Глава третья
– Настю Тихонову помнишь? – осведомился Эдик.
– Да, – удивилась я вопросу, – она вышла замуж первой из нашего класса. Помнится, ее отговаривали связывать свою судьбу с парнем, у которого нет ни кола ни двора, ни родителей. Забыла, как его звали.
– Никита Меркулов, – подсказал Рябов.
– Возможно, – согласилась я, – не помню. Про Настю я долго ничего не знала, потом пришла в школу на вечер встречи одноклассников. И кто-то сказал, что Тихонова умерла. Я никогда не дружила с Настей, у нее была своя компания. Но ее кончина меня расстроила.
– Автокатастрофа, – уточнил Эдик, – такое с кем угодно приключиться может. Ира очень переживала, они были лучшими подругами.
– Извини, – остановила я Рябова, – я стою на одной ноге, убегать пора.
– Куда спешишь? – задал совсем уж некорректный вопрос Эдуард.
Мне захотелось отсоединиться и внести номер Рябова в черный список, но я сдержалась.
– По делам.
– Погоди, – занервничал Эдик, – тебя печатает «Элефант»? Это большой холдинг? В нем много издательств?
– Да, – подтвердила я, – и самое крупное именно упомянутое тобой, «Элефант», оно появилось первым.
– «Страус» входит в это объединение? – не утихал Эдуард.
– Верно, – согласилась я, – оно является вторым по значимости после того, которое выпускает мои детективы.
– Значит, ты быстро найдешь Антонину Колыванову, тоже нашу бывшую одноклассницу, – обрадовался Рябов. – Можешь ей позвонить, попросить…
Вот тут я не выдержала:
– Рябов! «Страус» гигантская структура, занимает шестиэтажное здание. Про Антонину Колыванову я вообще забыла, да и в школе с ней не дружила.
– Она секретарь генерального, – отрапортовал Эдуард, – но мне ничего не скажет, а тебе может. Ирка просто на пределе! Поверь, ей жуть как плохо.
Я собрала в кулак всю силу воли.
– Если ты имеешь в виду нашу одноклассницу, то после долгого перерыва она ко мне сегодня приходила, похоже, Ирина сошла с ума. Несла невероятную чушь.
– Моя жена не сумасшедшая, – произнес Рябов, – просто…
Я сообразила, что попала в глупейшее положение, и стала извиняться, не дав Эдику договорить.
– Прости, я понятия не имела, что вы поженились.
– Да, – вздохнул Эдуард, – я был в некотором роде коллегой твоего мужа. Служил следователем, потом ушел. Сделай одолжение, давай пересечемся. Ситуация непростая, прямо скажем, странная.
– Где ты работаешь? – поинтересовалась я.
– В охране торгового центра, – ответил Рябов. – Помоги мне, пожалуйста. Надеюсь, ты не злишься до сих пор за мышь?
Мне стало смешно.
– Ладно. Где и когда встречаемся?
– Если тебе удобно, то можно минут через пятнадцать в кафе «Дедушка пьяного зайца», – предложил Рябов, – из-за безумно дорогих блюд там никогда нет народа, зато есть отдельные кабинеты. И оно с тобой рядом, всего одну улицу надо пройти.
– Хорошо, – согласилась я.
– Могу прицепить себе на резинке круглый красный нос, – предложил Эдик. – Вдруг ты не узнаешь старого друга.
– У молодой женщины не бывает старых друзей, – возразила я и пошла посмотреть, чем занимается Лидия Федоровна.
Федина стояла в зоне кухни, увидев меня, она спросила:
– Уходишь куда-то?
– Надо ненадолго отлучиться, – ответила я.
– В холодильнике мышь повесилась, – вздохнула Лидия.
Я почему-то вздрогнула и дернула за ручку дверцы. Перед глазами открылись почти пустые полки, лишь на самой верхней стоял стаканчик йогурта.
Гостья заметила, куда я смотрю, и уточнила:
– Он просрочен! А слова про мышь, которая покончила жизнь суицидом, не стоит понимать буквально.
Я засмеялась.
– Мне и в голову это не пришло. Просто вспомнила, что продуктов нет. На обратной дороге куплю.
– Иди спокойно, – махнула рукой гостья, – я разберусь.
– Лидия Федоровна… – начала я.
Федина вскинула брови.
– Вот те на, здрассти, приехали. Всю жизнь звала меня «тетей Лидой», а теперь про отчество вспомнила?
– Я выросла… – начала я.
– А тетя Лида должна остаться тетей Лидой, – отрезала гостья. – Если ты все же собираешься общаться официально, то я вас, Виола Ленинидовна, пойму и прощу. Вы теперь писательница. Не с руки вам постороннюю бабу за тетю считать.
Я обняла Федину.
– Я подумала, вдруг вы обидитесь, если я обращусь к вам как в детстве.
– Ступай уже, – велела Лидия, – не мельтеши перед глазами.