Сафари на черепашку

– Хорош жопой вертеть, – взвизгнул Евгений, – он в шкафу небось сидит. Говори, сука, правду, а то убью.

– Да, да, – залепетала Юля, – там Сережа Мамонов. Но мы ничего не делали, просто телик смотрели.

– Урою на… – взвыл Евгений и дернул дверцу.

Серега, услыхав гневный вопль рогоносца, быстро пополз в глубь необъятного шифоньера, а я оказался менее прыток.

Дверь растворилась, я растерянно улыбнулся.

– Добрый вечер.

– Мама! – заорала Юля. – Там человек!

В ее крике было столько удивления, что Евгений неожиданно мирно сказал:

– Да замолчи, сам вижу! Ты кто?

– Ваш сосед Иван Павлович Подушкин.

Женя повернулся к жене.

– Вроде о Мамонове речь шла!

– Я глупо пошутила, – выдавила из себя Юля, – сострила неудачно… А тут этот! Откуда он взялся?

– Да, ты че тут делаешь? – очнулся Евгений.

– Черепаху ловлю.

– Кого? – в один голос воскликнули супруги.

– Вашу Че, – затараторил я, – вы только выслушайте меня.

– Мамуся, я за Барби вернулась, – закричала, вбегая в спальню, Люся. – Ой, Иван Павло-о-ович! Вы же обеща-а-али молчать!

– Что у нас происходит? – окончательно вышел из себя Евгений.

– Люсенька, – заискивающе попросил я, – ты уж сама папе во всем признайся, видишь, какая у нас с тобой глупость получилась.

Девочка, шмыгая носом, ввела отца и мать в курс дела, спустя десять минут Женя захохотал.

– Ну и ну, теперь все ищем Че. Юля, Ваня, шарьте под кроватью, я в шкафу.

– Нет, – заорали мы с неверной женой, – туда ей не влезть.

– Ваша правда, – задумчиво протянул Женя, – лучше тумбочку отодвину, ну-ка, доча, сними лампу.

Закипела работа, Люсенька подняла фарфоровую даму, Женя, сопя от напряжения, начал перемещать мебель, мы с Юлей полезли под кровать.

– Где Сережа? – тихо спросила Мессалина местного розлива.

– В шкафу сидит, надеюсь, ему не придет в голову чихнуть, – отозвался я.

– Что делать?

– Постарайтесь увести всех из комнаты.

– Как?

– Папа, – взвизгнула Люся, – вон она, по занавеске ползет!

Мы с Юлей, сильно стукнувшись лбами, выскочили из-под ортопедического матраса.

– Всем стоять смирно, – приказал Евгений и схватил сачок, – молчите.

– Апчхи, – донеслось из гардероба, мы с Юлей в ужасе переглянулись.

– Иван Павлович, прекрати! – рявкнул не разобравшийся в ситуации хозяин.

– Простите, – промямлил я.

– Апчхи!

– Чтоб тебя разорвало, чихаешь в самый ненужный момент, – прошипел Женя и шарахнул сачком по черепахе.

То ли он плохо прицелился, то ли мерзкую Че заставило дернуться в недобрый час чихание одуревшего от парфюма Сергея, не знаю, только черепашища не попала в сетку, она юркнула за занавеску. С воплем: «Банзай!» – Евгений отдернул штору и на секунду замер, мой рот открылся. Че, ловко перебирая лапами, безо всякого усилия шла по стеклу вверх к широко открытой форточке. Она передвигалась столь легко, что, казалось, ее конечности заканчиваются не когтями, а мощными присосками.

Евгений первым стряхнул оцепенение и схватил сачок. Хрясь, хрясь, хрясь… Че уверенно ускользала от сетки.

– Ну, зараза, погоди, – обозлился хозяин и опустил сачок аккурат перед мордой чудища.

Милая черепашка спокойно разинула пасть и легким движением челюсти перекусила палку диаметром сантиметров пять, не меньше. В руках Евгения остался длинный огрызок, кольцо с сеткой шлепнулось на пол. Че юрко протиснулась в форточку и, растопырив лапы, полетела вниз. Мы все, не сговариваясь, ринулись к окну. Увиденное зрелище повергло меня в ступор.

– Блин! – заголосил Женя. – Она умеет летать! Чем машет-то?

– Лапами, – сдавленно пояснила Юля, – во прикол, у ней между пальцами перепонки раздулись, да какие большие, ими она и шарашит. Жень, ты уверен, что ЭТО черепаха?

– Не, – сказал обалдевший муж, – я ваще в непонятках!

– Че разобьется, – зарыдала Люсенька.

– Во, – комментировала увиденное Юля, – она на асфальт приземлилась, ну и дает! Понеслась вперед, вау!

– Чего там? – перестав лить слезы, осведомилась Люсенька.

– Черепаха в подвал шмыгнула, через окошко, папа заплатит дворнику, и тот поймает Че, – стала утешать девочку мать.

– Уж и не знаю, нужна ли она нам, – с сомнением протянул Евгений, – только год тут живет, и с каждым месяцем новенькое про нее узнаю: то, оказывается, она на суше великолепно ориентируется, то сама из аквариума выбраться может, а теперь – пожалуйста, летает.