Обида Крошечки-Хаврошечки

Андрей склонил голову к левому плечу.

– Как-то раз Лара неожиданно приехала ко мне в гости. Я жил отдельно от родителей. Вдруг звонок в дверь, время – около девяти вечера. Открыл, входит Михайлова – вся грязная, плачет: «Грузовик окатил водой, по луже промчался. Пусти умыться». Да, мы были уже знакомы. Я был аспирантом в институте, где училась девица. Но я удивился, откуда ей мой адрес известен. Не стал ломать голову и отвел в ванную. Потом она халат мой нацепила, чай заварила, я выпил чашку и после этого ничего не помню. Проснулся в районе полуночи в одной постели с Ларой, понять не могу, как такое случилось. А Михайлова как ни в чем не бывало смеется: «Проводи меня домой, заодно посмотришь на кошку с котятами. Родители небось с ума сошли, не знают где я!»

Андрей нахмурился.

– Следовало подумать, что странная ситуация! Каким образом мы в кровати вместе оказались? Но на дворе ночь, не выгонять же девушку одну, и мозг у меня как в тумане. А Лариса торопит: «Поздно уже, ты почему-то крепко очень заснул – устал, наверное. Еле-еле разбудила! Давай, одевайся. Тебе у нас понравится, ты же животных любишь!»

Андрей положил ногу на ногу.

– Это правда! С детства мечтал о кошке, собаке, но у мамы аллергия. Не думая ни о чем дурном, отправился к Ларисе домой. Девушка вошла в квартиру и закричала: «Папа, мама, я выхожу замуж! У нас сегодня все было!» Я оторопел! Появились какие-то люди, начали нас поздравлять. Ну и завертелось. Михайловы оказались очень бедной семьей, а у меня и отец, и мать хорошо обеспечены.

Я тихо засмеялась.

– Повезло Ларисе.

Ласкин криво улыбнулся.

– С деньгами у нее проблемы закончились. И вообще, началась у Лары другая жизнь. У меня квартира своя, машина. Зарабатывал пока не очень, но родители помогали. Мама продукты сумками тащила, готовила нам, отец коммуналку оплачивал. Я пытался карьеру делать, а Лара по магазинам носилась, одежду скупала. По хозяйству не хлопотала. Единственное, что делала – на ночь чай заваривала. Я его выпью – и в постель падаю. Утром просыпаюсь как с похмелья. Так пару месяцев после свадьбы прошло, а потом я напиток случайно разлил, все вытер, сказал жене, что, как всегда, чайком побаловался, лег в постель. Не спалось мне. Мысли в голову лезли. Что я наделал? Лара красивая внешне, но полная дура. Ничего делать не способна, развиваться не желает, говорить мне с ней не о чем. И она очень требовательна, всего ей мало! «Почему только одно пирожное купил? Надо было десяток брать!» Что я делаю вместе с Ларисой? До утра глаз не сомкнул и вдруг понял – чай. Супруга меня чем-то опаивает. Отказался по вечерам даже смотреть на гадость. Жена грандиозный скандал закатила, требуя осушить чашку. Я понял, что совершил такую глупость, что слов нет. Надо что-то делать. Поехал к родителям, сообщил им, что вся их помощь отменяется. Буду жить только на свою зарплату. Никаких дотаций, еды, оплаты жилья не надо!

Андрей покачал головой.

– Уровень жизни у нас вмиг обвалился. Лариса стала злиться, требовала денег. А где их взять? Через полгода супруга подала на развод и спустя два года расписалась с Николаем Петровичем Ильиным. Он ее старше, зато очень богат. А я женился на Рите. Рита никогда ни слова дурного о Михайловой никому не сказала. А вот Лариса частенько в подругу грязью кидалась, говорила: «Вот прямо чую, что она злая, нечестная, корыстная, только деньги ей нужны».

– Человек подозревает другого в своих грехах, – тихо произнес Роман. – Если кто-то говорит, что вокруг одни воры, то я начинаю думать, что автор высказывания сам нечист на руку.

Андрей кивнул.

– Мой отец так же считал… Когда я разошелся с Ларисой, опустился на дно. Что случилось? Скончались родители – внезапно, в один день. Отец любил сам сидеть за рулем. Конечно, у него были водители, автомобиль, который предоставило государство. Папа занимал большой пост, но у него еще была личная «Волга», они с мамой за полночь катались по Москве – отдыхали так. Ну и влетел в них пьяный мужик на грузовике. Квартиру в Кунцево сразу отобрали. Я был прописан в апартаментах покойной бабушки, никакого отношения к государственному жилью не имел. Сейчас я владелец нескольких мегауспешных торговых центров. Но когда открывал первый магазинчик, действовал на голом энтузиазме, нужных денег у меня не было. Чтобы начать работу, продал свою «трешку» – ту, которая от бабули досталась, – приобрел комнату в коммуналке, надеялся: «Вот раскручусь, дом построю». Но ничего не вышло, свалился ниже плинтуса. Деньги улетели, ничего взамен не получил, запил. Как-то раз купил бутылку, убрал ее в одно горло. Сижу на скамейке в парке, засыпаю… Бац! Лежу на диване в незнакомой комнате. Сел, не понимаю, как, куда, к кому попал. И… Рита входит, несет чай горячий, улыбается: «Пей! Погода – не май с июнем. Конец октября, холод, а ты в одной футболке на лавке дрых! Замерз бы. Хорошо, я увидела тебя, героя, к себе домой притащила». Я ошалел, сдуру спросил: «Неужели лично перла? Никто не помог?» Она рассмеялась: «Попросила местных завсегдатаев парка вашу сиятельную недвижимость за пол-литра унести… Что с тобой случилось? Как умудрился алкашом стать?»

Андрей улыбнулся.

– Не знаю, почему разоткровенничался. Рита молча выслушала, ладонью по столу хлопнула: «Хорош сопли лить! Здесь две комнаты. Вторая временно твоя, платить не надо. Кухня, ванная, сортир – общие. Живи здесь, пока опять на облака не заберешься. Тогда купишь себе дом». А мне деваться некуда, в коммуналку возвращаться сил нет. Поженились через год, жили у Маргариты. Полюса поменялись, теперь я был в роли Ларисы – нахлебником на шее у супруги. Она меня от бутылки оторвала, встряхнула, сказала: «Ну упал. И что? Все падают. Но одни встают и вперед шагают, а другие до конца жизни рыдают, что коленку поцарапали, когда плюхнулись». Она повесила на себя большой кредит, отдала деньги мне, я на них снова лавку открыл. Жена меня из ямы вытащила! Работать начал, и все получилось. Про Михайлову давно забыл, женщина – пройденный этап в моей биографии. И вдруг!

Ласкин сложил руки на груди.

– Получил имейл от Якова Вольпина, главного редактора газеты «Болтун». Послание удивило. Не знаком с мужчиной, и вдруг такое сообщение. В первых строках Вольпин указал, что мы лично не встречались, не можем считаться друзьями, но он наслышан обо мне как о честном человеке. Кроме того, я иудей по матери, отец русский, но у семитов национальность определяется по женщине. Еврей еврею всегда помогать должен, поэтому Вольпин и хочет сообщить кое-что. Бизнесмен Ильин, владелец холдинга «Болтун», одноименной газеты, телевидения, радио и ряда других изданий, велел Якову устроить аутодафе Маргариты, моей жены, поскольку именно она отравила Ларису Михайлову, любимую супругу Ильина. В публикациях имя скроют под инициалами М.Л.?Расскажут историю про сниза и о том, что мы с Маргаритой в прошлом году провели месяц в Суринаме. Это правда, нам нравится путешествовать. Теоретически Рита могла приобрести яд, но она точно так не поступала. Завершалось письмо сообщением: «Я на месяц улетел к родителям. У вас есть тридцать дней, чтобы отмазать жену. По возвращении мне придется опубликовать подробный рассказ о смерти Михайловой и назвать имя госпожи Ласкиной как основной подозреваемой, рассказать, как она отняла у Ларисы ее первого супруга Андрея Ласкина и разрушила счастливый брак подруги…»

– Ваш брак с Михайловой был расторгнут до того, как вы решили жить с Ритой, – удивилась я.

– Да, – кивнул Ласкин.

– Если правильно поняла, через два года после разрыва с вами Михайлова оформила союз с Ильиным. А вы год жили один, потом встретились с Маргаритой, на тот момент вы были почти бомжом.

– Все точно, – кивнул Ласкин.

– Статьи «Болтуна» будут ложью, – улыбнулась я. – Маргарита не отнимала вас у Ларисы, та сама ушла. И спустя время стала женой Николая Ильина. Рита появилась в вашей жизни спустя год после разрыва с Михайловой.

Андрей поморщился.

– Это журналисты! Они легко врут. А большинство людей, которые читают подобного рода прессу, верят ей. Что самое удивительное – среди этого народа есть мои знакомые, партнеры. И самое главное – почему имя Риты скроют, почему М.Л.? Вы, видимо, не поклонница «Болтуна», поэтому не знаете о викторинах. Бульварный листок публикует серию статей, где не указаны данные главного действующего лица, и предлагает читателям: «Назовите имя и фамилию, скрытые за инициалами». Народ принимается делать предположения. М.Л.? Это кто? И спустя время в заключительной публикации тайна раскрывается. Победители – а их может оказаться много – получают бесплатную подписку на помойку под названием «Болтун». Я не хочу, чтобы моя жена стала главной героиней такой «игры». Информацию потом подхватят другие издания той же направленности. Хочется узнать, что случилось с онлайн-заказом Ларисы, чтобы сообщить, что все обвинения – ложь. Если же Ильин не начнет военные действия, то я тоже ничего предпринимать не стану.

Глава третья

– Давайте поступим так, – предложила я Андрею. – Я выясню, кто собирал посылку для Ларисы, побеседую с этим человеком, а потом свяжусь с вами. И созрел вопрос: почему бы кому-нибудь из ваших людей по вашему велению не разобраться с пасквильной газетенкой? Не пригрозить судом? Денежным штрафом за клевету?

– Так сразу с подонками связался Вадим, мой помощник, – вздохнул Андрей. – Он беседовал не с Николаем, а с главным редактором этой параши. Очень спокойно говорил. Мужик выслушал и заявил: «В России свободная пресса, пишем что хотим. И почему вы решили, что М.Л. – жена Ласкина? На воре шапка горит?»

Роман поморщился.

– Интересно журналисты понимают понятие «свобода прессы»! Для некоторых писак это свобода врать без остановки, засовывать свой нос в чужую постель. Отчего им в голову не приходит, что свобода прессы – это свобода высказывания своего личного мнения о каких-то событиях и честное изложение новостей с разных точек зрения? Допустим, Ваня говорит, что он любит пуделей, потому что они веселые, а Маша уверяет, что пудели злые, так как ее в детстве один представитель такой породы за ногу цапнул. Если газета опубликует рассказ Ивана и сообщение Марии, то это свобода прессы. Почему? Потому что мы видим как позитивное, так и негативное освещение темы. А у нас как теперь? Сейчас сообщают: «Нашему корреспонденту N.?Мария рассказала о пуделе, который ей в младенчестве ногу и руку отгрыз. Не заводите таких любимчиков, они людоеды». Про Ваню с его добрым Артемоном ни слова, а происшествие с Машей из пустякового укуса превращено в ужас кромешный, и еще добавлено про людоедство. Вот это не свобода слова, а свобода вранья. Почему вы в суд не подали?

– Сгоряча хотел, – признался Андрей, – да Рита отговорила: «Дней семь-десять «Болтун» у костра попляшет, потом новость устареет, потому что случится нечто поинтереснее, певец Морков опять кого-то побьет. Мозгоклюйки газетные на других героев переключатся. Если же затеем разбирательство, тогда надолго станем главными героями публикаций». Я пообещал жене, что не стану затевать разборку. Но, Роман, грызет меня червь обиды за Ритку, охота понять, по какой причине Ильин ее в качестве зайца для охоты выбрал. И нет желания видеть, как инициалы M.Л. расшифровывают. И еще посмотрите на это.

Андрей вынул из портфеля «айпад» и положил его на стол перед Романом. Тот начал читать текст вслух: «Фирма «Бак» рассылает отравленные средства по уходу за кожей лица. Правда ли это? Мы хотим задать интересный вопрос начальнику департамента холдинга Степаниде Козловой. Уж она точно знает истину, потому что является… тсс… скажем шепотом – женой самого Романа Звягина, владельца «Бака»! Была некая странная история с гибелью первой супруги олигарха. Он, будучи с ней в браке, закрутил любовь с юной стилисткой, а законная жена возьми да умри. Поговаривали тогда, что любовница и вдовец… Ну, не станем ковыряться в древней истории об убийстве. У нас сейчас, однако, новое преступление! И опять звучит имя Степаниды. Второй день пытаемся связаться с любимой женщиной Звягина по ее личному номеру, но безрезультатно!»

Я обомлела:

– Что за чушь? Какие отравленные средства? У нас нет жалоб на качество продукции! И мне журналисты могут легко дозвониться. Есть рабочий контакт, который открыт для всех, кому я нужна. А вот личный номер оформлен на выдуманные имя и фамилию. Он известен Роману и моей бабушке, только им. И…

Я задохнулась от злости, пару секунд посидела молча, потом схватила телефон.

– Аня! Немедленно найди информацию о Николае Ильине, владельце «Болтуна»!

– Степашка, выдохни, – ласково произнес Роман, отнимая у меня телефон. – Замечательная ложь, что мы убили мою первую жену, с нами навсегда. Борзописцы регулярно вспоминают о ней, когда им не о чем писать. На дворе время отпусков, селебритис улетели в разные страны, там наших журналюг нет. А местным не интересна российская блогерша, которая вылезла на сцену и, плохо попадая в фанеру, спела про любовные страдания. Чем газету забить? Лезем в архив! Что там эдакое в прошлом похоронено? О! У Звягина-то рыльце в пуху!

Я схватила звенящий телефон и поставила его на громкую связь.

– Да! Говори!

– «Болтун» никогда не менял владельца, – заговорила Анечка, – его единственный хозяин – Николай Петрович Ильин. О гадючьем характере и злопамятности мужчины легенды ходят. Помощницы у него постоянно ротируются, ни одна дольше года не проработала. Всех выгнали со скандалом. В соцсетях Ильина называют… э… э… не могу слово произнести. Нецензурное оно. Степа, если я пообещаю его секретарше наш ВИП-ВИП-бокс – тот, который дарим особо знатным персонам за упоминание «Бака» в соцсетях, – то она точно за ним сразу примчится. Ты ей вручишь чемодан, полный всего, позовешь чайку попить и, вероятно, выяснишь все что хочешь.

– Отлично! – обрадовалась я. – Звони тетке, собирай двойной ВИП. Скоро спущусь в кабинет.

– Ты что придумала? – насторожился Роман.

Я быстро подошла к двери, распахнула ее.

– Катюша, иди сюда!

Через секунду пред нами предстала секретарь Звягина, хорошенькая девушка, похожая на свежеиспеченную булочку.

– Что случилось? – настороженно спросила она.

– Все отлично, – успокоила я помощницу. – Сейчас начну задавать тебе глупые вопросы. Отвечай честно.

– Ладно, – пробормотала Екатерина.

– Звягин любит больше чай или кофе?