Милашка на вираже

– Убили!

Изображение на экране затряслось, наверное, корреспондент побежал к месту происшествия. Картинка на экране сменилась, появилось развернутое удостоверение, и раздался голос журналиста:

– На остановке умерла Антонина Колыванова, секретарь издательства «Страус». Всегда рад сообщить телезрителям интересную новость.

Видео закончилось. Я связалась с Ксюшей и подсоединила к разговору Степана в качестве слушателя.

– Ужас, да? – сказала та. – Федор и Виктор Михайлович были шокированы. Полиция сочла инцидент несчастным случаем. Наши боссы не поверили, наняли детективов. Я с ними в контакте находилась, сыщики скинули мне это видео, объяснили: «Мы разложили все по кадрам, удостоверились: Антонина пыталась сесть в автобус, ее отталкивали. Маршрутка уехала, Колыванова упала. Никто ее не толкал, она просто свалилась. На вскрытии обнаружили: у нее оторвался тромб. Смерть наступила почти мгновенно. Нам жаль вашу сотрудницу, но в ее кончине нет ничего криминального».

– Когда это случилось? – осведомилась я.

Ксюша назвала дату, и тут кто-то закричал:

– Королеву видели? Ее Вадим ищет.

– Ой, прости, совещание начинается, позвони вечером после одиннадцати, – быстро произнесла подруга и отсоединилась.

– Степа, ты все слышал? Антонина погибла через неделю после того, как у Ирины побывала Ольга Сергеевна Николаева, – подчеркнула я.

Степан кашлянул.

– Тромб мог оторваться в любой момент. Посадка на маршрутку проходила нервно. Антонина лезла вперед, ее отталкивали. Возможно, это просто совпадение. Смерть Колывановой никак не связана со встречей директора фонда с благотворительницей. А может, и наоборот. Колыванова в детстве дружила с Настей и Ириной? Эдуард ухаживал за кем-нибудь из этих девушек?

– Титова и Анастасия росли как сестры, Тоня с ними везде ходила, – напомнила я, – давняя дружба тихо сдулась после того, как Настя стала богатой женщиной. В Ирине взыграла зависть, у нее хватило мужества признать это. Она поняла, что справиться с черным чувством не может, и решила дистанцироваться. Про Тоню Ира мне ничего сейчас не говорила. Эдуард в школе с мальчишками время проводил, с девочками не гулял.

– Ты их хорошо знала? – спросил муж.

– Настю, Иру, Тоню и Эдика? – уточнила я. – Часто классы бывают разделены на группы. Хорошо, если они откровенно не враждуют. У нас соблюдалась толерантность. Рябов мне никогда не нравился, он постоянно глупо подшучивал надо мной. Ирина и Тоня дружили с Настей. Со мной они здоровались, могли позвать погулять, но я понимала: расположение ко мне вызвано желанием получить помощь на контрольной. У меня весь класс списывал домашние задания и просил решения задач на проверочных работах. Твоя жена всегда хорошо училась. Если коротко ответить на твой вопрос, я знала о девочках лишь то, что они все богаче меня, что Ира может получить по русскому в понедельник пятерку, а во вторник двойку. Тоня прекрасный математик, у нее великолепная память, она всегда побеждала на разных конкурсах, пела, танцевала, рисовала, получала высокие отметки и в придачу была красивой. Про Настю ничего, кроме как середнячок, сказать не могу. Тихая, если не сказать забитая. Молчаливая. Скромная. Никакими талантами не блистала. Троечница. Когда я узнала, что Тихонова вскоре после школы вышла замуж, то совсем не удивилась. Из Насти должна была получиться верная жена. После получения аттестата я с ними не виделась. То, что Колыванова работала в издательстве, выяснила сегодня. Может, я бы и узнала ее при встрече. Хотя навряд ли, многие женщины с годами здорово меняются: цвет волос иной, чем в детстве, косы отрезали, похудели-потолстели. Но мы с Антониной не пересекались. Да, «Страус» входит в холдинг «Элефант», но мои книги выпускает основное издательство. А Тоня служила в «Страусе», оно находится в другом здании.

– Рябов сказал тебе, что с Ириной после общения с Николаевой произошли какие-то странные события. О чем речь? – спросил муж.

Я пустилась в объяснения.

– После того как она встретилась с Ольгой Сергеевной и узнала в ней Настю, в жизни Иры стартовали неприятности. Началось все с небольшой бандероли, которую прислали в фонд, которым руководит Ира. На пакете была надпись: «Лично директору. Просьба другим не вскрывать». Но Катя, секретарша Иры, не обращает внимания на подобные указания. Девушка всегда проверяет любую корреспонденцию, которая адресована начальнице. Более того, слова «Только для Ирины Алексеевны» всегда вызывают у помощницы настороженность. Екатерина не хочет, чтобы директора отравили, прислали ей какую-нибудь заразу или шокирующую фотографию. Да и сама не желает все это получить. Поэтому Катя надела противогаз, натянула на руки резиновые перчатки, развернула бумагу, открыла коробку и… в секретаршу ударила петарда. Кому-то применение противогаза покажется смешным и глупым, но он спас лицо Кати. Найти отправителя не удалось. На посылке указали существующую улицу, дом. Но квартиры двести двенадцать в нем не оказалось. Отправитель – ООО «Свежесть навсегда». На почте такая бандероль удивления не вызовет. Но фирма «Свежесть навсегда» тоже фикция.

– Так, – протянул Степан.

– Через неделю примерно Ирина поехала к крупной благотворительнице в больницу. Та сломала ногу, лежала на вытяжке. Титова привезла букет, конфеты, навестила даму, двинулась домой, и на платформе метро в тот момент, когда из тоннеля вырвался поезд, ее кто-то сильно толкнул.

– Ух ты! – пробормотал Степан.

– К счастью, Ирина не упала на рельсы. Ее удержал мужчина, который видел, что она потеряла равновесие.

– У Титовой нет машины? – удивился Степан.

Я сказала:

– Есть. Она на иномарке приехала в клинику. Догадываешься, что медучреждение одно из самых дорогих в России и парковка при нем есть? Но Ирину на стоянку не пустили. Оказалось, что та предназначена только для тех, кому больной заказывает пропуск на машино-место. Титовой пришлось бросить колеса на улице. Когда она вернулась, все четыре покрышки были проколоты.

– Чем больше шишек, тем толще белки, – протянул Степан.

– Петарда службу безопасности фонда не удивила, – продолжала я, – да и саму Ирину тоже. К сожалению, благотворительная организация не может помочь всем. Кое-кому сразу отказывают, потому что находят в документах неточность. Или человеку предлагают бесплатное лечение в России, готовы хоть сейчас уложить его в больницу, а он упирается: «Нет! Хочу оперироваться только в Германии. Немецкие врачи гениальные, а наши все косорукие».

В этом случае фонд материальную помощь не оказывает. Он протягивает руку помощи тем, кто находится в безвыходном положении. Тяжелым инвалидам, которые на свою пенсию не могут купить новую квартиру на первом этаже, чтобы выезжать на улицу на коляске. Приобретает специальные матрасы и памперсы для тех, кто вынужден лежать, обеспечивает их продуктами. Ну, и так далее. И денег на руки просителям не дают, им предоставляют все необходимое. А тот, кто требует немалые суммы, слышит: «Мы можем купить нужное, но деньги вам на карточку не переведем», – и приходит в ярость. Сотрудники фонда сталкиваются с агрессией, слышат угрозы в свой адрес. Петарда, конечно, из ряда вон выходящий случай, она возмутила коллектив. Ирина решила, что посылку отправил кто-то из тех, кому отказались дать энную сумму наличными. Служба безопасности благотворительного фонда занялась поисками хулигана, но…

– Можешь не объяснять, – остановил меня муж, – знаю, кто там работает, они никого не нашли.

– Проколотые колеса тоже не вызвали у Иры радости, – продолжала я, – но она подумала, что ее новая машина вызвала приступ зависти у кого-то. Попросила помощницу остаться в автомобиле, дождаться эвакуатора, отправить машину в сервис и поспешила на метро. Решила, что в подземке быстрее куда надо доберется. Да и не любит Титова такси, за рулем часто сидят иногородние, плохо знающие Москву. Ирина не уверена в их водительском мастерстве. Случай в метро Титову напугал, но ей опять в голову не пришло, что кто-то решил ее убить. Люди на платформе толкаются, многие ведут себя так, словно их жизнь зависит от того, влезут они в вагон или нет.

Глава восьмая

– Ирина, похоже, или слишком добрая, или феерически глупая, – не выдержал Степан, – но ее муж! Неужели его не удивила цепочка: петарда, проколотые колеса, попытка сбросить жену с платформы? Дело в метро происходило днем?

– В районе обеда, – пояснила я.

– Вандалы предпочитают действовать поздним вечером, – объяснил муж, – и четыре испорченных колеса – это нечто личное. Как правило, те, у кого при виде чужой новой машины разливается желчь, быстро портят одно колесо. Эти мерзавцы одновременно отъявленные трусы. Прокалывать четыре покрышки не станут. Это требует времени, а им страшно: вдруг их поймают. Поэтому они работают так: наклонятся около машины, изобразят, что шнурок завязывают. Тык в покрышку и живо прочь оттуда. Еще их любимый трюк: взять ключ с острым концом, зажать его в кулаке, проходя мимо иномарки, не останавливаясь, провести острием по капоту. Чем глубже царапина, тем радостнее на душе. Если же были испорчены все покрышки, да еще днем… Странно это, однако. И уж совсем удивительно, что ее муж не отреагировал. Уверен, он знает повадки вандалов. Рябов же бывший полицейский.

– Эдик мне объяснил так: Ира сначала не придала значения всему происходящему. Петарда? Да, неприятно. Но в фонд присылали змею в банке, какой-то белый порошок, пакет с тараканами, петарда укладывалась в общую картину. «Убитые» колеса ее не поразили, толчок на платформе тоже. Через день после происшествия в метро Ирина вечером посмотрела детектив. А там сюжет: один мужчина случайно стал свидетелем преступления и не понял, что видел убийство. А преступник подумал, что свидетель вот-вот побежит в полицию, и стал подстраивать несчастные случаи: сбрасывал дядечку в подземке на рельсы, портил тормоза у его машины, запускал в дом кота. У героя фильма жуткая аллергия. Ирина, по словам Эдика, после окончания фильма вскочила и закричала:

– Меня решила уничтожить Ольга Николаева, она на самом деле Настя Меркулова.

Потом у нее началась истерика. Эдик еле-еле жену успокоил, та легла спать, но утром Ирину снова затрясло. У нее начался бред про ожившую Настю. В конце концов Титова отправилась ко мне. Она решила: ты непременно докажешь, что Николаева и Настя одно и то же лицо.

– Она Рябова, – поправил Степан.

– Мне привычнее девичья фамилия, – возразила я, – Ирина Титова.

– Почему Ира сама не побеседовала с Антониной? – продолжал недоумевать Степан. – С какой стати ты ей для этого понадобилась? Вы давно не общаетесь.

– Она рассчитывала, что я заставлю мужа, то есть тебя, бесплатно отрыть правду, – объяснила я. – И еще одна причина поездки ко мне, а не к Тоне. Несколько лет назад, уже после смерти Анастасии, женщины повздорили, поводом для разрыва отношений послужила ерунда. Тоня приобрела красивое платье. Отправила Ирине фото на ватсап, похвасталась, а Титова…

– Рябова, – остановил меня Степа, – не надо нам много фамилий, запутаемся. Давай звать их так, как в паспорте указано.

– Хорошо, – согласилась я, – Ира выразила восхищение, расхвалила обновку. Через неделю Антонина сопровождала шефа на вручение премии «Самая читающая москвичка», ее организовал гламурный журнал. И первой, кого она увидела в зале, оказалась Титова. Ой, прости, Рябова. Ирина не лукавила, когда нахваливала покупку подруги. Платье ей так понравилось, что она купила такое же и, недолго думая, нарядилась в него на тусовку. Две дамы в одинаковых нарядах всегда вызывают бурный восторг у прессы. Ира решила все обратить в шутку, предложила Тоне:

– Давай сделаем совместный снимок, посмеемся.

– Смеяться тебе придется в одиночестве, – прошипела Колыванова и спешно покинула мероприятие.

Наутро Рябова набрала номер Тони, хотела объяснить ей, что прикид не эксклюзивный, продается в магазине, Ира имела полное право его купить. Но дозвониться подруге она ни по одному ее номеру не смогла. Ира решила не сдаваться, она связалась с издательством «Страус», попросила перевести ее вызов на секретаря Колыванову, услышала вопрос: «Кто ее спрашивает?», назвала свою фамилию и нарвалась на жесткую фразу: «Антонина велела ее с вами никогда не соединять». Лишь тогда до Рябовой дошло: вот почему все телефоны подруги заняты, Иру заблокировали.

– Глупость несусветная! Из-за шмотки порвать давнюю дружбу, – забубнил Степан, – Гена ходит в таких же рубашках, как и я. Ну и что?

– Мужчине женщину не понять, – вздохнула я, – Эдуард хотел, чтобы я съездила к Антонине, рассказала ей, что Ира почти сошла с ума. Я должна была попросить Колыванову помириться с Рябовой и втолковать ей: «Анастасия давно на том свете, успокойся, Ира. Травма лучевой кости не редкость. То, что ты видела на руке Николаевой, не удаленная родинка, а дефект кожи». Ну и далее в том же духе!

– Антонина имела влияние на Ирину? – уточнил Степан.

– Эдуард объяснил, что Тоня и в школе, и после ее окончания всегда вертела Ирой и Настей как хотела. Те выполняли все желания Колывановой, плясали под ее дудку то вальс, то кукарачу, – усмехнулась я. – Но мне об этом было неизвестно. Ирина же примчалась ко мне с просьбой, о которой я уже говорила: Степан Дмитриев должен доказать, что Ольга Николаева – это Анастасия.