Убогие атеисты

– Играете на музыкальных инструментах?

Большинство отсеивается сразу, не пройдя устного собеседования. Некоторые, кто руководствуется не только своей безопасностью, кем двигает гражданский долг и любовь к ближним, удерживаются до конца.

К сожалению, кого-то подводит маленький рост, кого-то избыточный вес, кого-то вызывающая худоба.

Но рынок, на котором можно беспрепятственно подбирать потенциальных ассистентов, не пустеет никогда. Жёлтые зонты сметают с прилавков на удивление и счастье продавцов. Им остаётся только гадать, что за мода толкает народ на эти покупки? Жёлтые зонты становятся безусловной классикой, точно красные зонты в Париже. Сотни раскрытых над головами солнц. Магические щиты от информационного вируса.

– Не бойтесь. Это не ловушка. Следуйте за нами, – шепчут в уши и ведут за собой.

– Глупо прикрывать несовершенство своего тела уникальностью и неповторимостью. Это самообман, – безжалостно диктует Фитоняша.

Наконец, они набирают семерых помощников. Среди них даже есть те, кто умеют играть на скрипке и флейте. Гота изумляет то, что Паника выражает желание принять участие в их инициативе. Этим поступком она даже поднимается в его глазах.

– Итак! – зычно начинает собрание Фитоняша. – Мы избрали вас для политического жеста. Смелого заявления. Которое положит начало конца творящегося вокруг сумасшествия. Мы оспорим искусство вандализма. Приведём контраргумент. Дадим альтернативу, – обещает она, пока избранники внимают её речам.

– Вам всем знакомы картины представителя фовизма, французского художника Анри Матисса «Танец» и «Музыка». Первая картина динамична, вторая статична. «Музыка» написана в противовес «Танцу». Это ещё раз отмечает смысл нашего дела, – кратко рассказывает ведущая.

– Мы с вами изобразим эти картины вживую. Мы их скосплеим. Это раннее не опробованное течение должно заинтересовать и перетянуть внимание на себя.

– Когда состоится это мероприятие?

– Где гарантия, что оно сработает? – раздаются вопросы.

– Медлить нельзя. Популярность вандализма набирает обороты, всё больше людей желают обратить себя в произведение искусства. Эта болезнь лечится только представлением-разоблачением. Мы покажем, что искусство заключается в жизни, а не в смерти. Ну что, вы готовы? – распыляет азарт.

– Да, – несинхронно, но твёрдо звучит ответ.

– Не слышу! – жалуется Фитоняша, будто ведёт утренник в детском саду.

– Да! Мы готовы! – с жаром вопят солдаты.

– Отлично! Но для начала я прошу, чтобы вы услышали человека, который по неосторожности запустил этот дурацкий челлендж. Я надеюсь на ваше милосердие и понимание. Выслушайте его, – хорошо поставленным голосом объявляет Фитоняша.

Кажется, словно она всю жизнь занималась ораторством.

А вот Гот нет. Ещё со времён школьной парты ему внушили неуверенность в себе. Загнобили. Затравили. Теперь парень не может выступать и общаться с людьми. Он ждёт только одного – удара, предательства. Насмешек. Но он заслуживает именно этого и только этого.

Гот виновато встаёт на место девушки. Усилием воли заставляет себя поднять глаза и произнести:

– Это я. Это я убил своего друга и назвал убийство искусством. Я виноват. Извините… – выжимает из себя скупые слова раскаяния.

К чему ему красноречие? Здесь оно неуместно. Здесь важна искренность.

Повисает тишина. Никто не горит энтузиазмом закорешиться с преступником и виновником происходящего. Никто не хочет к нему приобщаться. Сейчас Гот – подводный камень, утаённое и неприятное условие, которое всплывает после подписания договора.

– …Но я отрекаюсь от своей идеи. Я жажду её искоренить. Я сожалею. Помогите мне, – насилует пересохшее горло Гот.

Всё внутри сжимается. Над ним производят суд присяжных. Ну что, господа присяжные, какое наказание выдвинем обвиняемому? Помилуем? Или казним?

– Ладно, – холодно хмыкает мужчина. – Нет времени на месть и обиду. Зачем уподобляться ему? Если одумался – хорошо, – выносит короткий вердикт, в котором нет тёплых интонаций. Но и порицания нет. Всё-таки люди не Боги: не в их власти карать.

– Благодарю, – склоняет голову на восточный манер Гот, после чего они устраивают пробную репетицию.

Фитоняша, пыхтя и бегая вокруг каждого, ставит хореографию. Распределяет роли. Быстро делит группу на две части: «музыкантов» и «танцовщиков».

– Спасибо за посещение. Теперь уже поздно, так что расходимся. Храните молчание. В следующий раз соберёмся завтра в это же время, – распускает гостей Фитоняша.

Готу не хватает её энтузиазма, её увлечённости. Именно она двигает их проект, скрепляет его. Как бы ни было прискорбно, но Гот отдаёт ей первенство. Он восхищается ею. Уважает её. Потому что её отвага и решительность достойны уважения.

– Я устал, – стонет Гот, замыкая квартиру.

– Рано уставать, – не даёт передышки Фитоняша.

– Откуда в тебе столько топлива? – вздыхает парень.

В его душе не остаётся воодушевления. Пожалуй, он слишком давно не брался за кисть в то время, как его «подруга» занималась любимым делом.

– Это всё чувство долга. И ответственности, – серьёзно отвечает Фитоняша. – Ещё нельзя расслабляться. Надо подумать над датой выхода. Над декорациями. Как нам организовать шоу и привлечь публику?

– Может быть, вклиниться в чужое представление? Ты не смотрела афиши? – устало выдвигает предложение Гот.

– Нет, но в этом нет надобности. Я не хочу ни во что вторгаться. Зритель должен быть настроен именно на нас, – отметает идею девушка.

– Тогда решай сама. Моё мнение для тебя ничего не стоит, – обиженно фыркает парень.

Он перегорает. Голодает. Нуждается в подкреплении. Без лишних разговоров уползает в свою комнату и робко прикасается к холсту. Почему он приговорил свои руки к вечной тишине? Почему послушался Паники? Паника убила логику. Сделала его действия абсурдными. Спутала все карты. Но теперь Гот решается позволить себе несколько мазков.

Имитирует стиль Матисса. Сохраняет рыжие силуэты, только ставит их в другие позы. Гот выплёскивает свои мысли, что равносильно ведению дневника. Он отображает своё смятение. Сожаление. Даже старость (у этой фигуры горб, и стоит она у самого края). Рисование расслабляет и растворяет его в себе. Личность размешивается в палитре вместе с красками. И творца уже нет. Остаются только картины как формы личности. Гот сбегает из реальности на полотна. И отдыхает там. Прекрасная трансформация. Прекрасная тренировка перед тем, как ему придётся расписывать тела. Формы жизни не кончаются никогда…

…Минует несколько встреч, на которых проводятся репетиции, но когда Фитоняша находит под жёлтым зонтом ответственного за электронные декорации и улаживает организационные моменты, подав заявку на участие в фестивале «Умри и стань шедевром» (им охотно выделяют место в программе, не догадываясь, что их номер противоречит регламенту конкурса), просит всех побриться. Произвести депиляцию в самых интимных местах. Когда кожа становится гладкой и очищенной от ненужной растительности, Гот может прибегнуть к боди-пейнтингу.

Он проходится аэрографом по каждому телу, распыляя оранжевую краску. Накладывает тени спонжем. Начинает, конечно, с Фитоняши: ей не привыкать перед ним раздеваться. К тому же девушка подаёт пример остальным. Его единственная натурщица…

Парню нравится размалёвывать кожу, творить живые картины. Ходячие, говорящие и чувствующие. Теперь он понимает Чмо и его теорию. Как же Гот был глуп! Ему хотелось только конфликта и победы. Поступал назло, лишь бы быть против. Но теперь он готов отомстить себе прошлому. Размазать себя по стенке. Натыкать носом в дерьмо.

Их сплочённая команда революционеров вплотную приближается к назначенной дате. Вплотную приближается к ещё одной трагедии.

К ещё одной смерти.

Выход

До их выступления площадка повидала уже шесть удачных попыток суицида. Самоубийцы подступали к последнему заданию креативно: изощрялись, как могли. Кто-то размозжил свою голову, установив её между двумя бетонными блоками, которые сжали череп, точно челюсть щелкунчика грецкий орех. Русоволосая девушка повторила печальную судьбу Евы Браун, пронеся с собой капсулу с цианидом. Приняв яд, она стала задыхаться и хрипеть, пока её щёки окрашивались румянцем, а в распахнутых глазах расширялись зрачки, напоминая плоды смородины. Оказывается, перечень способов уйти из жизни петлёй, таблетками, бритвой и крышей не исчерпывается. Он гораздо богаче и разнообразней. Что ж, очень познавательно. И применимо на практике. Но ещё одного зрелища Фитоняше не выдержать: ей и так дурно. Как только ещё не свихнулся уборщик? Это не салфетки тебе подметать…

Настаёт их черёд.

Раньше Фитоняша никогда не лгала, но теперь говорит, что не боится. Страшно подниматься на сцену, которая в любой момент может обратиться плацом. Как их примут? Тепло или холодно? Нарекут последней надеждой и спасением или же устранят неугодных мятежников?

Сейчас это неважно. Важна только безупречная вера в себя, в свои действия и позиции. Сердце горит, она как новый Данко поведёт народ за собой. Плевать, если народ попытается задуть её факел и остаться в темноте. Тьма предпочтительней только для тех, кто слаб и инертен. Но она сможет расшевелить каждого, наделить каждого силой. Заразить каждого своей верой. Фитоняша возбуждена, как уголовное дело.