почувствовала, как расслабились плечи, а голова сама собой откинулась на грудь мужчины. Наверное, не стоило так легко сдаваться, следовало сохранить твёрдость и решимость, всё же потребовать ответа. Я ведь понимала, что мной манипулируют, да и извинялся он не за суть своих слов, а за их форму – за то, что сделал больно.
Но силы воли не хватило. Слишком приятно было поддаться, позволить себя успокоить и обмануть, отвлечь.
– Ты – страшное существо, знаешь об этом? – спросила тихо.
– Догадываюсь, – хмыкнул он. – Прости, я в самом деле не хочу обо всём этом говорить. Это, может быть, важно, но оно не меняет основного: ты для меня – ратри, а ратри – главное в жизни каждого дракона.
– Важнее блага Мира и Огненного Предела? – с нервным смешком уточнила я.
Шерху несколько мгновений помолчал – видимо, не ожидал такого вопроса и потому не успел подготовить ответ. Я не торопила.
– Благо Мира – спорная вещь, – наконец заговорил он. – Каждый толкует его так, как считает правильным. Заботиться о благе ратри проще, потому что одно живое существо гораздо проще понять, чем целый мир.
– Это не ответ, это уход от ответа.
– Какой вопрос, такой и ответ, – возразил он. – Ты сама прекрасно понимаешь, что всё зависит от обстоятельств. Для меня прямо сейчас – да. Ты беспокоишь меня гораздо больше, чем весь остальной мир. Не сердись, для меня это тоже новый опыт, и я тоже могу совершать ошибки.
– Какой опыт? – переспросила растерянно.
– Откровенных и равноправных отношений с ратри, – со смешком ответил Шерху. – Я же говорил, со смертными всё иначе. По сути, мы ведь используем их для поддержания жизни и восполнения численности, для их успокоения позволяя думать, что именно они – хозяева.
– Восполнения численности? – пробормотала я ошарашенно. – Погоди, ты хочешь сказать, что у тебя… есть дети? Рождённые твоими прежними… хозяйками?
– Какой неожиданный ход мысли. Есть, – рассмеялся в ответ огненный. Я не выдержала, поспешно развернулась в его руках, чтобы заглянуть в лицо.
– И много?
– Много, – с тем же весельем ответил он. – Почти два десятка.
– Десятка? – тупо переспросила я. – Вы считаете детей… десятками?!
– Чш-ш! – силясь спрятать улыбку, протянул дракон, на всякий случай стискивая меня поверх локтей покрепче. – Актис, я их в глаза никогда не видел! – сообщил он, по моему лицу тут же понял, что с оправданиями не угадал, и поспешил исправиться: – Они все живут в Огненном Пределе. Драконам для нормального развития в раннем детстве нужно общество себе подобных, до окончательного формирования энергетических каналов мы растём в гнёздах, и лишь в сознательном возрасте, будучи готовыми, отправляемся в мир и находим себе ратри.
– И что, вот эти матери, они спокойно отдают своих детей? – потрясённо проговорила я. – Навсегда?!
– Силой отнимать не приходится. Актис, они все знают, на что идут, и идут на это добровольно. Если обычные дети, приходя в мир, забирают у смертных часть их жизненных сил, то стихия, наоборот, прибавляет. А если они вдруг остро желают завести семью и растить своих детей, никто им этого не запрещает. Они вольны в выборе жизненного пути.
– И куда в этом случае девается дракон? – хмурясь, спросила я.
– А почему он должен куда-то деться? – изумился Шерху.
– Ну… если у женщины появляется мужчина, супруг. Куда в этой ситуации девается связанный с ней дракон? Что, они продолжают вот так жить, втроём?!
Шерху несколько секунд смотрел на меня в полной растерянности, а потом расхохотался.
– Актис! Я же говорил, секс – это просто способ получить нужную энергию, но прекрасно можно обходиться другими. Если ратри влюбляется в кого-то, дракона подобное вполне устраивает: нас питают и эти чувства.
– И никакой ревности? Ни с вашей стороны, ни со стороны… супругов? – продолжила расспросы я.
– По-всякому бывает, – не стал юлить чешуйчатый. – Но почти в любом случае можно договориться. Даже животные способны решить дело с помощью звуков вроде рыка, не прибегая к драке, а разумные отличаются от них богатством речи, – пожав плечами, сообщил он. – Порой случаются крайности, но в таком крайнем случае можно и оборвать связь. Да, это неприятно и весьма болезненно, но по обоюдному согласию – возможно.
– И эти существа ещё нас, эслад, называют странными! – проворчала я.
– Вы не странные. И мы не странные. Мы просто разные, – легко отмахнулся Шерху.
– А что будет, если ратри влюбится в дракона? – хмурясь, спросила я.
– Ратри будет жить долго и счастливо, как в сказке, – хмыкнул чешуйчатый. – Это очень приятные чувства, которые дракон постарается сохранить и укрепить.
– То есть – лгать? Создавать иллюзию взаимности?
– А ты, стало быть, считаешь, что лучше короткая жизнь, полная страданий, но в правде, чем счастье ценой небольшого и безобидного самообмана? – с какой-то странной, неприятной усмешкой спросил дракон.
Разглядывая узкое непривычное лицо мужчины, я медленно качнула головой – в ответ не ему, а, скорее, своим мыслям. Гордость требовала согласиться, но… Многие ли на самом деле сумеют отказаться от достоверной иллюзии счастья? Даже если будут знать, что это обман; а драконы, надо думать, не слишком-то откровенничают.
Поэтому я предпочла отойти от опасной темы и не предъявлять претензий. Для начала стоило обдумать и разложить по полочкам то, что я успела узнать, а то голова пухла от теснящихся в ней вопросов и открытий. Вот потом, когда причины недовольства удастся внятно сформулировать, можно будет и вернуться к этому разговору.